Янтарные слезы Феникса

— Если бы нашлась возможность контролировать уровень фона проклятой магии. Сделать их менее чувствительными, например, к остаточным воздействиям, — стал вносить дельные предложения Феникс, будто бы опять подслушав мои думы, которые целили по тем же мишеням.

— Алзам со своим отделом, да и не только они, уже бьются над этим, — кивнул дядюшка серьезно. — И кое-какие подвижки есть. Но нам банально не хватает рыхтового времени. Удерживать подобную информацию в секрете долго не выйдет. И вскоре паника поднимется, словно столб пыли после взрыва.

— И поглотит столицу и иже с ней, — подвел итог папа. — Нам придется объявлять военное положение.

Я, заслышав сей вывод, похолодела. А Мир ничего. Стоит прямехонько, ровнехонько и хмуриться только сильнее стал.

— Почему они медлят? Если дроу прорыли для них туннель через пол Рандии и горы Забвения, чего они ждут? Где армия Безымянного?

Вопросы благоверного выдались весьма точными, и ответы на них я ждала с замершим сердцем, которое предчувствовало не иначе чем особо чувствительным местом, что не понравится нам сия информация. Ох, не понравится…

— Видимо самопожертвование фейри сильнее воли проклятого бога. И проходить сквозь горы выходит далеко не у каждого андрогина. Я не берусь судить, сколько им для этого нужно сил.

— Ну, почему же? — совершенно невесело усмехнулся Феникс. — Один универсал, и повалятся они к нам, что яблоки гнилые, переспевшие.

Вот оно что… Хотелось повторить мимику огненного защитника и тоже не то усмехнуться, не то осклабиться от осознания величины угрозы. Нельзя сказать, что я уже и сама не догадалась, зачем сгодилась перволюдам. Но все же до последнего, малодушно отгоняла от себя такие правильные мысли. Тревога холодом металлических когтей прошлась по оголенной вырезом платья спине, будто бы и ласково, щекотно, но неприятно до жути. От этаких нежностей скрутило живот болезненным спазмом, а пищевод сдавило грузом осознания безысходности. Да уж… Чудится, при таком раскладе меня не то, что в поместье отыщут, а даже эмиграция к демонам не спасет.

Дом, немного подумав, видимо проникшись моим положением, предложил остаться в его потайных ходах. Он готов потерпеть этакую гостью чуть подольше необходимого. Что для него человеческая жизнь? Пусть и мага. Зато нескучно…

Предложение вызвало улыбку теплую и горькую одновременно.

И эльфийское творение поняло все без слов. Не останусь. Пусть и будет он щедр на энергию, которой может напитать и меня. Однако… Это не моя дорога. Посему, отринув беспокойные думы, опять вернулась к созерцанию дорогих сердцу людей.

— Ты знаешь, какой ценой можно это если не предотвратить, то исправить, — сделавшись до страшного серьезным, заговорил отец, — другой вопрос — потянешь, ли? Забавы кончились, Демир. Вам обоим грозит нешуточная опасность. И если у синички еще будет шанс, то у тебя…

Незаконченная фраза родителя оборвалась вместе с моим сердцем, ухнувшим в пропасть, минуя пятки и прочие места, где можно отсидеться. Что? Что он такое говорит? Богиня Созидания, а мне казалось, словно все самое страшное я уже подслушала… Непроизвольно прикрыв ладонями лицо, оставив на свободе только глаза, я осознала — еще мгновение и от этаких новостей, ноги меня держать откажутся. Очень уж они красноречиво стали подкашиваться под коленками.

— А были ли они, эти забавы? — усмехнулся Феникс слегка враждебно. — Не беспокойтесь, я в полной степени отдаю отчет о серьезности ситуации. И, как и прежде повторюсь — лучше сдохну сам, чем…

— Мы поняли-поняли, — пытаясь охладить накалившуюся остановку, что ту раскаленную сковороду, выставив вперед ладони, высказался Аск, — не нужно таких крайностей. Просто будь внимательней. Предупрежден, и все такое… И не оставляй без присмотра Лию, она хоть и перебралась ко мне, но сам понимаешь — привязать ее к себе и таскать на дознания трупов я не могу. А нынче оных слишком много…

— Я бы с удовольствием не оставлял, — ехидно заметил Рыжик, возвращая своему облику привычное язвительное амплуа. — Так вы, дорогой родич, не даете двум влюбленным сердцам лишний раз и словом перемолвиться в вашей компании. И сейчас вот разлучили… Отправили мою половину на поиски очередной неприятности, а мне советы даете бесценные, как от этих самых неприятностей ее оградить.

