Страница 93 из 124
— Нет! — взвыл я. — НЕТ!!!
Секунды превратились в тягучие капли масла, которые неумолимо стекали одна за другой. Черный балахон раздулся в падении, трепеща под напором ветра, а потом еще одна вспышка… Медленно, как будто ползущая черепаха, время неотвратимо несло объятую зеленым пламенем и дымом Хриз к острым скалам… И тут дымовое облако опять рассеялось, и громадная черная птица с зеленоватым свечением на крыльях тяжело и как будто неуверенно взмахнула крыльями… ловя ветер и унося в синюю даль мое сердце…
— Неужто черный альбатрос? Знамение удачи!..
— Благословение Шестой!.. Чудо!.. Она превратилась в птицу удачи!..
— Милость Единого! Черный альбатрос!.. Ура!..
— Черный!.. Он черный! Ты видел?!? Видел, как она обернулась?.. Помилуй Единый! Мы спасены!
— Пусть Шестая унесет наши кошмары! Попутного ей ветра!..
Стихийное брожение умов в толпе, начавшееся незаметно, теперь взорвалось и выплеснулось, подобно перестоявшему дрожжевому тесту. Люди словно сошли с ума, дикие восклицания бичевали воздух и грозили неведомому Синему пятикнижнику. Благоговейный экстаз смешивался с ужасом и превращался в какое-то бесконечное волнение человеческого моря. До меня никому не было дела. Я рвался к башне, крича Вельке, чтоб он задержал корабль до выяснения обстоятельств. Мысли путались. Неужели она опять колдовала? И где тогда теперь? Куда она улетела? Где ее искать?!?
Я бессильно смотрел вслед уходящему «Синеглазому Ангелу», по колено стоя в воде и сжимая в руке грязный обрывок черного балахона. В другой руке у меня была зажата светлая коса. Дрянь! Опять всех провела!.. Воды бухты лениво подбивали к моим сапогам прочие улики: птичьи перья, с которых море уже успело вымыть черную краску, остатки клетки из деревянных прутиков, несколько порванных бычьих пузырей. На разноцветных рифах, выступающих из воды, сверкали осколки разбитого зеркальца. Фокусница, мать ее!..
Я не сомневался, что Хриз никуда не исчезала с корабля, а просто скрылась с глаз зрителей, готовых поверить в чудо, особенно такое эффектное, как исчезновение в клубах дыма. И я дурак! Я тоже поверил в то, что она могла вот так просто взять и переместиться из одной точки пространства в другую!.. Идиот!
Вода отступала от берега, откачиваемая мощной шлюзовой системой города, но было уже поздно. Корабль издевательски сверкнул напоследок белоснежным парусом и растворился в линии горизонта. Я скрипнул зубами и стал выгребать из воды доказательства. Найду и удавлю того, кто помогал ей с этим балаганом.
— Пустите меня! — рявкнул я, пытаясь отодвинуть в сторону отца Васуария и второго когнимата. — Хочу засвидетельствовать свое почтение новому воягу северных земель!.. Прямо по морде и засвидетельствую!
Антон сумрачно взглянул на меня, его глаза потемнели до цвета ночного неба.
— Пустите его, — буркнул он.
— Но… Эм… Ваша светлость?..
Я оттолкнул в сторону бывшего казначея ордена и в два шага оказался возле Антона. Заехал ему кулаком в челюсть так, что голова мотнулась из стороны в сторону, но мерзавец продолжал упрямо стоять и даже не попытался вытереть кровь из разбитой губы. Тогда я схватил его за грудки и встряхнул.
— Куда она отправилась? Говори! Живо!
Его сходство с сестрой сделалось поразительным, словно облик Хриз проступил в каждой черточке. Антон прищурился и выплюнул:
— Вам ее все равно не остановить!..
За дверью раздалось лязганье оружия. Брань Вельки, предупредительные окрики, возня, глухой стук тела, а потом дверь просто вынесли. В контору портового начальника ворвались мои люди.
— Я протестую, — вкрадчиво заметил второй когнимат. — Вы не знаете, с кем имеете дело, господин… эмм? Как вас там?
Верховный подскарбий ордена Джемми Вислоухий протестовал и угрожал так искусно, что шестерка нанятых головорезов переглянулась между собой, а потом их старший неохотно заявил:
— Тут такое дело, мастер… Вы уж дальше сами.
