Страница 2 из 8
Книга «Хранители времени» и пытается это выяснить. Мы рассмотрим несколько значимых моментов. Компанию нам в этом составят свидетели разных времен, среди которых немало замечательных художников, спортсменов, изобретателей, композиторов, кинорежиссеров, писателей, ораторов, обществоведов и, разумеется, часовщиков. В различных главах рассматривается скорее практическое, нежели философское отношение ко времени – времени как главному персонажу нашей жизни и порой единственному, ценность которого определяем мы сами. Мы проанализируем отдельные моменты, когда отношение к преходящим явлениям существенно обогащает, сдерживает или изменяет нашу жизнь. Книга не укоряет за спешку, хотя некоторые персонажи могут подсказать, как использовать тормоза. И эта книга не имеет отношения к теоретической физике, поэтому мы не станем разбираться в реальном и воображаемом времени и в том, что было до Большого взрыва; зато внимательно приглядимся к тому, что последовало после большого взрыва промышленной революции. Мы не станем затрагивать область научно-фантастической литературы или не укладывающуюся в сознании механику путешествий во времени: все это может убить вашего дедушку[3] и занести нас на Поле золотой парчи[4]. Это я оставляю физикам и поклонникам Доктора Кто; мне больше по душе рациональное отношение ко всему этому Граучо Маркса: время летит как стрела, а фрукты летят как бананы[5].
«Хранители времени» следят за полетом стрелы времени в современную эпоху. Ее скорость увеличивается с появлением железных дорог и фабрик, но путешествие наше скорее культурологическое и отчасти философское, получающее ускорение от симфоний Бетховена и фанатичных традиций швейцарских часовщиков. Вкраплениями будут попадаться мудрые мысли ирландских и еврейских комедиантов. Временная шкала окажется скорее циклической, нежели линейной, поскольку у времени есть манера повторяться (например, здесь сначала идет речь о заре кинематографа, а потом – о заре фотографии). Но, соблюдать хронологию или нет, неизбежно одно: рано или поздно мы найдем человека, ответственного за рекламный слоган «Часы Patek Philippe принадлежат не вам; вы просто храните их для следующего поколения», и постараемся не убить его. Чуть позже книга оценит мудрость знатоков в области экономии времени, исследует, почему компакт-диски служат столько, сколько положено, и объяснит, почему надо очень серьезно подумать, прежде чем отправиться в путешествие 30 июня.
Но начнем мы с футбольного матча – события, где время решает все.
Глава первая
Случайность времени
I. Теряя опору
Вам знакомо выражение, что комедия – это трагедия плюс немного времени? Суть в том, что любую кошмарную неудачу через некоторое время, необходимое для того, чтобы прийти в себя и пересмотреть ситуацию, можно представить в забавном виде. Кинорежиссер Мел Брукс (который решил, что временной промежуток позволяет ему посмеяться над Гитлером в комедии «Продюсеры») предложил свою версию: «Если я отрежу себе палец – это трагедия. Если вы свалитесь в канализационный люк и разобьетесь насмерть – это комедия».
Мы были на футбольном матче. После трех минут дополнительного времени мы с моим сыном Джейком отцепили велосипеды от ограждения и покатили в сторону Гайд-парка. Первый матч «Челси» в сезоне оказался несложным: победа со счетом 2:0 над «Лестером», голы забили Коста и Азар, приятное возвращение на поле после летней паузы. Поездка домой тоже выглядела приятной: вечернее августовское солнце, парк полон туристов.
День матча стал известен еще два месяца назад, когда опубликовали расписание; начало матча определили телевизионные компании примерно через месяц после этого. Но в день игры все проходило по давно устоявшемуся ритуалу: когда встречаемся, когда обедаем, какого размера пиццу заказываем, сколько времени надо, чтобы получить билеты, дойти до стадиона, выстоять очередь у турникетов, прослушать музыку через динамики (в те времена всегда Parklife группы Blur) в сопровождении кадров былых побед на больших экранах. А затем сама игра: как долго тянется матч, когда ты побеждаешь и ждешь финального свистка, и как быстро летит время, когда проигрываешь.
Мы ушли на минуту раньше, чтобы избежать толпы, тоже после некоторых размышлений: как соотнести возможность увидеть гол на последних секундах с экономией каких-то десятка минут, потраченных в столпотворении? Многие на стадионах предпочитают уходить чуть-чуть пораньше, что почти дискредитирует цель посещения. Мы пробирались на своих велосипедах сквозь толпу на Фулхэм-роуд. Мой младший сын Джейк, которому было 24, полный сил, катил немного впереди по Эксибишен-роуд, мимо Альберт-холла. Что хорошо в Гайд-парке, так это современное разделение дорожек: половина для велосипедистов, другая – для пешеходов. Мы ехали мимо галереи Серпентайн, где выставлялся художник, имени которого я никогда не слышал, и вдруг я чувствую, что по лицу течет кровь, под глазом пульсирует рана, правый локоть свело от тупой боли. Вокруг – озабоченные лица людей, по выражению которых я догадываюсь, что травма головы у меня, наверное, серьезная. Кто-то вызывает скорую помощь, кто-то протягивает бумажные салфетки промокнуть рану, и они моментально окрашиваются алым.
