Страница 9 из 11
– Хорошо – заявил коммандер, поднимаясь – мы с вами свяжемся.
– Это и есть сотрудничество? – иронически заявил я
– А что не так?
– У меня к вам есть просьба – поднялся со своего места и я
…
– Не пытайтесь его задержать.
…
– Мы не знаем, что он задумал, но еще важнее, мы не знаем, в каком он состоянии. Он может выглядеть совершенно нормально, но внутри его может… быть настоящая буря. Если полиция… неважно, вооруженная или нет, приблизится к нему, и он сочтет их за врагов – может произойти беда. Такая, по сравнению с которой североирландские террористы покажутся хулиганами на футболе. Я не преувеличиваю.
…
– Этого человека готовили к диверсиям на территории врага во время войны. К партизанской войне. Он привык убивать тех, кого считает врагами и делать это, не задумываясь. Если вам не нужна бойня в городе, о которой и десять лет спустя не забудут – не рискуйте. Вызывайте нас и мы решим проблему.
Коммандер переводил взгляд с меня на Виздома
– С министром все согласовано – подтвердил Виздом – ваша задача найти его и не более того. Изымать его с улицы будем мы.
– Министерство обороны не имеет права действовать внутри страны.
– Это уже не так, и вы это знаете.
Коммандер теперь смотрел на меня
– Дайте свой телефон… И лучше чтобы вы не ошиблись.
Лондон, Великобритания. 24 февраля 202… года
Для паба было еще рано. Но мы направились в паб – тем более было еще время ленча, и можно было съесть настоящие британские «фиш энд чипс».
Виздом ездил на машине без мигалки, и потому мы ехали по городу раздражающе медленно. Тридцать миль в час – такое ограничение скорости действует по всему Лондону, а есть места, где ограничения пятнадцать и даже десять. Это потому, что Лондон стремится к показателю «ноль погибших в ДТП». Один из шагов на пути к этому – снижение разрешенной скорости. При тридцати милях в час максималки – совершить смертельное ДТП почти невозможно, и даже неопытный водитель – вполне уверенно чувствует себя в потоке.
– Вот в этом и различие между нами – сказал я, показывая на дорогу. Мы ехали куда-то на восток
– В чем же?
– У вас нет ни знаков, ни разметки на дороге. У нас их полно.
– Считается, что так водители будут осторожнее ездить.
– Знаю. Только у нас наоборот – если не повесить знак, а под ним и камеру, все будут гнать под сотню, как сумасшедшие.
Виздом остро глянул на меня, пытаясь понять, к чему это я. А я ни к чему. Просто так, мысли вслух. О той гигантской, почти межпланетной разнице, которая разделяет русских и англичан. Наверное, нет на свете людей более разных.
– Тут есть паб – сказал Виздом – там может и не для туристов, но не отравят. И там подают фиш энд чипс по-старому, в газете.
– Может, там и бараний бок найдется? Я голоден как волк.
– Спросим старину Дэнни. Что-нибудь, да найдется…
Паб и в самом деле был аутентичным донельзя – деревянный пристрой девятнадцатого века, стойки, даже кассовый аппарат – все оттуда, из старых добрых времен. Бараньего бока не нашлось, но нашелся утиный пирог – ничуть не хуже. Тоже типично британское блюдо – в средние века в тесто заворачивали и запекали тушки птиц целиком…
И туристов не было. Может, не сезон… после Брекзита цены тут упали, и туристам стало намного выгоднее.
Итак, нам принесли по порции аутентичных фиш энд чипс, плюс мне еще порцию утиного пирога – а Виздом ограничился пивом, безалкогольным. Мы сели в тесной кабинке, позволяющей смотреть на улицу – две узкие скамейки, стол, все из дерева, как будто маленькое купе. Можно есть, и смотреть на улицу. Лондонская улица – сама по себе нескончаемый бразильский сериал, кого здесь только не встретишь…
– Давай, откровенно – сказал Виздом – ты не веришь мне, а я не верю тебе. Меня приставили к тебе, чтобы присматривать, и тебе это не нравится. Ты можешь уйти от наблюдения, что и продемонстрировал.
