Шиворот-навыворот

Лиля зашла во двор и залюбовалась. Двухэтажный дом, отштукатуренный и покрашенный в белый цвет. Большие окна и терраса придавали ему европейский вид. Недалеко от крыльца стояли массивные кадки, засаженные белыми и розовымидиковинными цветами. На ступенях, отделанных светлой узорчатой плиткой, дремал мастифф.

— Фу, Эдвин, — предупредил Стас. — Свои, запомни.

И внутри было хорошо и уютно. Юлька, как экскурсовод, провела Лилю со Светой по всему дому.

— Выбирайте понравившиеся комнаты, — весело предложил Стас.

На обед ели борщ и салат. И еще выпили несколько стопок водки. За встречу и за упокой. И от этого приходило спокойствие. Как курс психотерапии. Поев, Лиля сразу завалилась спать. И проспала до следующего утра.

— Ну что, соня? — рассмеялась Юлька, когда подруга спустилась на кухню, белую и блестящую, словно операционная. — Как спалось?

— Знаешь, здорово, первый раз со дня смерти Иштвана, — зевнула Лиля. — Спасибо, что забрали нас к себе. — Лиля подошла и обняла подругу, на глаза навернулись слезы. Минуту-другую постояли молча, пытаясь справиться с переполнявшим обеих горем.

— Ну-ну, Лилек, — прошептала хозяйка, понимая, что такое горе словами не залечить. — Давай завтракать, — скомандовала она Лильке.

Юлька поставила на стол тарелки с овсяной кашей с тертым яблоком и налила кефир в маленькие белые кружки.

— А дети?

— Поели, будут они тебя дожидаться. Мишке сварила гречневую кашу. Света коробку дала. А ей персонально натерла морковки и дала бурачный сок.

— Уже можно не давать. Это ты по старой памяти, да? — через силу улыбнулась Лиля. — Спасибо. Ты на работу идешь? — опомнилась она.

— Иду, конечно. Я ведь играющий тренер. За салоном присматривать приходится, иначе начнут левых клиентов принимать. Только, умоляю, никуда не выходи. Скажи, что нужно, я все куплю.

— Мне ничего не надо, — пробурчала Лиля.

Уложив Мишку спать, она позвонила Олегу.

— Наконец-то. Ты зачем рушишь все договоренности? — заорал он в трубку.

— Ты о чем, Олег Иваныч? — удивилась она.

— Где ты сейчас, а? — возмутился собеседник. — Почему не поехала в Город? Где вы вообще?

— Светка на море захотела, мы в Сочи поехали, — повинуясь инстинкту самосохранения, соврала Лиля

— Зачем ты все время ее слушаешь? — не унимался Олег. — Это несерьезно, понимаешь? Мне тебя искать, что ли?

— Какая разница, где я? — Лиля старалась сохранять спокойствие, не выказывая ни малейшего раздражения. — Пропажа нашлась? Мы можем вернуться?

— Лиля, — тут же застонал в трубку Олег. — Что ты со мной делаешь? У меня пока нет ни одной свободной минуты. Я уже созвонился с нужным человеком.

— Спасибо.

— Не за что. Иштван был моим другом. В память о нем я пытаюсь помочь тебе.

"Ага, в память о своих деньгах ты "пытаешься" помочь мне", — мысленно уточнила Лиля.

— Только очень прошу, точно скажи, где вы остановились, я пришлю вам охрану, — снова принялся уговаривать Олег.

— Олежек, мы еще нигде не остановились, пока ничего не приглянулось. Едем по побережью.

— Езжай в "Юргу" или в "Белую Русь", — приказал он.

— А мы уже проехали "Юргу", а в "Белую Русь" не хотим. И зачем мне охрана? И почему ты сразу не предложил?

— Остановитесь, позвони. Все, Лиль, у меня начинается совещание, — отрывисто оборвал Олег разговор и отключился.

Лиля с минуту смотрела на потухший экран, а в голове роились тревожные мысли. Нашлось, о чем подумать.

Она спустилась вниз и вышла во двор, где дети — Юлькин сын, Павлик и Светка — играли в карты. Дочка пыталась научить младшего Говорова играть в преферанс.

— Кто ж так ходит, болван? Ты ж вистующий, — негодовала она.

Лиля подошла к ним, поцеловала Светку, потрепала по голове Павлика.

— Мам, давай с нами играть, нам третьего не хватает.

