Страница 111 из 145
65
Те гости, кто по каким-то причинам не смогли или не захотели покидать Конмор до завтрашней охоты, были расселены по комнатам замка и устроены со всевозможными удобствами. Нам пришлось потесниться — в моей спальне расположились сестры и матушка, а еще я забрала к себе Гюнебрет, уступив ее комнату леди Симиле с сопровождающими.
Когда все были размещены, пели уже вторые петухи, а я мечтала лишь о том, чтобы упасть в постель и забыться сном. У меня не было даже сил, чтобы вспомнить прошедшее торжество, порадоваться успехам Гюнебрет, которая ничуть не сплоховала и протанцевала целый вечер, или погордиться эффектом, произведенным Моховым тортом.
Как и ожидалось — матушка не спала. Прикрыв свечу ширмочкой, она сидела за столом, задумчиво глядя перед собой. Едва я вошла, матушка поднялась мне навстречу, приняла у меня из рук подсвечник, поставила его на стол и принялась помогать расшнуровывать платье.
— Устала? — спросила она заботливо.
— Что по сравнению с этим — лавка господина Маффино? — ответила я. — Детская забава, да и только.
— Надо было поручить все слугам.
— Хочешь сделать хорошо — сделай все сам, — повторила я ее же любимую поговорку.
Мы шептались, чтобы не разбудить Гюнебрет и сестер, а потом загасили свечи и улеглись рядом. Я прижалась к матушке, как когда-то в детстве, когда прибегала в ее постель, когда снился кошмар. Глаза у меня так и слипались, но вопрос матушки мгновенно прогнал сон:
— Ответь мне честно, Бланш. Случилось что-то, о чем я не знаю?
Я затаилась, а потом пробормотала:
— Ох, я так хочу спать… Поговорим завтра…
Но матушка не желала спать:
— Бланш, то, что мы все сегодня видели… Я в замешательстве. А как же ваш договор? Граф передумал разводиться?
— О чем ты, мама! — испуганно зашептала я. — Все условия в силе!
— В силе? — она помолчала. — Но сегодня я видела двух влюбленных, настоящих молодоженов, а вовсе не супругов по договоренности. Ты краснела от каждого его прикосновения, а он так и светился. И все время, пока он не был рядом, он следил за тобой, не отрываясь.
Сердце у меня так и заныло после этих слов, но я сказала, как можно равнодушнее:
— Тебе показалось.
— Нет, твоей матери совсем не показалось, — произнесла матушка чуть обижено. — Бланш, ответь мне честно… Это очень важно… Вы с графом… поженились по настоящему?
— Нет! — воскликнула я, и мы тут же притворились спящими, потому что Констанца зашевелилась и что-то недовольно забормотала.
Когда снова воцарилась сонная тишина, я поспешила опровергнуть матушкины подозрения:
— Ты все не так поняла, между мной и милордом только дружба…
— Очень странная дружба, если он поцеловал тебя при всех.
Я застонала, прикрывая лицо руками.
— Он… настаивает на исполнении супружеских обязанностей? — продолжала расспрашивать меня матушка.
— Нет, — признала я. — Мы оба понимаем, что это невозможно.
— Почему невозможно?
— Мама, он должен жениться на леди Милисент!
— Должен? Чем это он так ей задолжал?
— Я… не знаю…
Матушка задумалась, а я боялась пошевелиться, чувствуя себя провинившимся ребенком.
— Все это мне очень не нравится, — призналась, наконец, матушка. — Какая-то суеверная невеста, какие-то обязательства на год — и сам граф как будто стремиться их нарушить. Он будто тебя провоцирует.
Я промолчала, вспомнив о том, как Ален разыскивал кровать по всему замку, и только невольное вмешательство его величества остановило нас от безумства.
— Но он тебе нравится, Бланш? Я думала, это Реджинальд разбудит твое сердце…
— Ах, мама, — я обняла ее, устраиваясь голова к голове. — При чем тут Реджи?
— Конечно, граф куда более впечатляющ, — согласилась матушка. — Но будь осторожна, Бланш. Любовь — это опасная игра, не заиграйся.
Матушка замолчала, и я тоже. И несмотря на усталость, сон все никак не шел ко мне. «Любовь — игра опасная… не заиграйся», — звучало в моей голове, словно колокол бил похоронным звоном.