Задача выжить. Полигон

– Есть два момента, – заговорил убийца часового, оказавшийся старшим в группе. – Первый: вы вторглись на нашу законную территорию на восточном берегу Волги и убили наш патруль. Отпираться бесполезно – наши люди не вышли на связь, а посланная группа поисковиков видела, как ваши люди угоняли принадлежащий пропавшей группе грузовой «Вольво».

– Мы не убивали ваших людей, – прервал я собеседника. – Брошенный «Вольво» моя группа вчера обнаружила в Головино…

– Молчать! – заорал разом взбесившийся офицер. – Никто и никогда не смеет меня перебивать! В любом случае, даже если вы и не причастны к убийству, вы заплатите за кражу нашей машины. Второй момент: о чём с вами вообще говорить? У вас же людей раз, два и обчёлся! Никого нет, даже на задания вы направляете школьниц, а на важнейшие переговоры прислали полторы калеки. Поэтому я не вижу смысла торговаться с вами и что-то предлагать, когда мы можем получить всё и сразу. Я направлю на вашу базу отряд, который проверит состояние дел и проведёт инспекцию. В ваших же личных интересах, чтобы с моими людьми не случилось никаких инцидентов. Чтобы гарантировать спокойствие при передаче имущества, вы трое поедете с нами.

Он взмахнул рукой над головой, и со стороны танка вышло трое вооружённых автоматами людей. Собиравшийся было сопротивляться захвату и даже вставший в боевую стойку одноногий капитан бессильно опустил руки. Сергей Воронов тоже растерялся и даже испугался, быстро подняв руки вверх. Я же в это время искал глазами ещё одного, седьмого противника. Но того не было видно.

– Ваши люди не смогут пройти на Полигон, – спокойно сказал я. – Их просто перебьёт охрана периметра.

– Может быть. Поэтому ты сейчас возьмёшь рацию и скажешь своим командирам, чтобы они не рыпались и сложили оружие, – злобно зарычал офицер. – Какой твой позывной, кстати?

– Мой позывной «Волчонок», – соврал я. – Рацию мне только сегодня на переговоры дали, обычно рации только у командиров групп.

– Так вот, Волчонок, ты сейчас нажмёшь вот на эту кнопочку и сообщишь своим командирам, чтоб они беспрепятственно впустили отряд внутрь базы, иначе мы пришлём им ваши головы. Думаешь, мы совсем лохи и не собирали про вас информацию?! Мы даже знаем всех ваших начальников по позывным: «Константа», «Сумасшедшая» и «Фурия». Вот им и передай сообщение.

В это время Сергею Воронову уже свели руки за спину и сковали наручниками. Противники несколько замешкали с одноногим капитаном – ведь если ему сковать руки за спиной, то он не сможет идти, а нести такую тушу никому не хотелось. Поэтому офицер призывно махнул рукой, после чего вдали включила фары и завелась стоявшая до этого невидимой в темноте машина. Ещё один джип, который подъехал, чтобы принять пленных. Водитель открыл дверцу и стал помогать заталкивать упирающегося капитана в салон. Вот и последний противник.

– Долго ты ещё будешь ждать?! Связывайся быстрее со своими! – прикрикнул на меня нервный офицер.

Я взял рацию, стараясь скрыть нервную усмешку. Посмотрел на тёмный лес справа и отошёл на шаг в сторону, чтобы не загораживать чужого офицера. Значит, так тому и быть…

– Фурия, переговоры провалились. «Кимринские» нарушили условия переговоров и напали на нас, – спокойно и даже несколько равнодушно произнёс я.

– Это Фурия. Поняла тебя. Бестия, Кристи, вы знаете что делать.

Залп прозвучал синхронно. Я не спеша обернулся. Семь трупов. Все враги поражены прямо в головы. Хотя с тридцати метров только слепой не попадёт, но всё равно молодцы девчонки. Я взял рацию и, прекрасно зная, что противник нас слушает, проговорил уверенно и твёрдо:

– Говорит руководитель Полигона. Это сообщение для руководства посёлка Кимры. Вы нарушили законы дипломатии и подло напали на наших представителей во время переговоров. Тем самым вы объявили нам войну. Что же, это ваше решение. Мы вышлем вам головы ваших людей. Я даю вам три дня на то, чтобы вы убрались с восточного берега Волги. Все, кто останутся на восточном берегу, будут нами уничтожены. Конец связи.

