За кончикоим хвоста

— Хочешь знать, что происходит? — вкрадчиво спросил Вэлах, сделав шаг вперёд. На ту единственную ступеньку, что разделала нас.

— Уже не хочу, — тихо призналась я, уткнувшись носом в его рубашку. Поднимать глаза было страшно. Я уже видела как-то его в таком черном-черном виде и прекрасно знала, что за этим может последовать. А я ещё очень молода, чтобы повторять подвиг двери, — давай мы забудем об этом небольшом недоразумения, согласен?

— Нет.

— А если очень хорошо подумать? — оптимизм во мне ещё до конца не угас.

— Я очень хорошо подумал, Варя, и пришёл к выводу, что тоже хочу знать, что происходит?

— А ты не знаешь, да? — на секундочку я все же подняла глаза и мне совсем не понравилось то, что я увидела. Решительная чёрная физиономия с горящими глазами — это очень страшно.

— Почему ты меня избегаешь?

— Потому что, зависимость, как правило, пагубно влияет на человека. А я не хочу, чтобы на мне что-то пагубно влияло, — выпалила на одном дыхании, готовая говорить правду, только правду и ничего кроме правды...лишь бы меня не подожгли.

— Что?

— Не надо было начинать пахнуть печеньками!

Недолгая, но тяжелая тишина сменилась возмущенным осознанием:

— Ты меня читала?! — на плечи легли черные-черные руки и я зажмурилась.

— Уже не читаю. Правда. И больше никогда не буду честно-честно. Ты только ручки убери, пожалуйста.

Вэлах молчал, но рук не разжал, даже наоборот. Пальцы сильнее стиснули мои плечи.

Надеясь, что вцепился он в меня хотя бы чистыми руками, и я больше не рискую быть сожженной, приоткрыла один глаз.

Очень вовремя приоткрыла. Как раз успела увидеть сколнившееся ко мне лицо. Все ещё чёрное и огнеопасное. Зажмурилась снова.

— Ты не соблюдаешь правила пожарной безопасности! — взвизгнула я, отворачиваясь.

Прохладные губы ткнулись в щеку, застыли на мгновение и скользнули вверх к виску. От лёгкого прикосновения по коже теплыми волнами поползли мурашки. Сердце на мгновение остановилось.

показалось, что меня все-таки решили поджечь.

— Ты что, творишь? — голос оказался неожиданно сиплым.

— Ты меня читала без моего ведома, тебе не кажется, что я имею право на компенсацию?

— Никакой компенсации. Вы меня из родного мира выдернули работать на себя заставили как раз потому что я читать умею, — напомнила тихо, усиленно пытаясь решить, как относиться к желанию обнять черного, огнеопасного черта. Желание это плохо пахло одной хорошо прожаренной читающей, — а ты ещё и печеньками разбрасываешься направо и налево. Как будто тебе не жалко. Откуда только берутся?

— Ты читающая, ты мне скажи, — фыркнул он, убрав одну руку с плеча, чтобы тут же коснуться шеи. Тепленькие пальцы мягко поглаживали кожу и я его все же обняла, пообещав себе, что потом разузнаю есть ли в этом сумасшедшем мире психологи. Мне очень нужна была консультация. Ткнувшись носом в мои волосы, Вэлах вынес приговор, — но ты мне все же должна.

— Я против, — проворчала упрямо и потерялась щекой о его рубашку, доверительно сообщила, — ты тепленький.

Вцепившийся в ногу хвост как бы намекал, что Вэлах не только тепленький, но ещё и нехило так нагленький.

Не сдержавшись, я воровато сняла блок, глупо опасаясь, что об этом кто-то может узнать, и утонула в одуряющем запахе печенья. Расцветающий перед глазами золотые фейерверки были приятным дополнением.

Осознание пришло как всегда внезапно и с удовольствием приласкало по голове, именно в тот момент, когда я уже готова была замурлыкать, а Вэлах перебирая пряди волос, щедро делился со мной своими чувствами.

Я поняла, что именно за эмоции пахнут для меня печеньками и значить это могло только одно...

— Мне конец, — прошептала я, резко открыв глаза.

— Ммм? — Вэлах медленно отстранился, что особенно радовало, был он уже беленький.

— Печеньки, что б их, — глядя ему в глаза, я пыталась понять, как оно все так обернулось?

