Страница 17 из 145
10
— Конечно, не пара, — подтвердила Констанца. — Мы ведь красивые!
— О да! — согласилась матушка. — И совсем небогатые!
Констанца сделала вид, что не расслышала и огляделась, нетерпеливо пристукивая носком туфельки по паркетному полу:
— Когда уже начнутся танцы? У меня ноги горят, как я хочу танцевать!
— Терпение, моя милая, прояви терпение, — посоветовала матушка. — Думаю, танец холостяков скоро объявят.
— Нам надо встать поближе к середине зала, чтобы нас заметили и пригласили, — Констанца схватила меня и Анну за руки и смело вышла почти на середину.
Справа от нас расположилась леди Алария со своими подругами. Графа нигде не было видно, и леди Алария заметно скучала. Наше появление немного развеяло ее скуку.
— Вы прекрасно выглядите, леди Констанца! — позвала она. — Вы ждете кавалера, который пригласил бы вас на первый танец? Присоединяйтесь к нам, так у вас будет больше шансов.
Мы с Анной переглянулись, а Констанца не распознала насмешку и радостно вспорхнула с места, вливаясь в толпу подруг леди Аларии. Нам с Анной ничего не оставалось, как тоже подойти ближе.
Музыканты заиграли бравурнее вступление, и все незамужние девушки, находившиеся в зале, заволновались. Первый танец — это важно. Во время первого танца надо показать себя во всей красе, потому что второго шанса потанцевать у тебя может и не быть, если никто больше не захочет тебя приглашать. А во время первого танца распорядитель бала строго следит за тем, чтобы каждая незамужняя барышня была приглашена.
Есть и другое, о чем шепчутся девушки, мечтая о первом танце на балу. Говорят, кто пригласит тебя в первый раз — тот напророчит тебе всю жизнь. Пригласит молодой красавец — и муж будет молодым и красивым. Пригласит женатый — будущий муж станет изменять, а если пригласит коротконогий и неприятный лицом… То и замуж выйдешь за смешного урода.
Именно поэтому все девушки с трепетом и волнением ждали первого приглашения. Что касается меня, я была на подобном празднике только один раз — когда мне исполнилось четырнадцать, и папа был еще жив. Но до шестнадцати лет не полагается танцевать — ты просто сидишь рядом с матушкой и завидуешь старшим сестрам. Что же ждет меня сейчас? Я попыталась убедить себя, что не верю в глупые суеверия. Какая разница — кто пригласит? На мою жизнь это приглашение не окажет никакого влияния.
Первых счастливиц уже разбирали кавалеры. К Констанце подошел высокий юноша, красивый, как языческий бог, и моя сестра, покраснев от удовольствия, изящно положила свою белую ручку в его ладонь.
— Смотрите, граф пригласил дочь лорда Чендлея, — сказала одна из девушек.
Алария сказала равнодушно, передернув плечами:
— Это просто жест вежливости. Посмотрим, кого милорд пригласит во второй раз — вот это будет его истинным желанием.
Почему-то слова Аларии задели, хотя — какая мне разница, кого приглашает граф?
— Леди Доротея очень мила, — сказала я. — Почему вы думаете, что граф танцует с ней по принуждению?
— О, по-моему, вас тоже хотят пригласить, леди Бланш, — сказала Алария, указывая пальчиком за мою спину.
Я обернулась с колотящимся сердцем, ожидая если не чуда, то хотя бы его отголоска. Реджинальд?.. Или…
Сначала я никого не увидела, потому что искала лицо мужчины, решившего пригласить меня на танец, на уровне своего лица.
Но острожное покашливание заставило опустить взгляд.
Передо мною стоял господин Маффино в своем ужасном красном камзоле, которым он так гордился. Только зеленый шарф сейчас сбился комком, а лицо торговца выражало настоящий ужас.
Алария засмеялась звонко, как серебряный колокольчик, а я покраснела, не понимая, зачем хозяину лавки надо было ставить меня в такое нелепое положение, приглашая на первый танец.
