Страница 3 из 13
Она проводила взглядом официанта. Неплохо бы выпить бокал шампанского. Но тут же наткнулась на маму. Нет. Лучше не стоит.
Последнее время Марина Андреевна пристально следила за поведением Лили. Она переживала, что любой пустяк может лишить дочь очередного жениха. А ведь Лили уже двадцать два. И она до сих пор не замужем, в отличие от ровесниц, которые успели обзавестись не только мужем, но и детьми. Это читалось во взгляде матери, и Лили отвернулась. Как объяснить, что ей не нужны отношения? Как рассказать, что любовь для нее – запретная тема?
Родители считают, что Натан разбил ей сердце, хотя прошло уже три года после первой влюбленности[1]. Две недели неистовой любви, и в подарок – сгоревшая душа. Мама не понимает, что все не так просто. Ах, если бы Лили могла объяснить…
Она не выдержала и подозвала жестом официанта. Один бокал не повредит. Шампанское снимет напряжение, иначе голова Лилии разорвется на части.
Лили внимательно оглядела зал, но не заметила, чтобы кто-то спешил в ее сторону. Замечательно. Всю дорогу до особняка графа отец возбужденно объяснял Лили, как она должна себя вести, если хозяин имения обратит на нее свой взор. Нравоучения Лилия терпела, стиснув зубы. Она все равно поступит так, как сочтет нужным. Прошли те времена, когда она беспрекословно слушалась родителей. Или же ей только хотелось в это верить. Впрочем, обманываться всегда легче, чем принимать правду.
Пузырьки шампанского укололи губы. Кислинка обволокла язык. Жаль, голова не кружится как после выступления, когда кровь вскипает и стук сердца барабанит в висках. Восторг затмевает разум, и проблемы меркнут под натиском адреналина.
Только на сцене она чувствовала себя свободной. Хотя на нее смотрели сотни глаз одновременно, и чужие люди гадали, домысливали за Лили ее же судьбу.
Глоток, еще один. Напряжение спадало. Лилия отложила в сторону клатч, кивнула графине, молодой рыжеволосой девушке, которая не знала, в какую сторону бежать и каких гостей ублажать. Суетливая леди. Ей бы не помешало взять несколько уроков у Марины Андреевны. Та бы объяснила, что такое достоинство и сдержанность.
Лилия уставилась на пенящееся шампанское. Да кто она такая, чтобы судить? Человек, скованный по рукам и ногам проклятьем? Та, кто завидует чужой свободе? Обреченная на вечное одиночество? Пальцы ожесточенно стиснули бокал. Вот поэтому Лили не любила ходить на званые вечера. Люди, их улыбки, жаркие взгляды, словно лезвие для ее сердца. И она вынуждена молча наблюдать, не в силах что-либо изменить.
– Вам здесь так некомфортно?
Мужской голос разбудил Лилию от собственных мыслей, которые ее постепенно пожирали. Она подняла взгляд и встретилась с серыми глазами. Насыщенный темный цвет. Никогда раньше она не встречала подобного оттенка. Слишком чистый для смертного.
– Прошу прощения за мою бестактность. Граф Маврос Феликс Константинович. Но я не люблю титулы, поэтому буду рад, если вы станете называть меня по имени, – юноша поклонился.
Густые черные волосы уложены набок, длинная челка падала на лоб. Чересчур белая кожа для русамийца напоминала белоснежный шелк. Красиво очерченные губы, кривящиеся в усмешке. Да, это было лицо аристократа, который не нуждался в представлении.
– Лилия Александровна Тигрова.
У нее нет титула, и она радовалась, как глупый ребенок. Не хватало повесить на шею очередную условность.
Граф искренне улыбнулся и присел рядом. Лилия выпрямилась. Хрупкое одиночество, которым она себя окружила, разбилось. От мужчины исходило тепло, и приятные мурашки опутали тело.
Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы это была обыкновенная учтивость, – взмолилась она.
– Почему вы решили, что мне здесь некомфортно? – Лилия ухватилась за его вопрос, как утопающий за соломинку. Говорить, не молчать. Но она снова заглянула в серые глаза графа, и сердце предательски дрогнуло.
– Потому что ваше прелестное лицо выражает гамму чувств, но ни капли радости, – признался Феликс.
