Фосс

– И кто же они? – спросил мрачный немец.

Коммерсант принял равнодушие за покорность. Лицо его мигом прояснилось, он подался вперед и с чувством собственного превосходства пустился в объяснения.

– Один из них – молодой Ангус. Ангус вам понравится. Он владеет хорошим поместьем в окрестностях Рейн-Тауэрс. Бравый парень – назвать такого приятного молодого человека отчаянным язык не повернется – несколько лет назад побывал в Даунсе, хотел искать счастья подальше на западе, однако условия тогда выдались не особо благоприятные. А другой, – проговорил Эдмунд, разглядывая нож из слоновой кости для разрезания бумаг, подаренный супругой на день рождения, и которым он ни разу не воспользовался, – а другой – Джадд. Сам я с ним не знаком, зато мистер Сандерсон утверждает, что это человек крепкий и телом, и духом. К тому же отлично умеет приспосабливаться к любым условиям, что весьма важно в стране, где вещи первой необходимости не всегда под рукой. Насколько я понимаю, в плане живучести Джадд проявил свои лучше качества, потому что некогда прибыл сюда не по своей воле. Другими словами, он бывший каторжник. Разумеется, теперь он на свободе. Меня заверили, что обстоятельства его ссылки совершенно смехотворны.

– Как и у всех прочих, – перебил Фосс.

Коммерсант заподозрил неладное и замолчал.

– Убийства совершают многие из нас, – заметил немец, – разве не смехотворно, мистер Боннер, когда за это ссылают в Новый Южный Уэльс, да еще человека с подобным именем?[3]

Мистеру Боннеру ничего не оставалось, как посмеяться над этой шуткой и поскорее уйти от скользкой темы. Он принялся постукивать изящным ножом по куску холста, испещренному линиями, на столе перед ним. Назвать картой этот вольный рисунок с белеющими повсюду пятнами было бы несколько опрометчиво.

– Полагаю, вы не сочтете нескромным, мистер Фосс, если я спрошу, изучали ли вы карту?

– Карту? – повторил Фосс.

Мечты, от которых его отвлекли, явно отличались размахом. Даже торговец тканями впечатлился и молча ткнул в линию побережья.

– Какую карту? – спросил немец. – Я буду первым, кто составит карту Австралии!

Порой его высокомерие распадалось на простоту и искренность, хотя людям посторонним бывало непросто отличить одно от другого.

– Хорошо, что вы о себе такого высокого мнения! – рассмеялся коммерсант.

Его честная плоть всколыхнулась, и, будучи изрядно пьян, он принялся зачитывать, почти скандируя, официальные названия первых поселений и рек. Мистер Боннер читал слова, и перед взором Фосса мелькали реки. Он следовал по их бурным водам. Он тек холодным стеклом или высыхал желтыми лужицами цветущей на солнце стоячей воды.

– Значит, вы понимаете, сколько всего следует учесть, – подхватил утраченную было нить беседы коммерсант. – И tempus fugit, tempus fugit![4] Ба! Да ведь пора обедать, и это прекрасная иллюстрация того, о чем я сейчас вам толковал.

После чего он хлопнул по колену своего пусть и чудаковатого, зато очень приятного протеже. Самым приятным в нем было вот что: глядя на немца, Эдмунд Боннер вспоминал себя прежнего. Когда-то и сам коммерсант был таким же тощим и голодным, как Фосс.

Каменный особняк содрогнулся от звона – Джек Проныра вошел со двора и ударил в огромный гонг. Роуз Поршен тем временем сновала туда-сюда, накрывая на стол и не обращая ни на кого ни малейшего внимания.

– Должно быть, вы проголодались, – заметил мистер Боннер.

– Прошу прощения? – переспросил Фосс, раздумывая, как бы уклониться.

– Полагаю, – многозначительно проговорил коммерсант, – вы не откажетесь от своей доли обеда.

– Я не готов, – ответил немец, снова чувствуя досаду.

