Тени забытой шестой

Затворничество в замке, которое определил Орден Пяти в качестве наказания, меня в общем-то устраивало, тем более, что открыть лечебницу для душевнобольных, как я и планировал, мне тоже не возбранялось. Но то было раньше… А теперь, выпущенный из обители Ордена, я стоял посреди улицы в полной растерянности и гадал, как мне найти Антона раньше церковников, куда идти, куда бежать, как успеть. Разорваться, что ли? Разумеется, сама Хриз… нет, Любовь, знала, где искать мальчишку, но она мне не поверит и не скажет. Да и вернись я в замок, выбраться из него будет крайне сложно. Все эти две недели меня снедала жуткая тревога. Как все прошло? Не сбежала ли моя пациентка? Не натворила ли бед? А если она простудилась/поранилась/отравилась/взбесилась и уснула вечным сном? Мне то казалось, что я все продумал, то охватывал страх, что забыл нечто очень важное. Я глубоко вдохнул теплый летний воздух и решительно зашагал вниз по улице. Ниточкой, ведущей к мальчишке, была Милагрос. Нельзя было допустить, чтобы Орден добрался до нее раньше меня. А потом в ход пойдут деньги. В разговоре со мной отец Валуа злорадно обмолвился, что винденское отделение когниматов разорилось, а ведь казначей собирался снаряжать экспедицию за проклятым золотом… Пожалуй, раз я смог позволить себе купить типографию, то и за покупкой винденских когниматов дело не станет. Отец Васуарий тоже может что-то знать.

Лешуа спасло от тюрьмы только заступничество императрицы Веры-Магдалены, которая настолько пристрастилась к его сладким десертам, что жить не могла без чашечки горячего шоколада с перцем и мятой на завтрак. Я передал записку с просьбой о встрече через знакомого поваренка, и Лешуа не заставил себя долго ждать.

В парке Прастервице было малолюдно. Солнце стояло в самом зените, обливая землю палящим зноем, и жители попрятались в тени, словно тараканы. Лешуа был сильно напуган.

— Зачем вы меня позвали? Мало того, что втравили меня в убийство!.. В государственный заговор!

— Можно подумать, вы не понимали, к чему все идет, — парировал я.

— Нет! Ну разумеется, нет! Мне и в голову не могло придти, что вы подорвете эту дрянь, вы же были в нее влюблены!.. Я думал, вы похитите ее и увезете…

Разговор принимал опасный оборот.

— Хватит, — оборвал я повара. — Я сказал вам тогда, что навсегда избавлю вас от светлой вояжны, и избавил, а сделать это можно было единственным способом. Про ваше участие я никому не сказал, так что успокойтесь. И не скажу, если поможете мне…

Он запнулся о несуществующую кочку и остановился, уставясь на меня.

— Что? Это вы сейчас меня надумали шантажировать?

— О боже. Ну хватит уже. Мне нет до вас дела. Но есть дело до Милагрос.

— Даже не вздумайте трогать ее! Она и так сама не своя после гибели этой… Плачет о своей ненаглядной госпоже, корит себя, что не была с ней в ее свите, что не уберегла!.. А я в глаза ей не могу смотреть, зная, что приложил руку…

— Господин Лешуа, да успокойтесь уже. И выслушайте меня спокойно. Орден Пяти закрыл дело о гибели Хризоколы Ланстикун. Купленная мною газета с типографией распространила слухи, и великий князь их поддержал, что вояжну убили бывшие подельники по ее бандитскому прошлому в столице. Здесь все прошло более чем удачно. Магистр вовремя скрылся. Концы в воду. Но…

— Что «но»? — нетерпеливо перебил Лешуа, жмурясь на солнце и утягивая меня за рукав в тень раскидистого дуба.

— Не перебивайте! — отмахнулся я от вяло жужжащего у моего носа шмеля. — Орден Пяти так легко закрыл на все глаза только потому, что переключился на брата светлой вояжны и намерен найти его во что бы это ни стало.

— У нее есть брат? — удивился Лешуа.

Я припомнил, что Антона не было в Зевастале, естественно, что повар не знал о нем.