…
– Проблема в том, что ты не сможешь поймать этого вашего… Лосева один, без помощи полиции. И ты тем более не сможешь работать, если полиция будет твоим противником. Я нигде не ошибся?
Да, в общем, все правильно. Почти.
– Откровенность за откровенность. Как думаешь, Мет вызовет нас, как только они его найдут? Или попробуют отличиться?
Виздом какое-то время раздумывал, потом пожал плечами
– А черт их знает. Полагаю, и у вас полиция и спецслужбы конфликтуют.
– Это везде так
– Распоряжение спущено с самого высокого уровня. Еще недавно никто бы не посмел, но сейчас… правительства меняются слишком быстро. Слишком. И каждый так и норовит поиграть в политику. Рид тоже. Все сейчас не на своих местах…
Я пристально посмотрел на британца
– Слушай, скажи… просто интересно. Какого хрена вы это затеяли с Брекзитом? Вам что, плохо жилось?
Виздом разбирался со своей рыбой
– Зачем тебе это?
– Просто интересно. Обычный застольный разговор. Ты кстати был за Брекзит или против?
Виздом смотрел на меня… я знал, о чем он думает. Можно ли мне доверять. Не настучу ли я? Или что-то в этом роде. Это кстати новое для Британии. Раньше таких мыслей у жителей Соединенного Королевства не было.
– Я голосовал за – сказал, наконец, Виздом
– Жалеешь? – в лоб спросил его я
– Нет. И знаешь, почему?
…
– Потому что рано ли, поздно ли – но это должно было бы случиться. Мы и континент – слишком разные.
– Намного ли?
– Разные, разные. Тебе кстати тоже нас не понять, тебя хоть и считают русским, но на деле ты – с континента. Такой же, как немец, француз или итальянец. Вам гораздо легче найти общий язык с Брюсселем, чем нам.
– Пока что не заметно…
– Заметно… я думаю, ты не обидишься, если я скажу – лет через двадцать, двадцать пять Россия будет в ЕС. Мы и американцы пытались, как могли противостоять этому, но это бессмысленно. Все равно, что пытаться остановить приход зимы. Она все равно настанет, даже если ты скупишь все тепловые пушки мира.
– Зачем же вы пытались это остановить?
– Затем, что с Россией Европа становится завершенным проектом. По-настоящему завершенным. И уже ничто не помешает ей быть самой собой. Германия теперь едина – это был первый шаг, а Россия в Европе – второй. А Европа, ставшая сама собой – это континент империй и войн.
– Я слышу это от человека, который когда-то владел четвертью мира[5]?
– Вот видишь, я же говорил, ты не поймешь.
…
– Мы никогда по-настоящему не владели этими землями. Мы два раза пытались переделать мир по своему образу и подобию и потерпели неудачу. Но миру все равно стало лучше от этого. А кому стало лучше от ваших, континентальных империй?
Я начал злиться. По-настоящему.
– Знаешь, я бывал пару раз в Индии, совсем недавно. И в Пакистане тоже. Что вы им оставили? Крикет?
– Как насчет демократии?
– А как насчет железных дорог? Ты путешествовал по пакистанским или индийским дорогам? Знаешь, какой это звездец? Нет, не знаешь. Срач на вокзалах, срач на путях, срач везде. Вагоны маленькие, останавливаются на стоянки по три, по пять часов на кой то черт. Нормальных дорог нет, энергетики нет, ни хрена нет. Посмотри, что мы оставили? Мы же полконтинента, б…, отстроили. От себя отрывали, сами не жили, других, б…, поднимали. Из г…а, из хижин, из болезней. Ты видел русские деревни в какой-то сотке километров от Москвы? Это же п…ц. А за все хорошее – нам в лицо плюют теперь. Вы в том числе!
Виздом пожал плечами
– Я же сказал, вам не понять
– Да уж, не понять. Это точно.
Утиный пирог был вкусным. Не знаю, почему у нас так не готовят.
– Давай так – попробуем доверять друг другу. Как бы трудно это не было. Но – до первого раза.
– Что это значит?
– Как только кто-то из нас ловит другого на лжи или кидке – он решает, стоит дальше доверять или нет. И обещанием он больше не связан.
5
Британия до начала колониального распада (конец 2мв) была крупнейшей империей мира, территориально превосходя и РИ и СССР.