Страница 5 из 24
Дженни всплеснула руками:
– Вот здорово! Как я завидую тебе! Если б я могла тряхнуться, как ты, в Вашингтон! Знаешь, мечта моей жизни… – тут она на секунду остановилась и с серьезным видом посмотрела на приятельницу.– Поклянись, что не будешь смеяться… (Полли утвердительно качнула головой.) Стать знаменитой актрисой! Распевать и танцевать в настоящем кордебалете, таскать красивые платья. Папа говорит, что у меня “мозги набекрень” и я вечно мечтаю “не о том”… Он хочет, чтобы я стала женой сына аптекаря Кэя Аткина. Ну уж нет! Не люблю рыжих, тем более в очках. И за фермера Бриджера не хочу. Навоз, коровы и козы мне надоели и в нашем хозяйстве.
– А что же ты хочешь? – Полли участливо подняла брови.
– Ты разве глухая? Я же сказала: хочу быть актрисой и таскать такие же платья, как ты… Ах,– она крепко стиснула руку новой подруги,– ездить в красивых ландо, вроде тех, что я видела в Рокфорде и Саут-Бенде…
Она вдруг резко посмотрела в глаза гостьи:
– Я хочу, чтобы от мужчины приятно пахло, а не как от моего брата: собакой, конем и порохом… хочу иметь фарфоровую посуду… Но всё это, черт возьми, всё, что я хочу,– есть только там, на Востоке, а мы здесь! И Роджер, чтоб ему провалиться, хочет податься еще дальше на Запад. Тесно ему тут стало! Дурак… Но ты же понимаешь меня? Ты веришь, что я добьюсь своего?
– Тебе всего девятнадцать, почему бы и нет? У тебя еще много времени.
– Но нет возможностей,– с горечью перебила Дженни.
– Перестань,– Полли повысила голос и доверительно заметила.– А потом главное – это сам мужчина, а не место, где он живет… Я вот, например… хочу встретить такого, чтобы он любил меня, а не того, кому просто нужна подходящая жена.
– И ты уверена?..
– Да. Есть где-то такой человек, который чувствует то же, что и я…
– И ты собираешься найти его на Западе?– с иронией протянула Дженни.
– Не знаю. Может, и на Востоке… Но мне кажется, Запад ему бы пришелся более по душе.
– Ну, ну, скажи еще, что ты бы вместе с ним вскапывала огород и доила коз,– Паркер с улыбкой уронила загорелые руки в гамак своей юбки.
– Да, работа тяжелая,– наивно попыталась возразить Полли,– но большинство дел, которыми стоит заниматься,– трудны, и когда фермер вспахивает землю, бросает в нее зерно, а потом наблюдает, как растет хлеб, он в этом находит свою поэзию – так мне думается. Я слышала, в Иллинойсе как-то один человек говорил, что вся настоящая сила идет из земли – и я ему верю…
– А я нет, дорогая. Вся сила идет от денег, которые у тебя в кошельке. Ах, если бы они у меня были… Если бы я не зависела от брата и отца. В нашем диком краю мужчина – самый главный, потому что от его силы и везения зависит всё… – Она огорченно вздохнула.– Вот поэтому пока я и должна развлекать всякий сброд здесь. Отцу трудно одному. Слугу нанять не хочет – задыхается от скупости. Что делать, жизнь такое дерьмо! Привыкли экономить на всем. Если бы не твой дядя, мистер Мэдиссон, считать бы нам блох в нищете… Только благодаря ему папаша заправляет делами в “Игл-Рок”, а брат получил рекомендацию и стал шерифом. Жалко, конечно, что матушка не дожила до этого дня.
Полли встрепенулась:
– Что с ней случилось?
– Умерла в фургоне, когда мы тряслись сюда из Милуоки 11,– глаза Дженни заблестели, как сырая галька. Она часто захлопала густыми ресницами и отвернулась. Полли в порыве сочувствия крепко обняла ее, остро испытывая при этом неудобство, которое причинял ей тесный корсет.
– Успокойся, милая, я прекрасно понимаю тебя. Тоже росла сиротой…
Дженни шмыгнула носом, утерлась подолом, как платком:
– Знаю. Нам рассказывал мистер Рэлли,– и снова всхлипнула.
Полли интуитивно поняла, что нужно переменить тему разговора.
– Какие у тебя чудесные волосы! – сказала она первое, что пришло на ум.– Они, должно быть, всех сводят с ума в вашем городе. Знаешь, временами… ага, вот так, в профиль, ты напоминаешь мне святую Деву с картины…
Дженни от души расхохоталась:
– Я не святая, Полли, и давно не дева!
