Тени забытой шестой

— Что-о? — повернулся к нему князь. — Что за дурные шутки!

— Это правда, папа! Я его жена и жду от него ребенка, твоего внука.

Юля подошла к Антону и шикнула на кошку, которая прижала кисточки к голове и зашипела, выпустив когти в полной боеготовности, когда князь попытался преградить путь ее хозяйке. Юный вояг обнял жену за талию и посмотрел на тестя. Юля и Антон были удивительно красивой парой, светлым и чистым островком любви и счастья в этом безумном грязном мире. Я невольно ими залюбовался.

— Ваше сиятельство, это правда. Я люблю Юлю и сделаю все, чтобы защитить ее от любых…

— Ах ты мерзавец!..

Выдержка, которую подвергали серьезным испытаниям на протяжении последних нескольких часов, наконец изменила князю, и он замахнулся на Антона. А в следующее мгновение князь Тимофей охнул от боли, потому что рыжая хищница зашипела и взметнулась в прыжке, полоснув его когтями по руке.

— Фу, Тесса! Фу! — в голосе Юли прорезался металл. — Папа, прекрати.

Недовольно урча, кошка отошла к хозяйке и уселась у ее ног, однако черные кисточки оставались плотно прижаты к голове, а хвост лупил по подолу платья, словно хлыст.

— Юля… — простонал князь, держась за окровавленную руку. — Что они с тобой сделали?..

— Господин Вислоухий, потрудитесь оказать моему отцу первую помощь, — не дрогнув, распорядилась Юля.

Неожиданно я понял, что слова отца Васуария о том, что верфь управляется железной рукой супруги Антона, не были преувеличением. Юля растеряла былую робость и застенчивость, и я вполне мог представить ее идущей по пилораме и дающей отрывистые указания, чтоб распил производился согласно плану, а потом инспектирующей сборку корпуса корабля в доках… И не дай бог где-нибудь будет криво или халтурно сработано! А рядом с Юлей, безусловно, вышагивала… нет, не вышагивала, а вальяжно следовала рыжая хищница, охраняя хозяйку. Эта картинка так ярко предстала перед глазами, что я на какое-то время потерял нить разговора.

— Даже не вздумай! Отправишься домой! Там поговорим!

— Ты не смеешь мне больше указывать. Я замужняя женщина. И вообще!.. Ты говоришь со светлой воягиней Ланстикун!.. — Юля задрала подбородок вверх и сверкнула зелеными глазами, разрешив сомнения подскарбия, как же теперь ее следует называть.

— О нет!.. Юленька, доченька, одумайся, ты же замужем за воягом Густавом!..

Кстати, да… Об этом я как-то не подумал. Как Антон мог жениться на Юле, если она уже была на тот момент женой вояга Густава? Или он раньше успел? Тогда еще, во время первого похищения? Но она бы… Да нет, та прежняя Юля никогда бы не пошла к алтарю с другим, зная, что совершает клятвопреступление.

— Известно ли Вашему сиятельству о некоем документе, подписанном вашим отцом, великим князем Кераима? — вкрадчиво осведомился подскарбий.

Князь Тимофей посерел и бросил уничтожающий взгляд на Антона, как будто что-то сопоставив, потом глухо пробормотал:

— Вот оно что… Эта дрянь все продумала…

— Можно поподробней? Что еще за документ? — поинтересовался я, теряясь в догадках.

— Вас это не касается, господин Тиффано! — резко ответил князь.

Я обратил свой взгляд к подскарбию и невинно напомнил ему:

— Десять, — и еще раз повторил, — десять процентов в будущем предприятии! Я имею право знать.

Джемми Вислоухий скривился, потом пожал плечами:

— Ваше сиятельство, я думаю, большого вреда не будет… Тем более, что документ все равно придется обнародовать, чтобы законность брака ни у кого не вызвала сомнений.

— Вы не посмеете! Юля!.. Ты хоть знаешь, что этот мерзавец…

— Я знаю, — спокойно ответила молодая женщина. — И не вини его. И его сестру… тоже. Это я просила Лидию Хризштайн избавить меня от ненавистного брака. Можешь винить меня.

Она посмотрела на отца, и их взгляды схлестнулись, такие похожие в своем упрямстве.

— Нет, ну конечно, мы можем оставить все, как есть, — снова влез Джемми Вислоухий. — Тогда женой вояга будет некая безродная Лиля Нортон…

Князь шумно втянул воздух, гневно раздувая ноздри.

