Путь в никуда

Выбравшись из чуть не ставшего западней дома, я обошел лагерь. Можно было бы сказать, что ночной визит — всего лишь плод больного воображения. Но раскиданные вещи и перевернутый пустой котелок опровергали данное утверждение, говоря в пользу собственного рассудка. Следов незваных гостей на лесной почве, покрытой слоем прелой листвы, не осталось. А отходить далеко от палатки я не решился.

Первым делом запалил костер. Несколько приободрился, когда язычки пламени начали лизать сухие ветки. Огонь — это тоже в своем роде оружие. Осмотрел кан, удовлетворенно отметив, что он не поврежден, только погнут немного у края.

Занимающийся рассвет с каждой минутой давал все больше света. За стволами деревьев не прятался коварный охотник на беспечных путников. Да и вообще, лес опять жил собственной жизнью, независимой от необъяснимых происшествий.

Я разбудил спутницу, рассудив, что лучше все же покинуть опасное место не дожидаясь, пока полностью рассветет. Сходил к реке, тщательно вымыв оскверненную посуду. Алине решил про ночное происшествие не рассказывать. Какой смысл ей беспокоиться? Только попросил не расставаться с врученным ранее ножом даже когда идет до кустиков, припугнув дикими зверями якобы слопавшими наш завтрак пока некто дрых без задних ног. Хотя почему же якобы… Я с сожалением глянул в закипающую воду, сожалея об отсутствии там пищи насущной. Хотя пропажа результатов вчерашней охоты — наименьшая плата от встречи с неизвестными обитателями окрестных лесов, от которых я уже не ждал ничего хорошего.

Выпив отвара из надранных там же листьев смородины, прочно заменившего нам чай, мы оправились восвояси, оставив за спиной чуть не ставшую брачной могилой поляну.

Плавание проходило относительно спокойно, до тех пор, пока не уперлись в перегораживающий реку от берега до берега ствол. Дело близилось уже к обеду, километры водного пространства остались позади.

Хмуро осмотрев неудачно упавшее дерево, я скомандовал чалиться к левому берегу. Обойти вывернутый корнями ком земли в полтора человеческих роста высотой всяко будет проще, чем перелезать с грузом через ветки почившего лесного исполина. Листья еще не успели толком завянуть, украшая зеленой бахромой склонившиеся к земле прутья. Видимо преждевременная кончина отжившей свое березы была предрешена во время последней грозы. Как давно и как недавно это было. Мы были вместе с группой и даже не догадывались о грядущих испытаниях.

Вдвоем мы вытянули на берег и разгрузили байдарку. Сначала перетащили за преграду плавсредство. Затем я вернулся за оставленными гермами, когда услышал крик оставленной девушки. За вывороченной корнями землей нихрена не было видно. На бегу выхватывая единственное имеющееся у меня оружие, я метнулся обратно. Что еще могло случиться? В голосе явно звучал страх. Полный нехороших предчувствий, на всех парах завернул к берегу и буквально столкнулся с живой и невредимой Алинкой. Глаза сразу зашарили по окрестностям, выискивая опасность.

— Ты чего орешь? — рявкнул я на сжавшуюся девчушку, когда понял, что тревога оказалась ложной. — Я думал, на тебя тут монстры напали, чуть не обделался со страху, что кто-то другой посмеет тебя поиметь.

— Тьфу ты, кто о чем, а ты лишь о трахе помышляешь, — прыснула в кулачек напарница.

И сразу же посерьезнев, потянула меня к берегу. На песчаном плесе явно выделялись вдавленности, слишком уж сильно напоминающие широкие следы от босых человеческих ног. Но с какими-то странными очертаниями, как будто владелец их был не только плоскостоп, но и неестественно переваливался при ходьбе.

— Здесь был человек? — неуверенно, но с явной надеждой предположила Алина.

Я пригляделся лучше и с прошедшим по позвоночнику холодком обнаружил напротив пальцев характерные лунки.

— Как ты думаешь, что это такое?

— Когти? — нерешительно и с проступившим в вопросе страхом спросила спутница.