Они стали медленно отодвигаться к двери.
— Что? — не поверил я своим ушам. — Я дал вам щедрый аванс!.. И заплачу по окончанию дела втрое больше!
В глазах двоих из шестерки, самых молодых, мелькнуло сомнение пополам с жадностью, но старший пресек все на корню:
— Золото, мастер, сегодня есть… а завтра — фьють и нет его!.. А нам, славным честным парням, здеся еще орудо… ну то есть работать.
Он подтолкнул плечом рыжего малого, который хотел было что-то возразить, и тот захлопнул рот и ожесточенно закивал головой, соглашаясь с авторитетом главаря.
— Вот и правильно, ребятки, — ласково похвалил их подскарбий. — Не шалите больше.
Погрозил головорезам пальцем и повернулся ко мне.
— Итак, господин Тиффано, я выслушал ваши претензии и совершенно не понимаю, чем могу вам помочь… И не надо делать такое страшное лицо. Мы же цивилизованные люди… Эй!.. Оххх…
Моя цивилизованность стремительно улетучивалась, пока я сжимал горло этого проходимца, по недомыслию причисленного к священнослужителям. И если бы Велька на пару с Антоном не оттащил меня, то на одного когнимата в мире бы стало меньше.
— Я думаю, нам всем надо сесть, успокоиться и обсудить сложившуюся ситуацию, — в грозной тишине раздался робкий голос отца Васуария.
— Вы мне угрожаете?
— Вы понимаете, что покрываете Проклятую Шестую? Если об этом станет известно, то весь гнев Ордена Пяти обрушится на ваш клятый город!
— Избавьте меня от этих банальностей. Ничего они не обрушат, иначе останутся с голым задом.
— Не все покупается!
— Да? — искренне заинтересовался Джемми. — А например?
— Не передергивайте! Какой у вас интерес помогать ей? Или вы все еще расчитываете на проклятое золото?
Наконец-то я нащупал их слабое место. Когниматы переглянулись между собой, и я успокоился, почти полностью овладев собой.
— Ну разумеется… — протянул я и потарабанил пальцами по столу, поглядывая на Антона. — Вы не поняли? Она не собирается возвращаться. Даже если это самое проклятое золото и в самом деле существует… И сделаем второе невероятное допущение — она его найдет… Так какой ей смысл с ним возвращаться, а? Вот если бы вы были на ее месте, вы бы вернулись? Туда, где вас уже ждут, чтобы отправить на костер?
В глазах отца Васуария появилось сомнение, но Джемми Вислоухий покачал головой.
— Господин Тиффано, это вообще-то не ваше дело, однако слово Цветочек держит, репутацией дорожит, и у нас нет никаких поводов…
— Цветочек? — в притворном изумлении воззрился я на него. — Помилуйте, какой Цветочек? Она уже давно перестала им быть. Проклятая Шестая давно уже потеряла облик человеческий, и все ваши слова для нее, как и дела, пустой звук…
— Глаз… — вдруг побледнел отец Васуарий. — Глаз!
Подскарбий отмахнулся от него.
— Очередной фокус.
— Вы знаете о том, что ее прапрабабка Хризолит Проклятая переродилась? Перестала быть человеком? — вдохновенно пугал я их, однако краем глаза заметил, как вздрогнул и побелел Антон. — Та же участь ждет и эту Шестую! И всех следующих Шестых!
— Мне известны легенды о Шестом, — осторожно заметил подскарбий, с едва уловимой ноткой неуверенности. — Однако…
— Можно как-то остановить перерождение? — вдруг перебил его Антон. — Есть способ?
Я не успел ему ответить. В проеме выбитой двери появились знакомые фигуры. Эмиль и князь Тимофей. Последний шагнул вперед и ледяным тоном поинтересовался:
— Это правда, что здесь объявилась Ланстикун? Я требую, чтоб ее!.. — князь осекся, заметив меня.
Его глаза опасно сузились, сверкнув недобрым зеленым огнем.
— Я должен был догадаться, что без вас здесь не обошлось, господин Тиффано, — с нескрываемым отвращением добавил он.
Эмиль дотронулся до локтя своего благородного родственника и перевел его внимание на другой объект ненависти: