Джейн Элиот

- Что бы я не захотел - ты клянешься, что сделаешь это? - переспросил он недоверчиво.

-Да!

- Поцелуй меня сама!

Это был первый приказ, и Джейн радостно и легко подчинилась ему, обняв Глейда за мощные плечи и лаская языком его страстные губы. Когда ее любопытный язычок проник в его рот, герцог со стоном ответил на поцелуй, оказавшийся столь сладким, сколь и добродетельным. Сочетание обещанного безмолвного греха и чистой беспримесной невинности кружило голову почище любого вина и герцог на свой страх и риск согласился.

- Если ты попытаешься сбежать отсюда, пока меня не будет, - я тебя найду на краю света, привезу в замок и посажу под замок, ты поняла меня?

Он грубо схватил ее за подбородок, заставляя поверить в серьезность своих намерений. Джейн вместо согласия молча взяла его жесткие пальцы и поцеловала каждый из них, глядя ему в глаза. Он проговорил уже мягче и спокойнее:

- В паре миль от дома живет пожилая чета, приглядывающая за домом. Клянусь, если они упустят тебя, они закончат свои дни в работном доме.

Сердце девушки вздрогнуло, но она все также продолжала целовать его руки, не веря, что ей дали временную передышку в ее несчастной доле. Она лишь смогла повторить вышесказанное:

- Я сделаю так, как ты скажешь, только не увози меня в замок.

Далее миловаться было некогда. Даже с учетом того, что он бы выехал немедленно, добираться до своего родового имения ему пришлось бы полдня. Собираясь и надевая дорожный костюм в виде кожаных лосин и плотного камзола с огромным плащом и шляпой, он давал Джейн необходимые наставления. Для доставки еды ей нужно было поднять очередной флажок. Дом будет заперт снаружи, изнутри закрываться нет нужды, чтобы завтра после обеда он смог вернуться. А после его возвращения скучать им не придется, сообщил герцог с довольным видом, у них найдутся дела не только на всю оставшуюся неделю. И последним предложением он умудрился разрушить все надежды Джейн на последующую за этим возможную целомудренную жизнь.

- Не забывай, что я знаю все твои планы относительно дальнейшей жизни и работы учительницей в богом забытом городишке твоей школьной подруги, -самодовольно проговорил он на прощание.

Джейн охватила такая злость и отчаяние, что она лишь стояла и смотрела, как ее мучитель и стражник уходит гибкой поступью довольного наевшегося хищника. Ее невинность была принесена в жертву этому жестокому божеству, а в ответ на это он захотел присвоить себе и ее будущее, не гнушаясь читать ее письма!

Недоеденного обеда хватило на ужин, и весь промежуток времени между ними Джейн провела, сидя на подоконнике, и бездумно глядя вдаль на морские волны. Несколько раз ей казалось, что вдалеке проплывали корабли и тогда она представляла, что сможет уплыть далеко-далеко, может быть в загадочную и дикую Альмерию, где никто не знает ни ее, ни этого нравственного падения, в которое она окунулась в том числе и по своей вине.

Как она проклинала свое легкомыслие, понадеявшись на забывчивость Каменного герцога! Он с самого начала не спускал с нее пристального взгляда и все ее планы и мечты были предельно цинично люстрированы и подвергнуты анализу.

С пришедшей ночью успокоение не наступило, и почти все время сна она беспокойно просидела у камина, не обращая внимания на жар, опалявший ее щеки. Внутри было холодно и пусто и лишь непрошенные воспоминания о возбуждающих ласках и запретных удовольствиях заставляли тело наливаться тяжестью и истомой.

Едва забрезжил первый луч солнца, она подхватила шаль и выбежала прочь из дома, стараясь надышаться соленым морским воздухом и прогнать давящую тревогу из груди.

Джейн беспокойно прогулялась по так называемому саду, перегнулась и внимательно осмотрела языки волн, лижущие основания скал далеко внизу. Однако больше всего ее внимания привлекала лестница через скалы, ведущая вниз на волю. Ее держало здесь лишь честное слово. А нужно ли держать это слово, когда герцог с самого начала поступил подло и бесчестно по отношению к ней? И не свободна ли она от любых моральных обязательств по отношению к нему, своему похитителю?