Про такие ситуации обычно и говорят: время словно замедлилось. Я вижу падение не совсем так, как в замедленной съемке, а как бы растянуто, каждый мельчайший момент, связанный с аварией, растягивается и застывает, словно последний, мое падение с велосипеда выглядит как элегантный полет, а не как неловкое, паническое столкновение. Вокруг звучат слова «врача надо, врача». Скорая приезжает через шесть долгих минут или около того, видимо, с трудом пробившись сквозь толпу сочувствующих. Помню, я забеспокоился о велосипеде и подумал о том, кто сообщит жене. Один из медиков разрезал рукав моей куртки и нахмурился, увидев состояние локтя. Кости не торчали, но он стал размером с тарелку. Врач сказал: «Надо делать рентген, но я и так вижу, что сломан». Меня повезли в клинику на Фулхэм-роуд, которую мы миновали каких-то 15 минут назад. Я спросил, не надо ли включить сирену, а он поинтересовался, как все произошло.
Мне помешало время. Ехал я не быстро, потому что на тротуарах было полно народу. Джейк уехал вперед, слева от нас шло много людей, и одна туристка, как мы выяснили позже, из Португалии, случайно шагнула чуть в сторону от своей компании и оказалась у меня на пути. Я понял, что столкновение неизбежно, даже раньше, чем оно произошло, но времени затормозить или хотя бы протянуть руку не хватило; велосипед словно исчез подо мной, а я полетел вперед. Эта португалка, лет двадцати с небольшим, выглядела шокированной и встревоженной, Джейк взял номер ее мобильного телефона, но мы не знаем, куда он подевался. Даже в тот момент, сидя на траве перед галереей Серпентайн, я подумал, что могло быть и хуже, например разбившиеся солнечные очки могли повредить глаза и я потерял бы зрение.
Нейробиологи, наверное, уже устали выслушивать истории о том, как замедляется восприятие времени в моменты аварий, и могут многое рассказать о том, почему нам так кажется. Авария – тревожная и страшная ситуация. Мозг человека, падающего с велосипеда или в обрыв, находит много места для новых ощущений, которые запечатлеваются в кортексе. Мы помним их как значительные события с множеством ярких подробностей, а когда мысленно восстанавливаем ситуацию или рассказываем о ней другим, кажется, что произошло так много всего, что это должно было занять гораздо больше времени, чем те доли секунды, за которые оно случилось в действительности. По сравнению с другими событиями, которые закрепились в кортексе настолько, что мы больше о них не думаем (поездка в магазин на машине, во время которой мысли наши заняты совершенно другим – такая рутина, что, как говорится, мы можем делать это во сне), неожиданное новое событие требует от мозга гораздо большего внимания. Фигура неизвестной женщины, заступившей за нарисованную белую линию, россыпь чипсов на дорожке, скрип тормозов и крики прохожих – необычные события, требующие осмысления от того, кто пытается ограничить ущерб лишь израненной плотью.
3
Имеется в виду известный парадокс, возникающий в том случае, если допустить возможность перемещения во времени: если хронопутешественник отправится в прошлое и убьет там своего дедушку, то не сможет потом родиться, а соответственно, отправиться в прошлое и убить своего дедушку. Но раз дедушка останется жив, хронопутешественник сможет родиться, отправиться в прошлое и убить его. – Прим. ред.
4
Место неподалеку от города Кале, где в июне 1520 года проходили переговоры между королем Англии Генрихом VIII и королем Франции Франциском I. Свиты обоих королей, соперничая в роскоши и великолепии, разместились в палатках прямо на поле, которое и получило от этого свое название. – Прим. ред.
5
В английском варианте (time flies like an arrow but fruit flies like a banana) – игра слов. Вторую часть фразы можно перевести так: плодовые мушки (fruit flies) любят (like) бананы. – Прим. ред.
Шутка приписывается Граучо Марксу, хотя можно провести очень приятные выходные, тщетно пытаясь найти хотя бы один случай, когда он произносил нечто подобное. Выражение, скорее всего, появилось в статье гарвардского профессора Энтони Эттингера об использовании компьютеров в науке, опубликованной в сентябре 1966 г. в журнале Scientific American.