Бретельки окончательно слетели с ее шоколадных плеч. Она оставалась одетой настолько, насколько позволяла ее сомнительная блузка и задранная выше колен юбка. Взяв пышную прядь своих волос, она скептически глянула на них:
– Ты преувеличиваешь, Полли,– и перевела взгляд на волосы подруги.– Да у тебя такие же! Только оттенок другой,– отвела глаза и… вздрогнула.– Гляди! Вон!
Полли посмотрела в направлении, которое указывала внезапно насторожившаяся Дженни. На краю открывающейся с веранды раскаленной, как противень, равнины она увидела бурое облачко пыли. Поначалу едва заметное, сливающееся с дымкой на горизонте, оно постепенно увеличивалось, пока не превратилось наконец в плотную клубящуюся тучу. Полли в недоумении привстала, пунцовые губы приоткрылись:
– Что это?
Дженни точно не слышала. Хищно закусив губу и вцепившись в перильца веранды так, что побелели казанки пальцев, она напряженно всматривалась в даль. В ее широко раскрытых глазах застыл испуг.
Бурая туча всё росла и пухла, медленно, но неумолимо подкатываясь к маленькому городку. Тревога хозяйки передалась и гостье. Хотя раньше она не сталкивалась ни с чем подобным, но и ей, неискушенной, было ясно, что такой рой пыли может быть поднят только множеством движущихся живых существ.
Вдруг младшая Паркер с неожиданной силой схватила подругу за руку и без слов потащила к двери. Не успев опомниться, Полли очутилась в салуне. Дженни лихорадочно захлопнула тяжелые двери. Громко лязгнула кованая щеколда.
– Отец! Роджер! Индейцы!
Глава 3
Полли и глазом не моргнула, как в зал ворвались отец с сыном, с ружьями в руках; не обращая внимания на перепуганных девушек, они бросились к окнам и приготовились к бою.
Судя по всему, схватка была неизбежна.
Разжиревшее облако, зловеще покачиваясь, плавно обогнуло одинокую, похожую на гигантский дьявольский палец скалу и напрямик покатилось к бревенчатому салуну – крайней постройке единственной улицы городка.
Напряжение “осажденных” достигло апогея. Лица лоснились от пота. Полли ощутила во рту неприятную хининовую горечь. Ей казалось, что она даже слышит загнанный перестук сердец.
Первым не выдержал старик Адамс:
– Да кто они, черт возьми?!
– Сходи, познакомься,– не оборачиваясь, съязвил шериф. Он был азартно возбужден, но категоричность тона была точным отражением его облика.
– Прикуси язык! Сейчас не до шуток, сынок! – строго осадил Роджера отец.
Больше никто не проронил ни слова. Тишину нарушал лишь растущий дробный гул да тревожное позвякивание оконных стекол.
Но вот сквозь дымку пыли показались парусиновая покрышка фургона и силуэты всадников в синих мундирах. Это солдаты американской кавалерии – сомнения быть не могло.
Мрачные лица мужчин просветлели. Из чахлой груди старого Адамса вырвался вздох облегчения.
– Тьфу, дьявол! Да, это парни из форта Фэттерман. И какого черта этих олухов принесло сюда? —старик еще раз облегченно вздохнул, опустил ружье, бряцнув цевьем, строго посмотрел на дочь.– Ну и страху ты напустила, крошка. Куда глазищи-то пялила? Не на Востоке маис жуешь! Пора бы разбираться…
Дженни, зардевшись до корней волос, огрызнулась:
– А у самих-то глаз, что ли, нет?! – ноздри ее раздулись, она скрипнула зубами и, крутнувшись на каблучках, независимо прошла за стойку.
Адамс вяло махнул рукой, чувствуя себя старым разбитым седлом. Он нашарил в бездонном кармане брюк гребешок черепаховой кости, скользнул им по белым, как снег, волосам. На волосы, вернее, на то, что осталось от них, это не произвело никакого впечатления. Они продолжали упрямо топорщиться, как топорщится ворс на побитой молью шкуре мускусной крысы.
– Ха, да это лейтенант Бартон! Лучший стрелок и разведчик шестого кавалерийского полка…– уточнил Роджер, присмотревшись к приближающейся кавалькаде, и не спеша направился на веранду. Следом за ним вышли девушки и вновь присели за столик. Шериф, прислонившись спиной к стене, закурил сигару.
11
Милуоки – город в США, расположенный на берегу озера Мичиган.