Страница 32 из 106
Очередное пробуждение произошло в темноте. Я не сразу догадалась, что светильники погасли. Перевернувшись на другой бок, я закрыла глаза, как вдруг кто-то приподнял полог над кроватью. Я поняла это по еле слышному шороху ткани и движению воздуха, захолодившему щеки.
- Олла, это ты? – спросила я, садясь в постели.
С чего бы это служанке вздумалось глазеть на меня ночью?
Ответом мне было молчание.
Но перед кроватью кто-то стоял. Я не видела даже силуэта, но чувствовала дыханье, а больше всего – присутствие чужака.
Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, я тут же вообразила тысячу зубастых чудовищ, но все равно произнесла, стараясь говорить твердо:
- Кто здесь? Отвечай!
Одновременно я потянулась к шнуру, чтобы позвать на помощь слуг, но кто-то перехватил мою руку за запястье, и очень знакомый голос произнес над самым ухом:
- Не надо никого звать, Дженет Марч. Нам будет хорошо и вдвоем.
Тэмлин!
Я забилась в его руках, как пойманная в силок птица, но он повалил меня в подушки, удерживая одной рукой мои руки над головой, и сам устроился рядом, прижимаясь телом к телу. На мне была всего лишь короткая сорочка без рукавов, с вырезом на шнуровке, которую я надевала днем под платье. А любовник королевы заявился ко мне обнаженным до пояса – на нем не было рубашки, но – слава небесам! – шоссы на нем были, и даже гульфик он не расстегнул.
- Зачем ты здесь? – пискнула я. – Немедленно уходи!
- А что такое? Ты так мило язвила за столом, что я решил продолжить разговор, - от Тэмлина пахло вином, и говорил он лениво, чуть запинаясь.
- Ты пьян! – догадалась я. – Уходи! Убирайся!
- Как я могу уйти, когда ты в постели, и я тоже в постели? – спросил он, поглаживая меня по щеке и постепенно спускаясь ниже. – На пиру ты упрекнула меня в молчаливости, а сейчас против нашего разговора?
- Против! – я мотнула головой, сбрасывая его руку, и лягнула его, как смогла. – Если сейчас же не уйдешь, позову слуг, обо всем узнает мой отец, и тебя накажут!
- Твой отец мне не указ, Дженет, - тихо засмеялся он и положил ногу поверх моих ног, так что теперь я могла только бессильно извиваться.
- Тогда королева! – выпалила я в панике. – Королева узнает! Хочешь отведать кнута, мальчик, у которого нет даже имени?
Это уязвило его, и хотя я не могла видеть выражение лица эльфа, почувствовала его злость.
- Пытаешься снова оскорбить меня? – спросил он сквозь зубы. – А что, если сейчас я нанесу тебе оскорбление? Кто тебя спасет?
- Ты же говорил, что не берешь женщин против их воли!
- Да, и от своих слов не отказываюсь. Но ты ведь хочешь меня. Сегодня ты сходила с ума от ревности, поэтому и осмелилась дерзить королеве при всем дворе.
- Ничего подобного! – возмутилась я. – Ревность! Кому надо ревновать…
- Постерегись в словах, - посоветовал Тэмлин.
Но я закончила:
- …кому придет в голову ревновать комнатную собачку? Вернее постельную?!
- Вот как, - сказал он. – Что ж, придется доказать тебе обратное.
В ту же секунду его губы накрыли мои, и он принялся целовать меня. Я пыталась увернуться, стискивала зубы, но он еще сильнее вжал меня в шелк простыней и подушек и принудил открыть рот, слегка укусив за нижнюю губу. Я ахнула, и в это время язык Тэмлина коснулся моего языка, и поцелуй стал совсем другим – страстным, сводящим с ума. Эльф целовал меня с дикой исступленностью, то посасывая нижнюю губу, то проникая языком вглубь моего рта.
Желание нахлынуло волной, и я, до этого пытавшаяся сражаться, постепенно оказалась побеждена, потому что полностью растворилась в этом волшебном поцелуе.
Дыхание эльфа участилось, плоть его отвердевала – я чувствовала, как его член упирается мне в бедро – твердый, как камень. Продолжая меня целовать, Тэмлин терся об меня членом в упоительном, медленном ритме. И все мое существо немедленно отозвалось на этот ритм. Между ногами сладко и мучительно заныло, потаенное женское место просило прикосновения. Не имея возможности утолить эту сладкую боль, я застонала, и Тэмлин тут же оторвался от меня.
- Какой сладкий язычок, - сказал он, с трудом переводя дыхание. – Острый, но сладкий. Ты ведь хочешь меня, Дженет, признай это. Или дочь графа Марча настолько труслива, что не может сказать правду?
- Но это неправда, - ответила я с трудом и сама не узнала своего голоса – теперь он звучал хрипло, я судорожно сглотнула, потому что в горле пересохло. – Оставь меня!