Янтарные слезы Феникса

— По-моему, у мозга, лишенного кислорода, начались галлюцинации, — прошептала я трагично, и инстинктивно приложила тыльную сторону ладони к губам, приветствуя… Созидание?

Что-то сегодня перебор на божественные визиты.

Рыжик вздохнул, скопировал жест приветствия и с показной опечаленностью выдал:

— Все наши беды, награда моя, оттого, что у нас все по-твоему. И галлюцинация одна на двоих.

— Нет, ты представляешь, сестра? — продолжала наслаждаться произведенным эффектом богиня всего живого, обращаясь уже к Безликой. — Какие нынче неблагоговейные смертные пошли. Я, значит, явилась, дабы одарить их за смелость и самоотверженность, за искренность и силу чувств, за чистоту помыслов, а они… Не прониклись совершенно.

— Так ты сначала одари, а потом уж и жди спасибо, — посоветовала нисколечко не удивившаяся сестрица Пресветлой. И почудилась мне на ее изменчивом лице — улыбка. Да до того искренняя…

— Ах да, что-то я подзабыла алгоритм последовательности, — показательно смутилась, как выяснилось еще та — шутница, — Сказывается отсутствие практики.

— А ты почаще снисходи, и…

— Ладно, — прервала сестру богиня Созидания и вновь устремила внимание на нас с Демирином, становясь серьезною и величественной, что та икона из главного храма. Солидность момента портили только ее смеющиеся глаза, и тихое хмыканье Рыжика, который не очень-то верил в сию благость, но пока молчал, и на том спасибо.

— Дети мои, — промолвила Созидание, — да осуществится пророчество полностью, и каждый получит в нем по заслугам своим. — Она взмахнула светящимися ладонями и заключила, процитировав последнюю строчку из маминого ведения: — Пусть будет, как будет — ни о чем не жалей.

И в момент, когда нас с Фениксом обнял в теплые, ласковые объятья свет божественной благодати, вот только тогда, я по-настоящему осознала ее смысл — мама ведь изначально давала понять — не нужно бояться своей дороги… Всего лишь пройди ее достойно.

В миг, когда уже показалось, что их или добьют андрогинны, или раздавит земля, все пошло совершенно не так. Нельзя сказать, что плохо… Но уж странно — не то слово.

— Только я один ощутил гигантский приток энергии? Словно… — замялся, не зная, стоит ли озвучивать предположение, но памятуя прошлую встречу с Безликой, закончил: — Божественную? — оглядываясь по сторонам, поинтересовался Чарчер. До сих пор не в силах поверить, что приспешники Безымянного, словно по команде исчезли, оставив после себя неприглядные кучки… м, пусть будет праха.

— Не только, — потирая проткнутое плечо, едва не шипя, успокоил племянничка Волин, тоже не без подозрения, оглядывая пустующее пространство. Ожидая чего угодно, но только не вот этой мирной картины. — Вопрос в другом, — провозгласил он с сомнением: — Почему все вышло не по плану перволюдов? Мы ведь не успели вмешаться.

— Потому и не вышло, — вклинился, присевший, сначала на корточки, а после и вовсе развалившийся на земле песчаник, — Лианель пошла на это добровольно. Она принесла ту же жертву, что и в прошлом фейри — ценой своей жизни, не дать им преодолеть рубежи. Колдовство уснувшего народа, оказалось сильнее проклятой магии, и, откликнувшись на образовавшийся источник, испепелило четвероруких. Думаю, теперь для них даже туннели закрыты.

— Все это прекрасно, — Лиррен, который первым делом бросился к пустому алтарю, и облазил его вдоль и поперек, но так и не найдя искомое, встревожено вопросил: — Но где виновница переполоха? Где моя дочь? Да и Феникс пропал.

Понять его волнения можно было легко, и Волин, прекрасно видевший, как легко кинжал угодил в сердце студентки Фирсен, заставив его оборваться, стыдясь, отвел глаза. Слов на то, чтобы сообщить очевидное и добить горем отца Лии, не нашлось.

Мрачную, готовую в любой момент накинуться на выживших тишину, развеял непривычно благостный, если не сказать, удовлетворенный голос Аска. Некромант, доплетясь до брата, для разнообразия волоча на сей раз ногу, ободряюще похлопал того по плечу, сам взгромоздился на каменюку, и блаженно прикрыв очи, выдал:

— Да все с ними в порядке. На данный момент, они находятся где-то в южном регионе Рандии. И думаю, им не до нас…

— С чего такая уверенность? — озвучив вопрос, который у всех засел на языке, что тот типун, сипло проговорил Лир, боясь поверить в то, что исчезновение его девочки к лучшему.

