Страница 21 из 70
— Люблю вас, — прошептал он, поднял ее ногу и бережно поцеловал каждый пальчик. — Всю. Любую. Мою. Вы — моя, госпожа?
— А ты, ты — мой? — задыхаясь, изгибаясь на кровати, простонала Матильда.
— Весь ваш, весь, — теперь он ласкал ее голени, разведя ноги. И смотрел туда, где все пульсировало от вожделения, где все было мокро от желания принять его внутрь. Но нет, он не спешил.
Когда Шель перешел к поцелуям бедер, Матильда уже стонала в полный голос, сжав в ладонях простынь.
— Да, да, да! — вскрикивала она, когда он приближался к заветному месту, жаждущему, готовому, изнывающему от стремления как можно быстрее соединиться с его плотью. И ведь он тоже этого хотел, хотел настолько, что его яички уже поджались, а на головке выступила прозрачная капелька смазки. — Ну, пожалуйста!
— Не спешим, не спешим, — с трудом проговорил Шель. Его мышцы вздрагивали от титанических усилий, которые он предпринимал, чтобы не кинуться на госпожу, не взять ее резко и быстро, не получить освобождения от желания.
Сердце, готовое вынести тяжелейшую физическую активность, сейчас бухало так сильно, будто вот-вот разорвется. В висках толчками стучала кровь, разгоняя любые мысли, кроме одной: «Это моя женщина».
— Забудь! — Матильда резко дернулась, вырываясь из его рук, толкнула, села сверху. — О-о-о, как же хорошо!
Шель сцепил зубы, чтобы не кончить в ту же минуту, когда его член скользнул в восхитительно чудесную горячую, тугую глубину. Несколько движений бедрами Матильды — и он опрокинул ее на кровать, не выходя. Он должен контролировать толчки, потому что иначе… Нет, он хотел кончить вместе с ней, заглядывая в ее глаза, требуя, чтобы она признала, что он — ее, а она — его.
— Ну же! — она переплела ноги за его спиной, выгнулась, чтобы проникновение было глубже. — Шель! Быстрее!
— Вы — моя, госпожа?
— Да! Да! Да!!! Ты мой! Мой! О, Шель!
Драгоценность все-таки разлетелась от одного из толчков.
Во время оргазма они сплелись тесно-тесно, ощущая судороги друг друга, разделяя экстаз партнера, получая от этого еще больше удовольствия.
Шель целовал ее щеки, закрытые глаза, губы, нос, удерживая свой вес на локтях.
— Моя, моя госпожа, моя единственная…
— Шель, — Матильда открыла глаза, серьезно посмотрела на него. — Что это было? Тебе же сняли блоки! Только не говори, что сейчас ты опять прошел привязку!
— Нет, госпожа. Блоки мне действительно убрали, но это никак не влияет на мое желание — впрочем, я в этом не одинок! — почувствовать вас своей. Госпожа, я все равно убью за вас любого. Я все равно вас люблю. Я все равно встану между вами и опасностью, потому что это обязанность каждого мужчины — защищать свою женщину. И своего ребенка. Когда вы говорили, что только мне можете доверить малыша, это… это…
Он не нашел слов, просто прижался к ней лбом.
Перед ужином прилетел Кеничи. Уставший, с кругами под глазами, но с кучей новых сертификатов.
— Поздравляю! — Матильда рассматривала возобновленную и расширенную врачебную лицензию. Красиво. Теперь ей с таким специалистом на борту можно и пассажиров перевозить.
— Мне нужно поговорить с вами, госпожа. Наедине, — сказал доктор.
Матильда кивнула ему на спальню. Выгонять из гостиной парней, сидящих перед терминалами, ей не хотелось.
— Что случилось? — встревоженно спросила она, когда Кеничи прикрыл за собой дверь.
— Я связывался с женой, госпожа. Она… ее не отпускают. А хозяин вообще решил ее… размножить.
— Размножить? — переспросила Матильда. — То есть она беременная?
— У нее прошла случка с самцом, — бесцветным голосом ответил Кеничи. — Я имел… удовольствие… поговорить с самим хозяином. Он сказал, что, если мне нужен мой… щенок, то я могу его забрать. В течении недели. Иначе он его продаст. И выставил цену. Вот, перекинул вам на браслет.
— Проклятие. Проклятие, — Матильда выглянула в гостиную. — Натаниэль, подойди сюда. Мальчики, позовите Ивана, кто-нибудь. Не хочу ему звонить, а вы можете занять его клиентку. Вопрос срочный.
