Страница 27 из 31
– Ответь на поставленный вопрос.
– Я ведьмак, не чародей. А это значит, что относительно демонов мой опыт не сопоставим с вашим. Я слушал твои лекции в Оксенфурте, Джианкампо. Конечно, то, что долетало до последнего ряда аудитории. Демоны – суть существа из иных, нежели наш, миров. Элементарных Планов… измерений, плоскостей, времяпространства или как там его назвать. Чтобы получить хоть какой-то опыт насчет него, демона нужно сперва вызвать, то есть насильно вытащить из его плана. Свершить сие возможно лишь с помощью магии…
– Не магии, но гоэтии, – прервал его Пинетти. – Разница фундаментальна. И не рассказывай нам то, что мы и так знаем. Ответь на поставленный вопрос. Прошу тебя об этом уже в третий раз. Сам удивляясь своей терпеливости.
– Отвечаю на вопрос: да, у меня был опыт сражения с демонами. Дважды нанимали меня, чтобы таковых я… элиминировал. Я совладал с двумя демонами. С одним, который вселился в волка. И с другим, который одержал человека.
– Совладал.
– Совладал. И это не было просто.
– Но, однако же, выполнимо, – вмешался Тзара. – Противу того, что утверждают. А утверждают, будто демона вообще невозможно уничтожить.
– Я не утверждал, что когда-либо уничтожал демона. Я убил одного волка и одного человека. Вас интересуют подробности?
– Весьма.
– В случае волка, который средь белого дня загрыз и разорвал одиннадцатерых людей, я действовал совместно со священником – магия и меч, заключив союз, восторжествовали. Когда я после тяжелого боя наконец-то убил волка, сидевший в нем демон вырвался на свободу в образе большого светящегося шара. И уничтожил изрядный кусок леса, кладя деревья покатом. На меня и священника вообще не обратил внимания, корчевал он пущу в противоположном направлении. А потом исчез – наверняка вернулся в свое измерение. Священник настаивал, будто это его заслуга, дескать, экзорцизмами он экспедировал демона в замирье. Однако я полагаю, что демон ушел, поскольку ему сделалось скучно.
– А второй случай?
– Там вышло интересней. – И он продолжил, прежде чем его поторопили: – Одержимого человека я убил. И ничего. Никаких нарочитых побочных эффектов. Никаких шаров, молний, смерчей, никакого смрада даже. Понятия не имею, что случилось с демоном. Убитого исследовали жрецы и маги, ваши собратья. Ничего не нашли и ничего не решили. Тело сожгли, поскольку процессы разложения начались в свой час, а стояла жара…
Он прервался. Чародеи переглянулись. Лица у них были каменными.
– Как я понимаю, это единственный действенный способ против демона, – произнес наконец Харлан Тзара. – Убить, уничтожить энергумена, сиречь – человека одержимого. Человека, подчеркиваю. Надлежит убить его сразу же, не ожидая и не раздумывая. Рубить мечом, сколько будет сил. И все. Таков ведьмачий метод? Ведьмачий инструментарий?
– Плохо у тебя выходит, Тзара. Не умеешь. Чтобы кого-то хорошенько оскорбить, не достаточно желания, энтузиазма и запала. Необходим еще и инструментарий.
– Pax, pax, – повторно унял ссору Пинетти. – Для нас важны лишь факты. Ты сказал, что убил человека, это твои собственные слова. Ваш же ведьмачий кодекс вроде бы убийство людей запрещает. Убил, утверждаешь ты, энергумена, человека, которого одержал демон. После того факта, то есть после убийства человека, и тут я снова тебя процитирую, не наблюдалось никаких нарочитых побочных эффектов. Откуда же тогда уверенность, что это не был…
– Хватит, – прервал Геральт. – Довольно, Джианкампо, эти аллюзии ведут в никуда. Хочешь фактов? Прошу, они таковы. Я убил, потому что так было необходимо. Я убил, чтобы спасти жизни других людей. А диспенсию на это в тот раз я получил от закона. Предоставили мне ее поспешно и в довольно громких словах. Высшая необходимость, обстоятельства, исключающие незаконность запрещенного деяния, пренебрежение одним благом во имя спасения блага иного, угроза реальная и непосредственная. И она воистину была реальна и была непосредственна. Жаль, что вы не видывали одержимого вживую и того, что он вытворял, на что был способен. Я мало знаю о философских и метафизических аспектах демонов, однако их физический аспект воистину подразумевает нарочитые эффекты. Удивительные, поверьте мне на слово.
