Страница 11 из 17
Иван, вновь оторвался от пушнины. Приблизившись к Катюше, он внимательно вновь оглядел ее и отметил, что цвет ее лица был уже не таким бледным как неделю назад. А ее глаза прозрачные и ясные теперь сверкали подобно двум ярким голубым топазам. Она действительно казалась вполне здоровой. Все эти выводы совсем не понравились Ивану, ибо осознание того, что девушка вскоре может окончательно поправиться и покинуть его жилище вызвало в его душе недовольство. Увидев в ее больших печальных глазах мольбу, он пробурчал:
— Вы даже на ногах не стоите. Как Вы собрались готовить еду?
— Посадите меня за стол, или рядом с плитой. Для того чтобы кашу мешать, да тесто месить не нужно стоять.
Иван поджал губы. Он знал, что она права. И видимо более нельзя было заставлять ее лежать в постели. Вдруг девушка закашлялась.
— Вот видите, я же говорил, что Вы еще не здоровы, — заметил он тут же.
— Но руки то у меня здоровы, — нашлась Катя, как только перестала кашлять.
— Ну ладно, Ваша взяла, — произнес недовольно Иван, и указал на глухаря, которого он пару минут назад положил на деревянный стол. — Вы сможете его ощипать?
— Конечно, я много раз помогала на кухне Миланье кур ощипывать.
— Вашей кухарке? — переспросил Иван.
— Ну да. У батюшки в поместье она лучше всех… — Катя тут же осеклась, поняв, что он специально задал каверзный вопрос, дабы она рассказала чуть больше о себе. И нахмурившись, добавила. — Это не важно.
Иван, внимательно посмотрел на девушку, пытаясь хоть что-нибудь прочитать о ее прошлом на ее бледном личике, и уже через миг вздохнул, поняв, что Катюша более ничего не скажет. Он приблизился к ней вплотную и предложил:
— Что ж давайте я посажу Вас за стол, чтобы Вам было удобнее.
Легко подхватив ее на руки, Иван перенес ее на скамью, находившуюся около стола. Усадив девушку, он не отошел от нее, а остался стоять рядом за ее спиной.
— Теперь довольны, Катерина Васильевна?
— Да вполне, — кивнула девушка, не поворачивая к нему лица.
Вдруг его пальцы прикоснулись к ее волосам за ушком, и Катя невольно вздрогнула, тут же обернув к нему лицо.
— Перо от подушки в Ваших волосах, — ответил он глухо. Убрав руку, он сделал вид, что что-то выбрасывает рукой в сторону. Катя окатила его быстрым пронзительным взглядом и отвернулась от него. Проворно пододвинув к себе глухаря, она начала ощипывать птицу, стараясь не думать о том, что он так и стоит за ее спиной. Не прошло и нескольких мгновений, как она ощутила, как широкая теплая ладонь Ивана легла на ее головку. Медленно и очень ласково он провел рукой по ее темной косе сверху вниз. Невольно замерев от его прикосновения, и натянувшись словно тетива, девушка перестала ощипывать птицу.
— С этой косой Вы, словно девочка, — гортанным проникновенным баритоном произнес Иван. Его рука двинулась дальше вниз, и переместилась на ее спинку. Катюша, растерянно смотрела перед собой, боялась повернуть к нему лицо. Странные слишком интимные прикосновения этого мужчины привели ее в стопор, и она не понимала, зачем он это делает. Отчетливо ощущая его горячее дыхание на своем затылке, она пытаясь разрядить напряженную обстановку которая возникла между ними, испуганно выпалила:
— Мне бы миску, для перьев.
Иван медленно убрал руку, которая уже почти достигла низа ее спины и, вздохнув, тихо произнес:
— Сейчас подам.
Спустя пару часов они впервые вместе сидели за небольшим дубовым столом и трапезничали. На ужин Катюша под цензорским взором Ивана, который то и дело указывал что ей делать, сготовила гречневую кашу с небольшими кусочками мяса из того самого глухаря, которого ощипала чуть раньше. Иван пересадил ее к печи, и девушка, чуть привставая на колени, вполне умело смогла и поправить в печи огонь, и помещать кашу. И теперь они сидели напротив друг друга, и Катюша, раскрасневшаяся от печки, с аппетитом поглощала ужин, стараясь поменьше смотреть на Ивана Алексеевича. Ибо его пристальный, какой-то темный пытливый взор не оставлял ее ни на минуту, неимоверно смущая ее. Через какое-то время он вымолвил:
— Я затопил баню, скоро она будет готова. Вам надо помыться.