Вэлах нахмурился, все благодушное настроение его куда-то улетучилось:

— Что случилось?

— Мне срочно нужно к Мелору. Поговорить о выпечке.

Вэлаха я покидала с немного невменяемым видом, бормоча под нос «печеньки, будь они неладны. Во всем виноваты печеньки». Защиту на место поставить удалось только с третьего раза.

Где искать Мелора я знала. Он должен был находиться там же где Милани, цветы и Рина, при условии, что она не стала ждать меня в полутемном коридоре, где так ответственно зажимала, требуя правды. На первом этаже в небольшой зале.

— У нас серьёзные проблемы!

При моём, столь эпичном появлении вздрогнула Рина, которая уже была здесь, Милани выпустила из ослабевших рук кремовую розу на длинном стебле, а Мелор просто поднял на меня несчастный взгляд.

На всякий случай уточнила:

— В смысле, у меня серьёзные проблемы.

Спокойнее от этого никому не стало.

Обновление от 22 июля

— Я поняла, что значат печеньки, — выразительно поиграв бровями, я отчаянно ждала, когда до босса дойдёт смысл моих слов.

Смысл не доходил. Мелор, которого сегодня в оборот взяли сразу две невесты, был совсем недогадливым.

— Я, Вэлах, мой редкий талант и чертов запах, чертовых печенек!

В пугающе белых глазах появилось понимание.

— Я знаю, что это значит, — выдохнула обреченно.

Мелор, не очень понимая, почему я такая несчастная, неуверенно улыбнулся:

— Поздравляю?

— С чем? — в разговор вмешалась Рина, которая и так очень долго молчала.

— С озарением, — уверенно заявил Мелор.

Рина нахмурилась. Она не понимала ничего, я в отличие от неё кое-что понимала, но особой радости мне это не приносило.

— Мелор, выйдем? — скорее всего, со стороны моя просьба прозвучала угрожающе, но босса это только повеселило.

— Если ты настаиваешь, — чёрт поднялся мне на встречу с самым раздражающим выражении лица, какое у него было когда-либо. С пониманием и сочувствием.

— Куда? — подозрительно прищурилась Рина. Как девушка любопытная и нетерпеливая, она не могла позволить нам иметь от неё какие-то секреты.

— Ты же сама хотела, чтобы я с Вэлахом помирилась? — раздраженно напомнила ей, невольно передернув плечами. Обнимашки на лестнице уже можно было бы считать мирным договором, если бы не эти злосчастные чертовы чувства. И надо было им пахнуть печеньками? — Вот именно для этого мне босс и нужен.

Смерив меня взглядом, Рина только недовольно проворчала:

— И это тоже будет из категории «мне нельзя об этом говорить»?

— Прости, — улыбка получилась кривая и какая-то жалкая.

Мелор вытолкал меня из комнаты, чтобы тут же затолкать в соседнюю, обставленную в ютных, светлых тонах:

— Что ты хотела?

— Поныть.

Босс удивленно смотрел на меня.

— Я в шоке, если что. Мне нужно, чтобы меня пожалели, — призналась, чувствуя себя обиженной жизнью, — если я поняла, что значат эти печеньки, то, получается, я его того. А как я могу его того, когда он наглый, самоуверенный и, ледышка такая, ко всему прочему огнеопасный? Бред какой-то.

Мелор, в отличие от меня не знал, что за чувства для меня печеньками пахнут. Пришлось пояснять специально для него:

— На всякий случай предупреждаю, у меня нет мании величия, я не сошла с ума и ничего не путаю, — набрав в грудь побольше воздуха, произнесла то, во что ещё сама не до конца поверил, — кажется, Вэлах меня любит.

Мелор не стал крутить пальцем у виска, заверять меня, что я сошла с ума и объяснять, почему это не может быть правдой. Вместо этого он произнёс:

— Это могло бы объяснить его поведение в последнее время.

Несколько секунд я просто глупо таращилась на него, не веря услышанному. Он меня не высмеял. Не усомнился в моей адекватности и вообще считал, что это может быть правдой.

Собравшись с силами, я решила признаться ему ещё в одном:

— И знаешь, это ужасно, но кажется я его тоже...того.

— Это бы подтвердило нашу теорию. Видимо, ты все же разобралась в своих чувствах и смогла определить...