— Похоже на то. И нехилые. — проговорил я, задумчиво добавив: — Только вот если это медведь, то никак в толк не возьму — где же следы от передних конечностей, они же гораздо меньше и совсем другие по форме.

— А что, у медведя следы похожи на человека? — тут же заинтересовалась любознательная девушка.

— Для йети как-то снега маловато, а Кинг-конг хоть и жив, но где-то там на пленке киноленты. Так что давай-ка мы лучше свалим отсюда подобру-поздорову, пока хозяин этих милых отметин сам не ответил на все твои вопросы.

Судя по тому, что рядом с водой следы еще не успели раствориться, предостережение было не лишено здравого смысла. Кто бы не оставил на берегу свою метку, в данный момент мог быть весьма близко от нас.

Я покидал в байдарку вещи как попало, не заморачиваясь закреплением. Вроде река спокойная, лучше пристать к другому берегу через какое-то время и уже там застропить гермы как следует.

— А почему ты думаешь, что это медведь? — продолжила расспросы Алина, когда я упаковывал скарб на дне байдарки, затягивая его стропами.

— А Черт-те знает. По крайней мере, я других таких животных, из обитающих в нашей полосе и чьи следы могут напоминать человеческие, не знаю. Но кто бы это не был, встречаться с ним я бы не хотел и тебе не советую. Этот лес — не парк в родном городе, непуганое зверье вполне может поинтересоваться нами с гастрономическим интересом.

На это извечная спорщица не нашла что сказать, прекрасно понимая мою правоту. Мы на чужой территории. Не знаем порядков и не оснащены природой смертоносными аксессуарами в виде клыков или когтей. Так что чем меньше мы встретим местных обитателей — тем сохраннее будет собственная шкура.

Встали на стоянку мы достаточно рано, сказывалась незапланированная утренняя побудка и нервотрепка. Хотелось отдохнуть и расслабиться. Ставшие уже привычными действия по обустройству лагеря, ужин, умиротворенные разговоры под сенью шелестящих листвой деревьев у уютно потрескивающего поленьями костра. И поцелуи, щемяще нежные и обжигающе страстные, призванные разбудить бушующий внутри ураган, и не дающие ему возможность охватить нас буйством стихии. Мы сознательно раззадоривали друг друга, не желая подчиняться зову плоти и сводить собственные желания только к банальному сексу, механическим действиям призванным удовлетворить лишь потребности тел. Хотелось чего-то необычного, запоминающегося.

Я уже и не помню, как мы затушили костер, оказавшись вдвоем в палатке. Предвкушение бурлило в крови пузырьками шампанского, волновало, искушало.

— Ты, помнится, предлагал поиграть еще, — шаловливо блеснула девушка в мою строну голубыми омутами глаз, в которых я уже, против своей воли, неуклонно тонул.

— И какую же игру хочет моя игривая прелестница? Может шашки, нет? Шахматы?

— Димка, ты же специально меня дразнишь. Знаешь, что я имею в виду эротические игры. Может, повторим прошлый раз? Как говориться, повторение — мать учения.

— А тавтология — сестра его. Нет, второй раз это будет уже не так ярко, но можно сымпровизировать вариацию на тему. Например, сексопатолог. Готова ли ты рассказать незнакомому доктору, что за сексуальные девиации одолевают твой мозг?

Мне было и самому интересно узнать ее самые глубоко запрятанные сексуальные фантазии и, возможно, воплотить какие-либо из них в жизнь. Хрен с ним, со сном, похоже, наклевывается что-то гораздо более увлекательное.

— Только если доктор поможет наводящими вопросами, — кокетливо ответила заинтересованная предложением девушка.

Я сел на пол палатки, поигрывая той же шариковой ручкой и держа перед собой лист бумаги. При взгляде на то, как я кручу писчий предмет между пальцами, ее глаза затуманились от будоражащих воспоминаний, а дыхание ощутимо участилось.

— Итак, вы — пациентка престижной клиники и стоите перед дверью молодого профессора, занимающегося проблемами сексуальных отклонений, — сразу включился я в игру.

— Тук-тук, — поскольку стучать тут было не по чему, она просто озвучила.

— Войдите, — улыбаясь забавному решению, поддержал я начало игры.