Услышав его последнюю фразу, Катя удивленно вскинула на него глаза и спросила:
— Помыться?
— Да. Я отнесу Вас в баньку и попарю Вас хорошенько, чтобы вся хворь вышла. А то Вы уж больно сильно кашляете, — объяснил он. Хотя Катюша просто безумно жаждала помыться, но слова Ивана вызвали в ней недоумение. После его слов в ее головке нарисовалась какая-то непристойная картина с его участием.
— Вы что ж хотите меня сами парить? — выдохнула она удивленно, округлив глаза.
— Конечно, — просто ответил он.
Катя зарделась, словно алое яблоко.
— Это совсем не допустимо!
— Отчего же? Вы еще слишком слабы и я помогу Вам вымыться, — заявил он властно.
— Я не пойду с Вами в баню! — тут же выпалила Катюша, сверкая на него непокорными глазами и думая, что он, конечно же, шутит. Ибо это было просто не приемлемо, чтобы она мылась при нем в бане. И, конечно же, никакая ее немощь не оправдывала этого. Однако на его лице была написана такая уверенность в своей правоте, что Катюша, желая сразу же на корню пресечь эти его развратные заявления о том, что он намерен парить ее сам, заявила. — Я не так немощна, как Вы пытаетесь мне доказать, Иван Алексеевич. И я вполне могу обойтись в бане и без Вашей помощи.
— И кто же Вас веником охватит? Не бойтесь, сильно я стегать Вас не буду, — начал он снова.
— Неужели Вы не понимаете что это просто неприлично?! — возмутилась она.
— Вы преувеличиваете, Катерина Васильевна, — недовольно заметил он. — Что такого если я…
— Нет, — неучтиво перебила его Катюша. — Если Вы действительно хотите мне помочь, то просто отнесите меня в баню, а я дальше сама.
— Но Вы не сможете, помыться одна, — напряженно сказал он, устремив на нее предостерегающий пронзительный взор темно-зеленых глаз.
— Смогу, — заявила она так уверенно, что брови Ивана сошлись у переносицы, и он опустил глаза. Он заставил себя проглотить еще одну ложку каши, но через миг резко выскочил из-за стола и начал одеваться на улицу.
— Пойду, проверю, как топится. Наверное, дрова еще нужны, — буркнул он и быстро вышел из избы. Катя смотрела на закрытую дверь, за которой исчез Иван и, все больше утверждалась в мысли, что надо как можно скорее поправиться и покинуть это место, хозяин которого явно хотел добиться от нее нечто большего, нежели просто словесной благодарности.
Чуть позже он действительно отнес ее в банку и оставил в мыльной, как она и просила. Дождавшись, когда Иван уйдет, Катюша проворно сняла сарафан и рубашку, и уже довольно умело, но все же осторожно на коленях переместилась в парную, и просидела там некоторое время. Затем так же на коленях перебралась по теплому полу в моечную. Наведя теплой воды в корыте, и заметив на лавке миску с жидким мыльным корнем, вымыла два раза голову. А затем и все тело. Она проворно закончила мыться, и вытерла влажные волосы грязной рубашкой. Именно в этот момент, она заслышала в предбаннике тяжелые шаги Ивана. Испуганно схватив сарафан, который висел чуть сбоку, девушка лишь успела прижать материю к своему обнаженному телу. Иван зашел в моечную без стука, и тут же его темный цепкий взор впился в девушку. Широкий сарафан, притиснутый к ее телу, прикрывал Катюшу от грудей до коленей, и она вмиг смутилась от его наглого поведения.
— Вы закончили? — спросил он с вызовом и как-то зло. И Катя неуверенно кивнула в ответ. Он быстро приблизился к ней, и бесцеремонно накинул на нее одеяло, не дав ей даже одеться. Завернув девушку, словно куклу, он вынес ее наружу, предварительно, поправив одеяло на ее голове. В избе он опустил Катю на кровать и заявил ядовитым тоном. — Одевайтесь, я не буду Вам мешать.
Когда дверь за ним закрылась и Катя осталась одна в мрачной избушке, освещаемой лишь одной лучиной, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь привести дыхание в порядок. Еще в баньке ее горло сковал такой страх, что она боялась пошевелиться в руках Ивана, когда он поднял ее. И сейчас она ощущала себя подобно зверьку в капкане и словно зависела от милости охотника. Он мог переломить ей шею, а мог и отпустить на волю. И этим охотником был именно этот человек.