Двойная нагрузка

Яна не ожидала, подняв глаза, встретиться с внимательным взглядом Максима. Мужчина был в пустой комнате один, большой стол у окна, широкие лавки вдоль стен. Он стоял как раз у стола, с аптечкой в руках, что-то в ней искал, но, увидев Яну, так и замер с ней в руках. Оба молчали.

Девушка убирает телефон в сумочку, медленно подходит, так же, не говоря ни слова, ищет в аптечке перекись и бинт. Максим неотрывно наблюдает за ее действиями, скользя голодными глазами по ее лицу, шее, слишком откровенному вырезу платья. Она глубоко дышит, грудь вздымается, видно черное кружево белья.

Открывает бутылек, дрожащими холодными пальцами берет Максима за подбородок, чуть приподнимая голову, льет перекись на разбитую губу, стирая бинтом застывшую кровь. Бегает глазами по лицу, отмечая припухшую скулу, морщится сама, представляя, как ему неприятно, но мужчина даже не реагирует, только перестает дышать, пока Яна его трогает.

– Почему ты ушла?

Максим накрывает ее руку своей, задерживая на весу. Подносит к губам, бинт выпадает, а он целует пальцы. Яна замирает, смотрит, сердце пропускает удар.

– Тебе было больно, я не могла на это смотреть.

– Глупенькая.

Резкое движение, и вот уже аптечка летит на пол, девушку подхватывают за талию, приподнимают, сажают на широкий стол. Максим совсем близко, между ее ног, скользит по бедрам руками, собирая ткань платья. Его дыхание на ее губах, его запах проникает ей в легкие, отравляет, дурманит. Одна рука под платьем, цепляет белье, треск рвущихся трусиков и его настойчивые губы, сминающие ее в диком поцелуе. Во рту привкус крови, Яна старается быть нежнее, но этот мужчина разжигает в ней огонь похоти и страсти.

Кусает, облизывает, пьет его стоны, а Максим рычит, сдирая с нее остатки белья, шире разведя ноги, накрывая возбужденную плоть пальцами.

– Блять, куколка, дурею от тебя. Крышу рвет хлеще, чем на ринге.

Яна течет на его пальцах от касания клитора, Максим размазывает ее соки по половым губам. Член болезненно упирается в резинку спортивных шорт, яйца ноют. У него не было секса уже три дня, только самоудовлетворение, и во всех его фантазиях была только эта женщина. Он имел ее во всех позах, во все места, кончая при этом себе в кулак. Как сегодня утром, проснувшись с внушительным стояком и пульсирующей багровой головкой. Нескольких движений хватило, чтобы кончить себе на живот, матерясь на всю комнату.

Он целует шею, не замечая боли в разбитой губе, оттягивает второй рукой вырез платья. Между набухшим соском Яны и губами Максима всего лишь тонкая полупрозрачная ткань. Мужчина смотрит жадным взглядом на упругие полушария, во рту накапливается слюна, он сглатывает. Оттягивает чашечку бюстгальтера, освобождая обе груди. Приподнимает, жадно целует, кусает, сосет, Яна громко вскрикивает, подается вперед, крутит бедрами на столе, ее киска требует большего.

– Как же я скучал по своим сладким девочкам.

Девушка скользит руками по мокрым плечам, царапая их коготками, стонет от таких откровенных ласк, выгибает спину. Ей мало, ей чертовски мало. Клитор пульсирует под ласками Максима, два пальца врезаются в ее влажное лоно, снова громкий крик, укус соска, она бесстыдно течет на пальцах мужчины.

Максим отрывается от груди, в глазах туман и пелена животной страсти. Он смотрит в такие же глаза Яны. Спускает шорты, Яна следит за тем, как рука Максима, которая только что была у нее на промежности, с ее соком, дрочит толстый ствол. Кто-то заглядывает в комнату, но дверь тут же закрывается.

– Максим, пожалуйста, – Яна сама не знает, о чем просит, но хочет, чтобы он вошел в нее и прекратил эту болезненную пытку.

Платье висит на талии, ноги сильно разведены, Максим подносит член к раскрытому лону, поднимает бедро девушки, закидывает ее ногу себе на руку. Резко входит по самые яйца, утопая членом в этой бархатной глубине. Стонет, заглушая поцелуем крики девушки. Жестко вбивается на всю длину, чувствует, как его член омывается соком влагалища, как он стекает по яйцам.

– Я словно одержимый. Что ты делаешь со мной, куколка?

Хватает совсем на немного, несколько резких и глубоких толчков, они кончают почти одновременно, голодные, измученные. Яна, в конвульсиях нахлынувшего оргазма, до боли сжимает разбухший член, Максим кончает, запрокинув голову, сперма омывает влагалище. Яна сжимает член, пульсирует, хочет свести ноги, бьется долгим оргазмом в сильных руках.

– Так что ты со мной делаешь, куколка? – Максим повторяет свой вопрос отошедшей от оргазма девушке, нежно скользя по влажной от пота груди, сжимая сосок.

– Я… просто… люблю тебя, – Яна шепчет одними губами.

Снова нависает давящая тишина, Яна слышит, как отбойным молотком колотится ее сердце, готовое выскочить из груди. А Макс снова молчит. Он много раз слышал, как ему признавались в любви женщины и молоденькие девушки, но сейчас он не в силах ничего ответить от переполняющих его эмоций.

Яна аккуратно отстраняется, на глаза наворачиваются слезы, член Максима покидает ее, она лишь успевает одернуть платье, как в комнату врывается толпа людей. Ее даже не может удержать здоровый, накачанный парень в костюме.

Женщины, мужчины… Вспышки камер и телефонов. Яна спрыгивает со стола, стараясь не смотреть на Максима, не видеть в его глазах недоумение или, не дай бог, увидеть усмешку. Она успевает лишь схватить сумочку, как толпа обступает Максима, оттесняя ее к двери.

Яна быстро шла по коридору, он был почти пуст, она чувствовала, как по бедрам стекает вязкая сперма Максима. Опять она свои трусики оставила не пойми где, да и что это пошла за привычка, заниматься сексом где попало? Но больше всего ее волновала реакция Максима на ее признание. Он снова промолчал. Вот разве так трудно сказать хоть слово, мол, извини, дорогая, я не люблю тебя. Тогда все, разбежались, разошлась, забыли друг друга.

Снова эти бабские слезы пекут глаза, пора уже научиться быть взрослой девочкой и престать верить в сказки про любовь. На выходе ее поймала Рябинкина с Игоряном, полковник всё-таки выбрался из засады и приехал к жене.