Однако от побега ее удерживало не только это. Даже если ей удалось как-то спуститься к лестнице, а потом и вовсе - на мягкую землю, а не твердую скалу -что будет со слугами? То, что герцог выполнит свои угрозы насчет работного дома, она ни капли не сомневалась. И быть виновницей бедности унизительной старости других людей, ей не хотелось.

Время тянулось слишком медленно, и она вновь и вновь мерила шагами площадку рассеянно оглядывая глазами склоны скал. Издалека казавшимися черно-серым монолитом, вблизи они были не столь грозными и неприступными. Даже их цвет менялся от охристо-красного, до темно-синего и зеленого.

Джейн пригляделась внимательнее и увидела, что зелеными пятнами был мох, темно-синими - земля, неизвестно какими путями занесенная на сюда скалы. А вот и цветочки - мелкие и тщедушные, но настоящие. Белые, голубые, ярко-алые. Через несколько минут девушка поймала себя на том, что ходит по периметру площадки и напевает себе под нос:

Первый цветок - уснул на часок

Откуда это?- изумилась она. Что-то очень знакомое, из детства. Сразу вспомнилась соседка тетушки Эндрю - мисс Петтигрю. Она вечно что-то варила в котелке над огнем, и в ее доме пахло травами и мазями. Травами! Травами... Почему она стала напевать эту песню? И как там было дальше?

Первый цветок - уснул на часок

Второй цвет - ночи нет

Третий цветочек - уснул на денечек

А сонник четырежды ты проглотив,

Не сможешь очнуться, свет белый забыв.

Могила пусть будет тебе вечным сном

А сонник - последним в жизни цветком.

Кроваво-красным... Где она уже видела это? Конечно! Мелкие кроваво-красные цветочки, лепестки которых ближе к центру ярко красные, а по краям -розовые. Сильное снотворное средство. Тетушка какое-то время мучилась бессонницей, и соседка всегда выдавала ей строго по два крохотных цветочка, которые умещались в углу маленькой табакерки. Двух соцветий, добавленных в чай, хватало на ночь спокойного сна. Четыре цветка, выпитых сразу, грозили смертью.

Мисс Петтигрю строго качала головой на любопытные вопросы маленькой Джейн и грозила пальцем. Сонник был слишком сильнодействующим средством, и рос слишком редко, чтобы о нем знали все. Неужели на этих безжизненных скалах выросло это ядовитое чудо?

Она бегом вернулась к склону, где промелькнули цветки. Так и есть, это они, но находятся довольно высоко - примерно два ее роста. Как изловчиться и дотянуться хотя бы до одного цветочка? Нет, лучше до двух. А может и все три удастся сорвать. Только не четыре. Она же не хочет его смерти?

Стоп. О чем она думает? Джейн приложила ладони к пылающим щекам. Что она задумала - усыпить герцога и сбежать? Уже забыла, чем закончились все ее побеги? Девушка с сомнением облокотилась на парапет и посмотрела вниз. Между площадкой и скалой было расстояние меньше метра, зато с зияющей бездной внизу, где у подножия плескались волны. Сорвешься - костей не соберешь. И надо ли пытаться? Не лучше ли принять со смирением похоть Каменного герцога и свою внезапно проснувшуюся чувственность, а потом, когда все закончится, смести в кучку оставшуюся гордость и попытаться жить дальше.

Джейн подставила пылающее лицо морскому ветру. А если собирать будет нечего? Если она без памяти влюбится в этого негодяя и добровольно отдаст ему свое тело и душу? И будет умолять не бросать ее, сжалиться и оставить ковриком у дверей, лишь бы быть рядом? От такой безрадостной и унизительной картины даже слезы выступили на глазах и Джейн, решительно их смахнув, приступила к разработке плана.

Сначала следовало сорвать цветы. Как это сделать? Встать на парапет, уцепиться за мох на скале и дотянуться. В платье и туфлях она этого сделать не сможет, значит - одежду долой! Она потянулась к завязкам на платье и внезапно остановилась. Оказывается, снять платье на улице, даже зная, что вокруг ни души и слугам запрещено заходить в дом, - было неимоверно трудно. Также трудно, как и решиться на авантюру с маскарадом.