Страница 122 из 145
72
Мы спускались по лестнице долго — потому что умудрялись все время целоваться. Ален хотел вести меня к себе, но я попросила разрешения пойти в свою спальню, и он подхватил меня на руки, протащив мимо невозмутимого Пепе, который услужливо открыл перед нами дверь и тут же закрыл ее.
Поставив меня на пол, Ален принялся развязывать на мне шаль, помог снять накидку и тут же швырнул все на пол и обнял меня за талию, прижимая к себе.
Я по-прежнему держала в руках коробочку с кольцом, и мой муж наконец-то вспомнил о ней.
— Полагается надеть его на палец, — сказал он, забирая подарок, — но давай сделаем это потом?
Коробочка была поставлена на туалетный столик перед зеркалом, а Ален, сбросив свой плащ, встал позади меня. Я смотрела на наше отражение, смотрела, как он держит меня в объятиях, целуя в висок, зарываясь лицом в мои волосы, и была совершенно, глупо счастлива.
— Ты устала, — сказал он мне на ухо, и в голосе его послышалась завораживающая хрипотца. — Давай помогу расшнуровать корсаж…
— Я вполне могла бы сделать это сама, — сказала я, чувствуя во всем теле сладость и негу.
— Нет, позволь сделать мне, — вслед за корсажем он расстегнул пуговицы на моем платье, одну за другой и поцеловал в шею долгим поцелуем.
Я невольно вздрогнула, и Ален это почувствовал:
— Если не хочешь — останови меня, — прошептал он. — Сам я этого не сделаю, клянусь.
— Остановить? Но как? — ответила я тоже шепотом, закрывая глаза и мечтая только об одном — чтобы он не останавливался.
— Скажи, что я тебе противен, — он спустил рубашку с моих плеч, покрывая их короткими обжигающими поцелуями.
Странная игра увлекла меня. Казалось, граф желает, чтобы я убеждала его, что он вовсе не чудовище, что приятен мне. Неужели он был настолько неуверен в моих чувствах?.. Но ведь я только что ему сказала… разве моего «да» недостаточно?
— Но ты мне вовсе не противен, — возразила я. — Наоборот…
— Скажи, что тебе не нравится, когда я касаюсь тебя, — продолжал он нашептывать, а сам положил ладони на мои груди, сжимая их, поглаживая, а потом нежно ущипнул соски.
— Но мне… очень нравится… когда ты так делаешь… — еле выговорила я, чуть не всхлипывая при каждом его прикосновении.
— Почему нравится? — продолжал он допрашивать, не прекращая ласкать меня. — Ты любишь меня Бланш?
Вот чего он добивался. Я прижала ладонь к лицу, чтобы он не увидел в зеркале мою улыбку.
— Бланш?..
Обернувшись к нему, я обхватила его за шею и зашептала, перемежая слова и поцелуи:
— Люблю, очень люблю тебя, Ален! И тоже с нашей первой встречи!
— Чего тогда мы тянем?! — он схватил меня в охапку и потащил в сторону кровати.
Впрочем, потащил — не особенно подходяще сказано. Я совсем не сопротивлялась. В мгновение ока я оказалась без платья, нижняя рубашка полетела на пол, и пока я юркнула под одеяло, стесняясь собственной наготы, граф срывал одежду с себя, разбрасывая ее по комнате. Плащ, камзол, сапоги — все разлетелось по углам, а он стаскивал штаны, не сводя с меня глаз.
— Ты боишься? — спросил он, вытянувшись рядом со мной.
Я покачала головой, хотя на самом деле жутко трусила. Ах, почему матушка так промедлила со своими наставлениями относительно первой брачной ночи? Но мой муж угадал, что я чувствую.
— Не бойся, — он принялся ласкать меня медленно, чувственно, давая время привыкнуть к этим новым ощущениям. — Я знаю, что делать…
— Надо ли хвалиться подобными умениями именно сейчас? — укорила я его.