Лилия сникла. Ее молитвы никто не услышал. И теперь снова придется отваживать нового поклонника. Но надо сделать так, чтобы никто не обиделся и не разозлился. В особенности отец.
– Могу оспорить ваши слова насчет моего прелестного лица, – тихо произнесла она. – И нет, мне вполне уютно здесь. Но сказывается усталость после репетиций. Честно говоря, я бы предпочла провести вечер в компании Фицджеральда. Суета и люди – я устаю от их общества в течение дня, – она мило улыбнулась. Ложь, обрамленная кружевной правдой. За три года Лилия стала мастером в этом искусстве.
– Вы читаете Фицджеральда? – вздрогнул Феликс. – Моя мать его обожала. – Он выглядел озадаченным.
Оркестр заиграл джаз, и элита Велидара переместилась в центр зала. Запыхавшиеся официанты едва умудрялись уклоняться от танцующих гостей.
– Я читаю много книг. – Лилия нахмурилась.
Не ожидала, что невольно свяжет себя с его матерью. Нога нервно притоптывала в такт музыке, а глаза украдкой искали выход на улицу. Должен же здесь быть парк?
– Это правда, что вас называют «Ледяной принцессой»? – Резкая смена разговора вытеснила все мысли из головы Лили.
– Простите? – Она уставилась на молодого человека. В груди поднялся горячий шар от негодования. – Если и называют, то за глаза. Вы первый, кто осмелился оскорбить меня напрямую. – Лилия отставила бокал в сторону.
Плевать, что скажет отец. Будь Феликс хоть королем, он не имеет права ее унижать. Ледяная принцесса! Лилия стиснула платье и выдохнула. Спокойствие, спокойствие…
– Извините меня, я не хотел вас обидеть!
– Не уверена в искренности ваших слов. – Она встала и подхватила клатч. – Радушный хозяин так не относится к гостям.
Она прошла мимо него, стараясь не смотреть в сторону родителей. Но теплая ладонь перехватила ее руку.
– Подождите, вы уходите? – На лице Феликса читалось недоумение.
В душе Лилия засмеялась. Бедный граф не привык, чтобы девушки убегали.
– Мне душно, – процедила она. – И некомфортно.
Она устремилась к широким дверям, которые выходили на просторную террасу, и с облегчением вздохнула, когда оказалась на улице. Перед взором разбегался зеленый сад из подстриженных туй. В причудливом лабиринте терялись влюбленные, в укромных закутках стояли мраморные скамьи. Фонари приглушенно освещали деревья, не позволяя заблудиться, но при этом не нарушая романтическую атмосферу.
Лилия неспешно гуляла по витиеватым дорожкам и пыталась успокоить обиженное сердце. Она вспылила! Подумать только. А ей казалось, что за столько лет она привыкла к пересудам за спиной. Но граф Маврос со своей детской непосредственностью раздробил стену, которую Лили тщательно возводила вокруг себя.
Ледяная принцесса. Красивое и холодное прозвище. Но каждый раз, когда Лилия слышала его, на душе оставались невидимые рубцы. Господи, когда она заключила сделку с ведьмой и отказалась от любви, то не думала, что будет так тяжело. Тридцать лет, день в день. Восемь уже прошло. Осталось двадцать два года. Ровно столько, сколько ей сейчас. Лили горько усмехнулась. Целая жизнь, наполненная одиночеством. Еще пару лет в таком режиме, и она точно уйдет в монастырь. Только так можно будет не сойти с ума[2].
Она свернула к беседке и укрылась под ее крышей. Колючие стебли роз обвивали перегородки, а шелковистые лепестки ласкали взор. Любовь для Лили была такой же. Притягивала и ранила.
– Нельзя быть такой грустной.
Лилия оглянулась и сквозь узорчатую стену беседки увидела белокурую девочку.
– Нельзя подсматривать, – она улыбнулась.
Маленькая незнакомка вышла на свет. Пышное белое платье до щиколоток, кружевной бант на голове. На ногах мягкие туфельки. Настоящая крохотная принцесса.
– Сколько тебе лет, малышка?
Девочка перекатывалась с пяток на носки и не спешила отвечать. Она задумчиво смотрела на Лилию и что-то для себя решала. Это было заметно по ее сосредоточенному взгляду.
1
Упоминаются события, происходившие в первой части «Секреты Лилии».
2
Упоминаются события, происходившие в первой части «Секреты Лилии».