Если бы не все выше сказанное, ядовитой лозой тревоги проросшее где-то в животе, я бы посмеялась над даром Мира иронизировать над ближними, поскольку уел он дядюшку, ох уел. Однако паника, затуманившая голову, отступать не собиралась, впившись в душу, будто вурдалак в горло. И думается мне, дышать стало нечем вовсе не от того, что в моем закутке мало воздуха. Он в принципе перестал попадать в легкие, потому как организм позабыл про этакую обязанность. Зачем? Если одна единственная мысль, застрявшая в голове, словно щепка в пальце, холодеющим скрежетом нашептывала — он в опасности… из-за тебя… твое спасение, его погибель…

Перед глазами враз пронеслись воспоминания бессознательного любимого с раскуроченным плечом и тот ужас, застарелый, но сейчас будто испытанный мной повторно от осознания — это по моей вине Демир на грани смерти. Я не могу допустить такого повторно. Нет. Никогда.

Решительность, возобладавшая над прочими чувствами, распинала шипящие на нее страхи, словно тех крыс ступнями, отыскала затихшее сердце и, заставив оное заработать на пределе своих возможностей, пустило по телу кислород и принесло успокоение. Обманчивое. Если не сказать фатальное. И я отступила. Повернувшись к сияющему проходу, мысленно поблагодарила дом за содействие и попросила выпустить меня, пообещав, что исполню его требование.

Слушать там действительно больше нечего. Теперь пришел черед действий…

ГЛАВА 19

Просьба

Вывалившись из ниши в стене, словно раненная, единым рывком, который более напоминал падение, в последний момент выровняла шаг и двинулась на звуки льющейся праздничной мелодии. Быстро двинулась, чтобы успеть обогнать заговорщиков. Я обязана узнать предсказание полностью, дабы понять, что делать дальше и как обезопасить, хотя бы своего решительного Феникса. И точно знаю, где найду помощника, а цена… Горько усмехнулась. В последнее время я плачу по счетам все выше и выше. Но нет ничего ценнее жизни моего самоотверженного героя.

Лакеи на входе бального зала, где вовсю веселились сливки общества, оглядели меня удивленными взглядами, заставив принять хотя бы видимость спокойствия и прогнать с лица гримасу фатализма. Посему повторное вливание в атмосферу праздника я себе слегка смягчила. Внешне. Внутренне же вся моя составляющая являлась натянутой стрелой, и грозилась вот-вот выстрелить. У меня нет права на ошибку.

Глазами, отыскав цель, направилась к окутанной золотыми одеждами фигуре, даже не подозревающей, что его надежды, о которых он сегодня распинался, вскоре и впрямь осуществятся. Частично.

Танцующие пары приглашенных продвижению не способствовали. И дойдя до середины зала (а осталось еще столько же), я слегка "подувязла" в этом скоплении. Начиная ощущать… нет, не приступ паники или клаустрофобии, (что мне они после того, как нас с Волином Сейхери в земле зарыли), а самую настоящую злость. Она не являлась рациональной или справедливой, поскольку я вполне понимала — все эти люди и нелюди не причем, но… Но рыхтовы обстоятельства, от которых так устала, весьма успешно способствовали философским размышлениям на тему: "Почему это происходит именно со мной? Почему я не могу, вот так же легко обняв любимого оборотня, кружиться в танце, не задумываясь о бедах и невзгодах?"

Злость пришлось вырвать с корнем, будто первый седой волос и мысленно брезгливо утерев ладони, успокоиться. Вот только не хватало отличиться еще и на мероприятии такого масштаба.

Огляделась, вскользь заметив Чарчера, вальсирующего с очаровательной леди вампирской наружности, Вульфина кружившего оборотницу и Эрика, совершенно не смущавшегося порхать возле фуршетных столов, и улыбнулась, заставив себя поумерить пыл. Мне есть с кого брать пример. А гордость пусть поскрипит зубами в бессилии в другой раз.