— Продолжаешь воспитывать? — усмехнулся он, нависая надо мной, оперевшись на локти. — Продолжишь потом, а сейчас — попридержи свой змеиный язычок, шоколадница. Мы найдем ему лучшее применение.
Он улегся на меня, раздвинув коленом мои ноги. Никогда еще я не чувствовала так близко ни одного мужчину, и мне показалось, что еще немного — и я умру… просто растворюсь в его объятиях…
Дыхание Алена участилось, он поднял голову, посмотрев мне в глаза, и взгляд у него был безумным.
— В первый раз я все сделаю ради тебя, — сказал он, и я не узнала его голоса — внезапно охрипшего, словно Ален сдерживал себя из последних сил. — Но потом будешь делать все, что я захочу.
— Я и сейчас сделаю все, что захочешь…
— Бланш, не искушай меня!..
В дверь постучали, и мы с Аленом подскочили, как застигнутые у чужих яблонь дети.
— Миледи! Вы уже легли? — раздался снаружи голос Барбетты. — Миледи!
Я едва успела зажать Алену рот ладонью, чтобы он не закричал на служанку, явившуюся так не вовремя, а потом спросила, стараясь говорить ровно:
— Уже легла. Что случилось?
— Вам надо выйти, — сказала через дверь служанка, — приехала леди Милисент Анж и говорит, что будет здесь ночевать.
Если бы Барбетта объявила о приезде короля, это не произвело бы на нас такого впечатления. Я оттолкнула Алена и села, поджав ноги и натягивая на себя одеяло, а он не сделал попытки меня удержать.
— Сейчас выйду, подождите внизу, пожалуйста, — ответила я служанке, чувству, как стянуло горло.
— Хорошо, миледи, — по мере того, как звук ее шагов в коридоре становился тише, таяло то волшебное чувство, что только что связало нас с Аленом. То есть мне казалось, что связало.
— Бланш… — Ален потянулся ко мне, но я сжалась в комочек, стараясь избежать прикосновения.
Повисла напряженная тишина. Краем глаза я видела, как Ален сжимает и разжимает кулаки, и слышала его тяжелое дыхание.
— Приехала ваша невеста, — сказала я, потому что надо было что-то сказать.
— Лучше бы она сломала карету где-нибудь под Ренном, — процедил он сквозь зубы.
— Понятия не имею, зачем она притащилась. Но что это меняет?
— Все, — ответила я очень тихо, но он расслышал.
— Как — все?! — заорал он. — Только не говори, что ты снова мне откажешь в самый последний миг!
— Это неправильно…
— Что — неправильно?
— Неправильно, что мы решили сделать это за спиной у леди Милисент. Прежде всего, вы должны поговорить с ней
— Я скажу ей, чтобы убиралась вон!
— Нет, надо встретить гостью и устроить на ночь, — сказала я, отводя глаза. — Она, наверняка, устала и голодна.
— Пусть ею займется Барбетта. Бланш! Если мы сейчас не…
— И еще я должна встретить ее лично. Она ничего не знает. Она приехала, как будущая хозяйка Конмора.
— Она никогда ею не будет!
— Тогда скажите ей это, если решили. Но только если вы уверены в том, что хотите это сказать, и только после того, как она поест и отдохнет с дороги… милорд.
— Опять милорд? Бланш, я…
— Не говорите ничего, — я остановила его жестом. — Идите к себе, мне надо одеться.
Он сел в постели, как будто не знал, на что решиться, но потом встал и начал собирать разбросанную одежду, натягивая рубашку, штаны и ругаясь сквозь зубы. Я делала вид, что не смотрю на него, но посматривала искоса, испытывая разочарование, боль, стыд — все вместе. В приезде леди Милисент мне виделось предзнаменование небес. Нельзя построить счастье на несчастье другого. Нельзя отбросить прошлое, как старую ненужную тряпку.
— Когда же это я так нагрешил, — цедил Ален, отыскивая сапоги под креслом. — Это потяжелее, чем держать осаду двадцать против двух тысяч! Дожить бы эту зиму и не свихнуться!