– Верим, – подтвердил Пинетти, повторно обменявшись с Тзарой взглядами. – Верим весьма и весьма. Поскольку и мы видывали кое-что.
– Не сомневаюсь, – скривил рот ведьмак. – И не сомневался в Оксенфурте, на твоих лекциях. Ясно было, что ты разбираешься в подобных вещах. Теоретический фундамент вполне пригодился мне тогда, с тем волком и человеком. Я знал, в чем там дело. Оба эти случая имели схожую основу. Как ты там говорил, Тзара? Метод? Инструментарий? А это ведь были магический метод и магический инструментарий. Некий чародей заклинаниями призвал демона, силой вытащил его из родного измерения, с очевидным намереньем использовать для своих магических целей. В том и состоит демоническая магия.
– Гоэтия.
– В том и состоит гоэтия: вызвать демона, использовать его, а затем освободить. Так гласит теория. Поскольку на практике случается, что чародеи, вместо того чтобы после всего освободить демона, магически заключают его в тело некоего носителя. В тело волка, например. Или человека. Потому как чародей, по примеру Альзура и Идаррана, любит поэкспериментировать. Понаблюдать, что станет демон делать в чужой шкуре, если отпустить его на свободу. Поскольку чародей, подобный Альзуру, – больной извращенец, который радуется и веселится, когда смотрит на сеемую демоном смерть. Так оно и было, верно?
– Всякое бывало, – сказал, растягивая слова, Харлан Тзара. – Неразумно обобщать и низко – вспоминать. Напомнить ли тебе ведьмаков, кои не отступали перед грабежом? Не гнушались наниматься платными убийцами? Мне напомнить тебе психопатов, которые носили медальоны с головой кота и которых тоже радовала сеемая вокруг смерть?
– Господа, – вскинул руку Пинетти, удерживая ведьмака от ответа. – Это не сессия городского совета, потому не соревнуйтесь в попреках об изъянах и патологиях. Разумней, полагаю, посчитать, что никто не совершенен, изъяны есть у всякого, а патологии не чужды и персонам неземным. Как говорят. Сосредоточимся на проблеме, которая стоит перед нами и которая требует решения.
– Гоэтия, – продолжил после длительного молчания Пинетти, – запрещена, поскольку сие процедура безумно опасная. Сам вызов демона, увы, не требует ни большого знания, ни наивысших магических способностей. Хватит владения одним из некромантских гримуаров, а их-то на черном рынке предостаточно. Без знания и умений, однако, овладеть вызванным демоном непросто. Доморощенный гоэт может считаться счастливцем, ежели вызванный им демон попросту вырвется на свободу и сбежит. Многие же заканчивают свою жизнь, будучи разорванными в клочья. Поэтому вызов демонов и любых иных существ из планов стихийных и парастихийных окружен запретами и угрозами суровых наказаний. Существует система контроля, которая гарантирует исполнение запретов. Однако есть место, которое из-под контроля было выведено.
– Замок Риссберг. Разумеется.
– Разумеется. Риссберг нельзя контролировать. Поскольку система контроля над гоэтией, о которой я говорил, была создана именно здесь. В результате выполняемых тут экспериментов. И благодаря проводимым здесь тестам система все еще совершенна. Но у нас проводятся и другие исследования, выполняются другие эксперименты. Различного характера. Здесь исследуют различные вещи и явления, ведьмак. Различные вещи здесь делают. Не всегда легальные, не всегда моральные. Цель оправдывает средства. Такая надпись могла бы висеть над вратами.
– Но под девизом таким, – добавил Тзара, – надлежало бы добавить: «Что возникло в Риссберге, в Риссберге и остается». Эксперименты здесь производятся под присмотром. Всё контролируется.
– Очевидно, не всё, – едко сказал Геральт. – Поскольку нечто присмотра избежало.
– Избежало. – Пинетти лучился спокойствием. – В замке нынче трудится восемнадцать мастеров. А еще – более полусотни учеников и адептов. Львиную долю этих последних от уровня мастера отделяют лишь формальности. Мы опасаемся… У нас есть основания полагать, что некто из этой большой группы стал развлекаться гоэтией.