— Господин Маффино! — только и смогла я прошептать укоризненно.
Но вместо того, чтобы подать мне руку, лавочник соединил ладони в молитвенном жесте и забормотал:
— Леди Бланш! Позвольте на два слова… Только на два слова…
Я последовала за ним, потому что находиться в компании Аларии дальше было невозможно. Сейчас она начнет потешаться надо мной, а ответить ей я не смогу, потому что матушка просила не ссориться.
— Что случилось? — спросила я у господина Маффино крайне нелюбезно.
— Бланш, ты должна помочь, — он промокнул лоб, с которого пот катил градом. — Безе… они погибли!..
— Безе?
Хрустящие пирожные, которые я за два дня до этого готовила с таким тщанием и осторожно раскладывала в плетенки? Погибли?..
— Только этого не хватало, — вздохнула я. Видно, не судьба мне была танцевать танец холостяков. Что ж, придется смириться. — Идемте, посмотрим, что там стряслось.
Мы постарались покинуть танцевальный зал незаметно, а потом бегом бросились в кухню. Плетенки с безе стояли на столе, уже открытые, и слуги вынимали из них поломанные белоснежные полусферы.
— Как же такое могло случиться? — мне оставалось лишь всплеснуть руками, потому что все мои труды по взбиванию белков и отсаживанию на противень одинаковых комочков объемом в одну чайную ложечку, пошли прахом. — Да тут и сотни целых не наберется!
— Бланш, придумай что-нибудь! — господин Маффино вцепился себе в волосы. — Безе вписаны в расчет! Представь, что будет, если я их не подам?!
— Уверена, милорд граф этого и не заметит, — проворчала я, но надела и подвязала фартук, который мне протянули.
Осмотр корзин дал неутешительный результат. Чтобы подать две тысячи безе, как планировалось — об этом не могло быть и речи. Вытряхивая белую крошку в серебряные тазы, я лихорадочно размышляла, как скрыть жалкий вид поломанных пирожных. Может, склеить их кремом?..
— У вас есть сливки? — спросила я повара.
— Нет, леди, осталась только сметана, — ответил тот.
— Хм… сметана… — я задумчиво смотрела на погибшие безе, а господин Маффино боялся побеспокоить меня хоть словом, замерев наподобие статуи гнома из Реннского парка. — Хорошо, пусть будет сметана!
— Ты что-то придумала? — оживился Маффино.
— Да, — коротко ответила я, — мы сделаем сметанный крем и польем безе, как торт. Украсим шоколадом и орехами — и никто не увидит, что они сломаны.
— Польем сметанным кремом? — Маффино наморщил лоб, представляя, как это будет выглядеть.
— Сделаем их порциями на четырех человек, — командовала я. — Кладите безе, прослаивая кремом, в три ряда, сверху. Я сделаю глазурь.
Через минуту кухня превратилась в настоящее поле боя по спасению погубленных пирожных. Господин Маффино давал указания по приготовлению крема, а я разбила деревянным пестом куски питьевого шоколада и побросала их в кипящее молоко. Зерен ванили у нас не было, а бежать за ними в лавку было бы слишком долго, но я понадеялась, что аромата ванили хватит за счет самих безе, а шоколад будет хорош и такой — густой, с терпким ароматом горечи, он прекрасно сбалансирует сладость пирожных и кислинку, присутствующую в сметане.
Вскоре был готов крем — легкий, пышный, и господин Маффино собственноручно обмазал им каждую порцию торта, сетуя, что десерту не хватает изысканности во внешнем виде. Одна порция предназначалась для пробы, и ее-то мы первой полили растопленным шоколадом и посыпали толчеными орехами. Маффино взял чистую ложку, зачерпнул на ее кончик хрустящее безе в облаке крема, с шоколадными каплями и золотистыми ядрышками орехов, и осторожно попробовал новое кушанье.