— Не хочу, — отмахнулась Лиля и одной рукой обняла дочку, другой — Павлика. — Пойду под кондиционер. Здесь очень жарко. Вы бы тоже пошли в дом.

Лиля включила телевизор. Шел какой-то сериал, незатейливый сюжет которого можно было предугадать заранее. Но это не мешало мысленно разложить все по полочкам.

"Итак, номер раз: Олег почему-то уверен в их местонахождении. В Сочи они поехали, как же. Что, скажите на милость, заставило его так думать? Она не решилась встретиться с Зиной и даже не позвонила ей. Сегодня Юлька свяжется с Кондратьевой, возместит ей залог за аренду квартиры. Может, ее и там ждали? Кто и зачем? Во-вторых, Дунаев настоятельно требовал сообщить, где они остановятся в Сочи? Почему его это так интересует? Вот в чем вопрос"

Ответов она не знала. По привычке подумала: "А чтобы сделал Иштван на ее месте?" Но одернула себя: "Муж сам влип в дрянную историю и расплатился за ошибку жизнью. Иштван — миротворец и дипломат — за несколько дней нажил лютых врагов. Как же это ты умудрился, любимый? Хорошо бы попросить Говоровых смотаться на кладбище, просто постоять у могилки". — И с ужасом осознала, что путь туда заказан. Если на нее тоже объявлена охота, то там ждут наверняка. Эх, покопаться бы в интернете. Может удастся найти нужную информацию?

К дому подъехала машина. Лиля подошла к окну. На обед приехал Стас.

"Попрошу его купить ноутбук, а то Пашкин компьютер занимать неудобно. И это меня отвлечет", — мысленно усмехнувшись, решила она.

В компьютерный магазин Стас заехал сразу после обеда. Расплачиваться пришлось по карточке. Лиля настояла на таком условии.

— Пойми, вещь не дешевая, я не могу позволить, чтобы вы с Юлькой тратили на меня деньги. А наличных у меня не хватит.

— А если вычислят тебя по этой покупке?

— Нет, — уверенно отмахнулась Лиля. — Банк шведский, и к информации о счетах там не допустят ни папу римского, ни шведского короля.

Стас протянул карточку сильно накрашенной кассирше.

— Нет соединения с терминалом, — деловито оповестила она, — попробую еще раз. Пришлось ждать, пока зачислятся деньги.

— Хорошо, — согласился Стас.

"Ничего не поделаешь, терминал — капризная штука", — подумал Говоров, силясь представить, как это может быть? Деньги лежат себе на счету в Швеции, а на другом конце Европы можно потратить их на любую покупку.

Он оглянулся. Позади уже собралась очередь человек пять. А в самом конце обреченно стояла Лена Могилевская, секретарь Бессараба. За перерыв она точно не успеет вернуться в офис, а потом подвернется под горячую руку Ивану.

— Идите сюда, Лена, — позвал Говоров.

— Кто же остался в лавке? — насмешливо поинтересовался Стас, когда она подлетела к кассе. Лена не нравилась ему. При очень маленьком росте она умудрялась сутулиться, не умела одеваться, стеснялась носить очки и поэтому постоянно щурилась. Но самым ужасным Стасу казался ее тембр голоса. Визгливый, пригодный лишь для пытки ультразвуком.

— Иван Григорьевич уехал обедать. За ним Марина Сергеевна заехала. А у меня как раз закончился картридж, и я оставила вместо себя ГелюСамойлову.

— Прошла оплата, — возвестила кассирша.

— Еще пробейте чек за картридж, пожалуйста, — попросил Стас.

— По карточке? — возмутилась кассирша. Ведь с таким трудом дозвонились до этого проклятого терминала.

— Нет, за наличные, — отрезал Говоров.

— Распишитесь, пожалуйста. — Кассирша протянула ему чек.

Стас изобразил Лилькину роспись. Дома пришлось потренироваться.

— Я вас подвезу, — предложил он Леночке, когда оба с покупками вышли из магазина. — А то, не дай бог, Иван Григорьевич вернется раньше, устроит вам нагоняй.

— За что? — жалостливо пропищала Леночка. И даже растерялась.

— Ему не нравится, когда вас подменяет Самойлова.

— Да, он ее терпеть не может, — согласилась Могилевская. — Только я никак не пойму почему? Геля — прекрасный человек, очень исполнительная.