Страница 92 из 145
55
После легкого, но сытного ужина я повела де Конмора прямиком в баню и толкнула двери, жестом приглашая графа войти.
— Может, позовешь Пепе? — спросил он, медля.
— Справлюсь и сама, — успокоила я его. — У меня ведь уже есть опыт.
Он посмотрел подозрительно, но потом хмыкнул и вошел.
— Я помогу вам избавиться от боли, — сказала я, заходя следом и закрывая двери. — Просто доверьтесь мне.
Вопреки моим опасениям, он не начал кричать и даже ничего не сломал и не швырнул. Но взгляд у него стал грустным и усталым.
— Мне не помогли лучшие доктора, почему думаешь, что сможешь помочь ты? — спросил он.
— Может потому, что я в это верю? — улыбнулась я и принялась расстегивать на нем рубашку.
Он уставился на меня, как будто увидел в первый раз, а потом спросил:
— Что это ты творишь, Бланш?
Глаза у него заблестели, и я не удержалась от улыбки:
— А что такое? Помнится, вы сами просили меня это сделать.
— Но сейчас ты делаешь это без просьб, маленькая насмешница. Значит ли…
— Спокойно, господин де Конмор. Помните о нашем договоре. Мы решили, что останемся в его рамках, лишь друзьями. Так будет лучше для всех.
— Лучше, — признал он. — Но мне нравится, как ты меня раздеваешь, продолжай.
Я ограничилась одной лишь рубашкой, а потом отвернулась к столу, делая вид, что меня необыкновенно заботят склянки и плошки, которые я до этого там расставила.
— Будьте любезны, от штанов освободитесь сами, — сказала я ему, — и забирайтесь в ванну.
— Чем дальше, тем интереснее, — сказал он, и я услышала шорох ткани, а потом тихий плеск воды. — А ты присоединишься ко мне?
— Договор, мой господин! — сказала я строго и повернулась, взяв плошку с мыльной мазью.
Когда я обернулась, Ален уже лежал в ванне, погрузившись в воду до самых ключиц. Вода была достаточно прозрачная, и я с трудом заставила себя не смотреть на то, что она скрывала.
— Начинается лечение, — сказала я, поставив плошку на край ванной. — Сначала немного вина, — я протянула графу бокал с крепким вином. — Пейте и наслаждайтесь покоем.
— Что будешь делать ты? — немедленно спросил он, отпивая несколько глотков.
— Буду вас мыть, милорд.
— Уверен, ты отлично с этим справишься, — он посматривал на меня, и от его взгляда меня охватывала дрожь, несмотря на то, что в бане было жарко.
Я распустила пояс халата, и де Конмор поперхнулся вином. Я невозмутимо сняла халат и сложила его на лавке, оставшись в одной нижней рубашке без рукавов.
— И что, по-твоему, ты делаешь теперь? — спросил Ален, немного придя в себя.
Вместо ответа, я набрала полную пригоршню мыльной мази и щедро натерла ему плечи, грудь и спину, а потом взялась за мочалку.
— Ты решила содрать с меня кожу живьем? — принялся возмущаться граф, когда я стала с усердием его тереть.
— Прекратите ворчать, — оборвала я его. — Можно подумать, милорд, мыться — вам в новинку.
Он допил вино и постепенно расслабился. От мыла вода стала мутной, и я вздохнула с облегчением. Потому что мне хватало прикосновений, чтобы голова закружилась, как от неимоверной высоты. А были еще приглушенный плеск воды, и вздохи, когда я смывала мыло и касалась ладонью то плеча Алена, то груди, и запах морозного воздуха и корицы, который исходил от волос графа. Положив голову на борт ванной, граф закрыл глаза и полностью отдал себя мне на откуп, позволяя делать все, что заблагорассудится. Я мыла его медленно, осторожно подливая горячей воды и подбрасывая в жаровню ветки розмарина для аромата.
— Вам легче? — спросила я тихо.
Он ответил не сразу, и я испугалась — вдруг уснул?