— А я на твоего ретивого зятька маяк повесил перед тем, как в пещеры спускаться, исключительно, на всякий случай, — поведал Аскрин самодовольно, продолжая валяться на алтаре, как будто на мягчайшей перине в мире.

— Да, но Лиани… — не спешил открещиваться от плохого исхода старший Фирсен, чем заработал укоризненный взор от младшенького. Им и был перебит:

— Янтарные слезы были? Были. На деву пролились? Пролились. Значит, все с ней в порядке. А раз мой маяк активен, то и пернатый в добром здравии. Да и… Ты забыл, что я некромант? Эманацией смерти в пещере нет, — и игнорируя скептически заломленную бровь старшего брата, как всегда не спешившего отнестись к его словам с пониманием, отмахнувшись, уточнил: — Андрогины и Зараженные не в счет. До них Безликая не снисходит.

— Значит, обошлось? — переспросил Чарчер, тоже опасавшийся поверить в эдакие чудеса. И расхохотался, дав волю чувствам. На радостях, хлопнув от всей души рарха по предплечью.

— Значит, да, — резюмировал Волин, выражая свое облегчение сдержанней всех. Не от того, что был не рад за своих студентов, а потому, что являлся эльфом дальновидным, и мог с уверенностью сказать — энтузиазм Фирсен, до сего момента, сдерживаемый андрогинной опасностью, теперь обуздать станет сложнее. И уж его вверенное учебное заведение сие коснется первым. "Хоть бы выстояло", — подумалось ректору с тихой печалью, от которой мужчина, впрочем, тут же отмахнулся. В конце концов, он там не за просто так главенствующий пост занимает, и уж постарается направить сей пыл, куда-нибудь с пользой.

ЭПИЛОГ. О том, чем заканчиваются сказки…

Перенесло нас, аккурат на пригорок. Живописный такой, знаковый. С травой одуряюще зеленой, запах разнотравья которой ударил в нос похлеще квасу свежего, колючего. С солнцем, ярким до такой степени, что даже перед зажмуренными глазами летали световые зайчики, которым, казалось, и темень нипочем. С цветущими деревцами абрикосов и вишен, замершими нарядными невестами в низине рощицы. Я, к слову, тоже стояла на редкость нарядной… Исчезло порезанное, окровавленное, удушливое шерстяное платье, добившее бы меня по такой-то жаре. Вместо него имелось легкое, белое и волшебное в своей простоте платьице с приспущенными на плечах рукавами, затейливым алым пояском на талии, и широким, свободным подолом до колен.

Мысль, что богиня напоследок заготовила каверзу, лишь укрепилась в голове, когда рядом с рощицей, словно из тумана, показался храм белокаменный и не менее торжественный, чем и все в округе. Серьезно, даже ветер будто бы стеснялся играть с завитками волос, а птицы цвиринькали тихо-тихо, словно опасаясь, что приму я решение неправильное.

А я… Вернее, кто ж даст его не принять-то. Я чувствую, от меня сейчас мало что зависит, хорошо если спросят вообще.

— Только не надо делать вид, будто храм ты не заметила, — прошептали некоторые огненноволосые искусители на ухо возмущенно.

Вот, пожалуйста. Уже лишь по тону можно понять — отступить и повыпендриваться мне не позволят. И все же…

— Какой храм? — говорю и ухмыляюсь от уха до уха, до сих пор не в силах поверить, что все закончилось именно так.

— Гордость моя, — изрек Демирин напряженно, не проникшись весельем. Да что там. Я его сроду серьезней не видела, — Я, конечно, понимаю, что невесте не к лицу излишняя покладистость, и перед женитьбой обязательно нужно норов показать по традиции, но… Ты не находишь, что уже напоказывалась?

— Что-то не припомню, — выдала и глазами этак невинно похлопала.

В ответ Рыжик свои попросту закатил. С минуту изображал великомученика, а после вздохнул решительно и на руки меня подхватил. Когда же я от неожиданности испуганно пискнула, не стерпел и залыбился довольно-предовольно. А еще этак предвкушающе, что… Захотелось все же вырваться и по старинке, попытаться сделать от него ноги. Однако надеяться, что дадут сбежать, не стоило, да и… Платье-то мне новое волей Созидания справили замечательное, а вот об обуви не подумали. Или напротив, предусмотрели попытку побега. И не забыли про превентивные меры, исключая его заранее.