— … но лучше же правда, чем удобная ложь, которая может в любой момент вскрыться, верно? — радостно заключил подскарбий.

Юля еще выше вскинула голову, наматывая на запястье кошачий поводок и обращаясь ко мне, но не сводя глаз с отца.

— Кысей, мой собственный дед продал меня в рабство, словно вещь, чтобы купить себе трон. Поэтому мой брак с воягом Густавом не может считаться действительным.

— Что?.. — мне показалось, что я ослышался, настолько невероятным было услышанное. — Этого не может быть… Кому?!?

— И моя дочь до сих пор… до сих пор твоя рабыня? — с ненавистью спросил князь у Антона, однако тоже не отводя взгляда от дочери.

Тот покачал головой.

— Нет.

— О, Его светлость, ну разумеется, тогда он еще не был Его светлостью, ну в смысле… а, не важно! — вновь радостно защебетал подскарбий. — Так вот, Его светлость благородно даровал вольную своей рабыне, нарек ее Лилей Нортон и женился на ней самым законным и освященным Церковью браком. Венчал их, как сейчас помню, преподобный кастор ордена… Ох, и славно мы тогда погуляли на свадьбе. До сих пор многие вспоминают, как преподобный кастор переусердствовал с ромом и свалился за борт, а Дылда, запускавший фейерверк, пропалил парус, и Лиля… в смысле, Ее светлость… Ее будущая светлость… надавала ему по шее за порчу ее приданого и отправила следом за кастором…

Глаза Джемми Вислоухого затуманились от славных воспоминаний, а дуэль взглядов между отцом и дочерью меж тем продолжалась.

— Юленька, пожалуйста… Опомнись. Вернись со мной домой, мы оспорим твой брак, мы сможем вырвать тебя из лап этого проклятого семейства, мы… — взмолился князь.

— Никуда она не вернется, — твердо оборвал его Антон, еще крепче прижимая к себе жену. — Моя сестра может и натворила много зла, но она спасла вашу дочь от брака с этим ублюдком, воягом Густавом.

— Я говорю с дочерью! — прогремел князь. — Не вмешивайся!

— Вы прежде всего говорите с моей женой. Моей, — напомнил еще раз Антон, — а не вояга Густава. Того самого вояга, чей отец был колдуном, мучившим мою сестру и сотни других людей в своих подвалах, и чьи преступления приписали Хриз! Она имела права на месть!

Губы Юли задрожали, словно от какой-то былой обиды:

— А ты хоть знаешь, папа, что вояг Густав в первую брачную ночь хотел изнасиловать меня?.. И если бы Хриз опоздала на несколько минут, то… то… — дрогнул ее голос, но не взгляд.

— Я… Прости меня, доченька, но ты же… он же… Он же еще хуже этого Густава!

— Чем? — в глазах Юли стояли слезы, но взгляда она так и не отвела. — Чем он хуже? Тем, что спас меня? Тем, что любит меня и сделал самой счастливой женщиной в мире? Папа, ты же помнишь, как я мечтала о море и кораблях? Моим свадебным подарком стала бригантина! А во время медового месяца, пусть и такого короткого, я была капитаном! Мы обогнули весь Золотой берег! А сейчас мы строим корабли… Самые лучшие корабли в мире!

И тут князь Тимофей наконец опустил голову, признавая поражение в дуэли взглядов.

— Я же… приехал сюда, чтобы купить корабль для тебя… ты его так хотела, что я… хотя бы после смерти…

Юля шагнула к отцу и обняла его.

— Папа!

— Юленька, но он же брат этой… Шестой!

Я понял, что наконец-то наступил удачный момент.

— Вот именно, что брат! Поэтому позволю себе отвлечь вас от выяснения семейных дел и перейти в практическую плоскость. Все здесь присутствующие, — я обвел взглядом многолюдное собрание в тесной конторе портового начальника, — заинтересованы в том, чтобы Шестую нашли как можно скорее, иначе все мы окажемся… Ну разумеется, если останемся в живых, и наш мир все еще будет существовать, а не превратится в горячечный бред с какающими радугой пони и порхающими бабочками-переростками, или наоборот, изрыгающими смрад и тлен демонами, помешивающими кипящую смолу в котле душ… Ну или что там творится в безумных фантазиях Шестой?..