Но граф, не открывая глаз, вдруг сказал:
— Мне кажется, я уже в раю.
— Вам еще рановато туда отправляться, — заверила я его, обрадованная, что мое нехитрое лечение помогает, но когда он попросил еще вина, ответила: — Пожалуйста, пока не пейте. Допьете вино, когда ляжете в постель. Если уснете в ванной, то будете ночевать здесь — я вас не вытащу и на кровать не перенесу.
Когда с мытьем было покончено, и я окатила графа прохладной водой, он, ничуть не стесняясь меня, поднялся из ванной. Я еле успела отвернуться, заметив, впрочем, все, что можно заметить у голого мужчины. Щеки мои так и запылали, но я старалась говорить строго:
— Накиньте простынь, господин граф. Если вам нравится разгуливать голышом, то для меня это не то чтобы привычно.
— Прости, — покаялся он. — Можешь смотреть, я прикрылся.
— Вот и хорошо, — я помогла ему вытереться, набросила халат сама и накинула халат на плечи мужа, после чего проводила разомлевшего графа до его комнаты.
Камин хорошо протопили, и в спальне было тепло. Я зажгла свечи и поднесла мужу еще один бокал:
Теперь можете допить вино, а потом ложитесь в постель, на живот, я продолжу лечение.
— С большим удовольствием я сейчас лег бы на спину, — проворчал он.
— Когда вы уже перестанете болтать пошлости? — возмутилась я, укрывая его простыней ниже пояса, после того, как он подчинился и, буквально, рухнул в постель. — Уберем подушку, теперь лягте ровно, руки вытяните вдоль тела, голову положите набок, вот так.
Устроив таким образом мужа, я опять сбросила халат, села на Алена верхом и размяла пальцы.
— Слушай, ты уверена, что мне не надо перевернуться? — граф зашевелился, и мне пришлось шлепнуть его по спине, заставляя лежать смирно.
Я и вылила в ладонь немного ароматического масла и начала растирать руки и плечи графа плавными движениями, объясняя:
— Мой отец долго болел, был прикован к постели. Поэтому я каждый день массировала его, чтобы кровь не застаивалась. Этому меня научил наш семейный доктор, он долгое время практиковал где-то на востоке и знал кучу восточных секретов. Так можно снять боль, вы расслабитесь и уснете.
Я старалась во всю, оглаживая руки графа от кончиков пальцев до плеч, массируя мускулы, разминая воротниковые мышцы.
Работа была нелегкая, с непривычки заболели пальцы. Но еще более нелегким было сидеть верхом на этом мужчине. Хотя на мне и были нижние штанишки — короткие, выше колена, но даже через их ткань и ткань простыни я ощущала твердые мужские ягодицы и чувствовала, как все во мне разгорается от соприкосновения. Хотелось большего, хотелось обнять мужа, прижаться всем телом и застонать от наслаждения…
— Бла-анш! — застонал Ален, и я вздрогнула — так его голос отозвался в моем сердце. — Если ты остановишься, я умру тут же, под тобой.
— Молчите и получайте удовольствие! — приказала я ему, а себе пожелала не терять рассудка.
— Как можно молчать… А-а!..
— Больно?! — испугалась я, немедленно останавливаясь.
— Продолжай! Сделай так еще раз! — начал умолять он.
— Разве можно отказать, когда вы столь мило об этом просите? — засмеялась я, продолжая массировать под лопатками, крепко нажимая большими пальцами.
— Бланш… Если я умру, то знай, что я умер от счастья… — подстанывал он после каждого моего движения.
Я шлепнула его снова и занялась массажем, уже не слушая его стонов, и старательно прогоняя мысли, сводящие с ума.
Особенно усердно я работала с его больной рукой — сначала растирая кожу широкими легкими прикосновениями, потом усилила нажим, потом осторожно начала массировать пальцами. Мышцы были слишком твердыми, словно бы сведенными судорогой, но на боль граф не жаловался, и я понадеялась, что делаю все правильно, и хуже точно не будет.