— Да, и Милагрос наверняка известно, где он. Орден возьмется за нее и вообще за всех, кто хоть что-то может знать. Ей надо исчезнуть из города. А лучше исчезнуть вам обоим…

— Я бы с радостью! Я бы с превеликим удовольствием сбежал из этого клятого города хоть на край света, но Милагрос… Здесь ее дочь.

— Ее дочь замужем, — напомнил я. — О ней есть кому позаботиться.

— Вы разве не знаете Милагрос? Кроме того, в семье Рыбальски не все ладится, — помрачнел Лешуа. — Они почти разорены и…

— Тогда… — задумался я. — Мне надо встретиться с вашей супругой и поговорить с ней.

— Зачем? — насторожился он.

— Чтобы научить ее, как держаться и что говорить Ордену. Уж я-то их методы хорошо узнал на собственном шкуре…

Я поежился, и этот жест в летний зной произвел на Лешуа больше впечатления, чем все остальные уговоры. Он согласился.

Разговор с Милагрос вышел сумбурным и скомканным. Она расплакалась и обвинила меня в убийстве собственной госпожи, а я поклялся, глядя ей в глаза, что не убивал вояжну, более того, намерен сделать все, чтобы спасти Антона, в память о той, кого когда-то любил. Лешуа, который присутствовал при нашем разговоре, аж передернуло от отвращения к моему беззастенчивому лицемерию. Милагрос недоверчиво покачала головой.

— Послушайте, — взмолился я. — Я знаю, что Антон ни в чем не виноват. Он не виноват в темных делишках своей сестры. Но сейчас за ним начнется охота, остановить которую я не в силах. Однако если я найду мальчишку раньше Ордена, то смогу помочь ему…

— Я не знаю, где он, — огорошила меня Милагрос. — Все, что мне известно, что три месяца назад госпожа получила от него письмо из Льема, которое ее очень разозлило…

Кусочки мозаики стали постепенно складываться в одно целое. Экспедицию на блуждающий остров должны были снарядить именно в этом портовом городе. Я не верил в такие совпадения. Логично было предположить, что безумица могла доверить столь ответственное поручение только своему брату. И меня в очередной раз охватило сомнение, смешанное со странной надеждой. А вдруг Хриз-Любовь и в самом деле не Шестая? Вдруг Антон ее кровный брат? И тогда страшное проклятие падет на него, и он войдет в Источник вместо нее… Но нет, юноши не было в Зевастале, когда высохли воды Ясной купели, и случился дворцовый переворот, едва не закончившийся гражданской войной; Антона не было и в Виндене, когда здесь вспыхнула эпидемия черной лихорадки. Это не он, как бы мне не хотелось обратного. Но клятое фамильное сходство!.. Юноша был удивительно похож на сестру, даже повадками и интонацией до дрожи ее напоминая… А вдруг?..

Имущество винденского отделения когниматов было выставлено на продажу. Я порадовался, что заранее, до всех событий, стребовал большую часть своего наследства золотом и перевез в замок. Впрочем, остальное я мог дополучить в столице княжества. Орден когниматов не зря считался одним из самых надежных хранителей сбережений, просто отцу Васуарию не повезло встретить на своем пути безумную вояжну.

— С чем пожаловали? — довольно неприветливо буркнул он мне.

— Напомнить о нашем соглашении.

— Каком?

— Пятнадцать.

Он притворился, что не понимает, и я поддел его:

— Пятнадцать процентов. Вы подхватили от светлой вояжны манеру удобно забывать собственные обещания?

— Нет.

Он уселся за свой (пока еще свой) стол, в то время, как рабочие выносили на улицу шкаф из красного дерева, чтобы выставить его среди прочих на улице для продажи.

— Однако светлой вояжны больше нет в живых, поэтом наше соглашение, фрон Тиффано…

— Я могу решить ваши финансовые затруднения, — перебил я его и кивнул рабочему. — Не надо выносить шкаф. Я его куплю. Все остальное тоже покупаю. Оставьте нас одних.

Казначей пожевал губами и стащил очки с носа. После жертвоприношения на площади он видел отлично и без них.

— Что вы хотите, фрон Тиффано?

— Того же, что и прежде. Проклятое золото. А еще я бы хотел увидеться с Антоном.

Казначей не удивился, лишь прищурил глаза и сцепил пальцы в замок.