Полигон. Первые залпы войны

Из темноты леса на освещённую поляну вышли девушки. Выглядели они бесформенными и рыже-жёлтыми из-за обильно пришитых к костюмам осенних листьев, такие же листья обильно украшали шлемы девушек. Я испугался, что при виде убитых ими мертвецов девчонки начнут сожалеть или даже плакать, но реакция оказалась совсем иной. Маленькая Бестия, повернув носком ботинка голову мёртвого офицера, восторженно произнесла:

– Видели, как я его прямо в висок с одного выстрела уложила!

Реакция остальных девушек оказалась примерно такой же – никакого сожаления, никаких истерик, только удовлетворение и восторг. Это дало повод мне серьёзно задуматься – кто вырастет из этих девчонок? Уже сейчас они убивают без малейшей жалости и сомнения. А какими они станут через год? Особенно меня поразил вопрос той же Бестии:

– Головы мертвецам уже можно отрезать?

– Зачем? – не понял я.

– Ты же сам пообещал, что пришлёшь головы в Кимры! – искренне удивилась рыжая девчонка.

Я опешил. Ну да, я действительно произнёс такое в запале после пережитого стресса. Но вообще-то сказал я это фигурально, не собираясь воплощать в реальности. Девушки же выжидательно смотрели на меня. Не было никакого сомнения, что если бы руководитель приказал им резать головы, они кинулись бы выполнять.

– Мы останемся людьми и не опустимся до подобной дикости. Но всё оружие собрать, бронежилеты и сапоги с трупов снять. Кристи, ты поведёшь третью машину.

– Попробую, – не слишком уверенно ответила девушка.

Вообще-то Кристина ещё только училась вождению на Полигоне под присмотром Сергея Воронова. Однако одно дело кататься с инструктором по ровной площадке, и совсем другое поехать ночью по лесной ухабистой дороге на незнакомой машине. Но оставлять хороший внедорожник было глупо, поэтому я попросил капитана поехать с Кристи и помочь при необходимости советом. Но одноногий военный неожиданно упёрся и отказался. Он желал ехать именно со мной. Не успели мы они отъехать от поляны, как Колованов накинулся на меня с упрёками:

– Ты заранее знал, что всё так будет! Ты ведь ещё утром приказал девчонкам отправляться сюда в нарушение всех договорённостей!

– Я не знал, чем закончатся переговоры, просто решил подстраховаться, – усмехнулся я.

Сидящая на заднем сиденье УАЗа и пьющая из термоса горячий чай Бестия уточнила:

– Мы с раннего утра ещё до восхода солнца пришли на место и готовились. Копали укрытия, проверяли маскировку, затем перешивали листья – на Полигоне мы ведь пришили кленовые, а тут поблизости ни одного клёна не оказалось, поэтому стрелки оказались слишком заметными. Потом полдня мокли тут под дождём и мёрзли на холодной земле. Хорошо, что всё это оказалось не напрасным!

Но капитан Колованов так не считал. Он ругался, что его выставили в качестве подсадной утки, которая своим кряканьем лишь отвлекала внимание от реальной операции. Кричал, что его заставили рисковать собственной жизнью, даже не предупредив о реальном положении вещей. Переубедить его так и не удалось. Хлопнув напоследок изо всех сил дверью автомобиля, капитан поковылял к своему жилищу.

Жил он отдельно от всех в здании бывшей офицерской казармы, хотя ему неоднократно предлагали переселиться к остальным. Но в этом вопросе, как и во множестве других, Колованов также показывал своё упрямство и жил отшельником отдельно от всех. Лишь врач Татьяна Хмельницкая регулярно навещала одноногого военного в его жилище и периодически наводила там порядок. Ходили слухи, будто Татьяна даже собиралась переселиться в комнату Петра Колованова, но подтверждения этому не было.

В любом случае у меня имелись сейчас дела и поважнее, чем успокаивать бывшего военного или разбираться с его личной жизнью – Полигону объявили войну! Это важное событие требовало экстренного сбора всех руководителей групп. Требовалось обдумать и согласовать стратегию обороны огромного Полигона от возможных атак, реально оценить имеющиеся ресурсы и военные силы, а также методы возможного усиления.