Страница 22 из 106
- Вы что это делаете?! – возмутилась моя служанка, но увидев выражение моего лица и платок, который я сжимала, засмеялась. – Задурили парню голову. И в кого вы такая кокетка, леди? Ваша матушка была сама скромность…
- Ну да, она смогла очень скромно упасть в обморок, рухнув прямо на моего папочку, - ответила я, болтая ногами. – Сожалею, но я здорова от природы и не падаю в обмороки. Хотя, могла бы притвориться. Думаешь, мне удалось бы произвести впечатление на лорда Руперта, вывалившись на него из окна спальни?
- Упаси вас небеса! Вы же кости ему переломаете! – ужаснулась Лита.
- Вот как! - вскочила я, изображая гнев и швыряя в Литу подушкой. – А мои кости тебя не волнуют?
- Да что с вами случится-то? – захохотала служанка. – Вас и жернов перемелет, а вы подниметесь и плясать пойдете.
- Поговори у меня, - сказала я, многозначительно подкидывая другую подушку.
- Уходите-ка вы лучше с кровати, - сказала Лита. – Юные леди не должны валяться в постели днем. Вот выйдете замуж, тогда и валяйтесь, сколько вздумается. А пока… вставайте! вставайте!.. Я застелю все заново.
Я пересела в кресло, взяла несколько вываренных в меду орешков, которые всегда стояли в блюдечке в моей комнате, и принялась задумчиво грызть их, наблюдая за расторопными и ловкими движениями Литы.
А думала я… думала о том, что поцелуи лорда Руперта ничуть не хуже поцелуев лесного эльфа. Право же, ничуть не хуже. И разве сердце мое не екнуло, когда он схватил меня и прижал к себе? К тому же, голубые глаза всяко лучше желтых. Желтые глаза – фу! – как у кота! И что значит флейта по сравнению с лютней? Флейта – инструмент пастухов. Дуй себе и дуй, надувая щеки. А лютня – аристократка. Не всякий сможет научиться ею управлять. Лорд Руперт смог. И это лучше всего свидетельствует о его истинно рыцарском благородстве, а значит…
Печальные переливы знакомой мелодии заставили меня вскочить.
- Что это вы распрыгались? – удивилась Лита, которую я чуть не толкнула, когда она проходила рядом, перенося подушки.
- Ты слышишь музыку? – спросила я, подходя к окну.
- Музыку?
- Кто-то играет на флейте…
- На флейте? – Лита встала рядом со мной и даже подняла края своего чепца, чтобы лучше слышать. – Да что вы, леди, - сказала она через минуту. – Куры квохчут, конюший ругается… И никто на флейте не играет. Это вам уже чудится, после того, как лорд Руперт пел песенки. Не думайте слишком много о мужчинах, сердце станет мягким, и дадите слабину. Как только девушка дает слабину…
- Она идет ко дну, - закончила я вместе с ней и гордо вскинула голову. – О чем ты? Я – дочь графа Марча. Я никогда никому не уступлю.
- Вот это мне в вас и нравится, - сказала Лита, и в голосе ее послышалось явное благоговение. – У вас в крови это – мужиками вертеть. И правильно! Лучше вы ими вертите, чем они вами.
- У меня это в крови?! А как же матушка-скромница?
- А я не о ней, - нашлась Лита, сообразив, что сболтнула лишнего.
- Не о ней, - усмехнулась я и поставила локти на подоконник.
Теперь и мне казалось, что музыка всего лишь почудилась. Да и не могли долететь до Картехога колдовские песни эльфов. Слишком далеко мы находились друг от друга… Слишком далеко.
Но этим же вечером звуки флейты раздались снова.
Я же готовилась лечь в постель и стояла посреди спальни в ночной рубашке, пока Лита гасила свечи.
- Опять! – вскрикнула я, испугав Литу.
- Что это вы так кричите? – напустилась она на меня. – Как будто призрака увидели!
- Ты слышишь флейту? – я подбежала к окну, прислушиваясь. – Вот, она поет «пиро-ру… пиро-ру»…
- Да ничего я не слышу, - возмутилась Лита. – Кажется вам все. А может… - она схватилась за сердце. – Может, вы принесли с собой колдовство эльфов?
- Не говори глупостей, - я засмеялась, показывая, что ничуть не боюсь, хотя душа так и трепетала. – Гаси свет.
Уже лежа в постели, я пыталась поскорее уснуть, чтобы не слышать манящую, печальную песню, которая лилась над Картехогом. Я не могла избавиться от нее, даже когда спрятала голову под подушку, и забылась тяжелым сном лишь около полуночи.
Наутро никакая мелодия не беспокоила меня, и все вчерашнее показалось бредом. Наверное, я слишком переволновалась, беседуя с лордом Рупертом, убеждала я себя.
Но в этот же вечер музыка зазвучала с новой силой. Чарующая мелодия вплеталась в сон, и я видела одно и то же – поляну с белыми розами, залитую лунным светом, и прекрасного черноволосого мужчину, играющего на флейте. Несмотря на то, что ночи были теплыми, я попросила Литу закрыть окна ставнями. Служанку это повергло в изумление, но я очень уж просила, и она, ворча, выполняла мою просьбу.