Кеничи осел на пол, как будто из него вынули стержень. Заплакал.
— Щенок… это мой сын, госпожа, сын…
— Натаниэль, посмотри на цену за раба, она нормальная?
— Эм… Матильда, зачем тебе еще один элитник?
— Элитник? Это цена за сына Кеничи. Хозяин хочет его срочно продать, потому что его мать беременна. Думаю, он считает, что мальчик будет ее отвлекать от работы и нового ребенка.
— Цена за ребенка, который даже не вошел в возраст использования? Матильда, это издевательство.
— Я тоже так думаю, — Матильда беспомощно опустилась на кровать.
Ваня пришел через несколько минут, посмотрел на плачущего Кеничи, на растерянную Матильду, мрачного Натаниэля.
— Теперь я понимаю, почему ты подослала к моей клиентке Кирилла. Дело сложное, противное и связанное с рабами. Что случилось?
— Сына Кеничи срочно продают.
— М-да… Задачка. Купить по закону мы его не можем… Кеничи, а ты сможешь сдать экзамены на гражданство ФПП? Хотя бы на минимальный необходимый балл!
— Подать документы-то он может, но ему придется не меньше трех недель ждать, — сказал Натаниэль.
— Вот же ж… Вы, ребята, слишком дорого обходитесь, — покачал головой Иван. — Придется тебе, Кеничи, оставаться на Данархени со мной. Я знаю, кого подмазать, чтобы ты сдал экзамены как можно скорее, и как можно скорее получил ответ и необходимые документы. Тогда мы тебя подведем под закон о воссоединении семьи…
— Ваня, хозяин за сына Кеничи выставил такую цену, что…
— Об этом не беспокойся, устроим еще одну пресс-конференцию, надавим на жалость, и деньги у нас будут.
— Я в этом не участвую! — тут же заявила Матильда.
— Конечно, ты же полетишь на свою выставку.
— Но тогда Матильда останется без врача! — вдруг возмутился Натаниэль. — А если с ней что-то случится? Мне не нравится этот план!
— Натаниэль, успокойся. На корабле будет своя медслужба, а на выставке… В конце концов, это уже территория ФПП, где действует моя страховка.
— Я понимаю тебя, Натаниэль, — тихо сказал Кеничи. — Я должен вам — и тебе, и госпоже. Но это мой сын. Ты переживаешь о еще не рожденном ребенке, а я — о живом. Ты сможешь сделать себе еще, а я…
Черноволосый, не замахиваясь, резко ударил Кеничи в челюсть.
— Сделать себе еще? Ты, рабская погань, сейчас говоришь как хозяин! Может, ты еще и наиболее благоприятные дни для нашей случки высчитаешь?
— Натаниэль, успокойся! — велела Матильда. — Кеничи беспокоится о сыне, имеет право. Пусть занимается своими проблемами, а мы…
— Почему, Матильда, ты учитываешь интересы всех, но свои — нет? — зло спросил Натаниэль. — Пора это прекращать!
Он вышел из спальни, не оглянувшись на окрик Матильды.
— Отлично! — вздохнул Ваня. — Этого нам только не хватало. Еще один с катушек слетел.
— И что теперь будет? — шепотом спросил Кеничи. — Госпожа, я вас сильно прогневил?
— Да успокойся ты с этим «госпожа»! — разозлилась Матильда. — Ваня, займись с ним семейными делами, пожалуйста! Кеничи, запомни, что для тебя не может быть никого важнее сына! И уж тем более, не какая-то мифическая госпожа, которую ты себе выдумал. Ты уже скоро будешь гражданином, вот и веди себя соответственно!
— Хорошо, госп… Матильда! — Кеничи вскочил и, низко кланяясь, выбежал из комнаты.
— Ох и сурова ты, мать, — покачал головой Ваня.
— Ты хоть меня не доставай!
— Мотя, иди поешь, а то ты от голода злая. И, знаешь, Натаниэль в чем-то прав.
— Вспомни эти свои слова, когда будешь следующий раз требовать от меня стать примерной женой адвоката.
— Мотя, иди поешь, а?
После ужина в спальне Матильду ждал Рик. Взъерошенный, но настроенный очень решительно.
— Сегодня моя очередь.
— Господи, как же вы меня все достали! — простонала Матильда. — Ляг и молчи, ясно? Завтра рано вставать.
— Ясно, капитан, а можно спросить, если…