– Да разве нужно готовиться к первосортной говядине и пудингу! – воскликнул его благодетель, устремляясь вперед. – Миссис Боннер! Наш друг остается обедать.

– Так я и подумала, – сказала миссис Боннер, – Роуз уже вам накрыла.

Мужчины вышли из кабинета и присоединились к остальным, которые тем временем прохаживались в ожидании обеда по мощенному желтой плиткой холлу. Прохладный камень гасил смех молодежи и приглушал голоса тех, кто разговаривал лишь бы поговорить. Том и Белла порой предавались этому развлечению часами. Еще к ним присоединились недавно прибывшие супруги Пэйлторп. Мистер Пэ, как иногда называла его миссис Боннер, – правая рука ее мужа, в коем качестве был совершенно незаменим, а также весьма кстати разнообразил их воскресные обеды. Мистер Пэ обладал лысиной и густыми усами, напоминающими пару дохлых птиц. Его сопровождала жена, прежде служившая гувернанткой, особа в высшей степени сдержанная во всех своих проявлениях, будь то выбор шали или поведение в домах богачей. Супруги Пэ смиренно ожидали приглашения к столу и чувствовали себя вполне непринужденно, поскольку за много лет изрядно поднаторели в практике самоуничижения.

– Спасибо, но я не останусь! – сердито сказал немец.

«Грубиян», – подумала миссис Боннер.

«Иностранец», – подумали супруги Пэ.

«Человек, который мне, в конечном итоге, совершенно безразличен, – подметила Лора Тревельян, – хотя пришел он сюда, разумеется, вовсе не по мою честь. Что это со мной?!» – удивилась сама себе она.

Смех и чужое общество иногда преисполняли эту девушку жалостью к себе, однако она вовсе не желала расставаться с одиночеством и сейчас старательно отводила взгляд, особенно от мистера Фосса.

– Как это – не останетесь? – возмутился хозяин, сглатывая слюну.

– Если уж таково намерение гостя, – вмешалась миссис Боннер, – то уговаривать его вы бросьте.

– У тебя получился скверный стишок! – засмеялась Белла, целуя мать.

У этой девушки давно вошло в привычку игнорировать гостей в присутствии своих домашних.

– Тем больше мяса достанется мистеру Пэ! – вскричал лейтенант Рэдклиф, нетерпимость которого проявлялась даже в его шутках.

– При чем здесь, скажите на милость, мистер Пэ? – запротестовала жена бедняги и тут же хихикнула, чтобы ублажить хозяев. – Думаете, он голоден как лев?

Все расхохотались, даже мистер Пэ показал зубы из-под усов, так похожих на пару дохлых птиц. Он был человеком весьма целеустремленным.

В результате про немца почти позабыли.

– Я уже приглашен в другое место, – сказал Фосс.

Впрочем, вряд ли стоило говорить это тем, кому было все равно.

Из распахнутых кедровых дверей доносились такие запахи, что ожидание из-за несговорчивого немца, преграждающего путь к долгожданному обеду, сделалось особенно невыносимым.

– Если мистера Фосса ждут в другом месте… – начала миссис Боннер специально для того, кто незнаком с хорошими манерами.

– Очень жаль, старина Фосс! – оживился лейтенант, который с удовольствием избавился бы от этой помехи, кинулся в столовую, рубанул шпагой по сочной вырезке и смотрел, как из той течет сок.

Однако хозяин дома все еще чувствовал ответственность за гостя. Он просто обязан был сказать ему напутственное слово.

– Держите меня в курсе, Фосс. Желательно ежедневно. Нам нужно еще многое решить. По утрам вы всегда найдете меня в магазине. Да и после обеда я тоже там. Держите меня в курсе!

– Разумеется, – ответил немец.

В конечном итоге он ушел под смех и разговоры леди, которые ринулись в гостиную, обсуждая проповедь и шляпки, и сели за стол, а джентльмены машинально придвинули им стулья. В какие бы выси ни воспарял его взор, сейчас немец медленно брел в тяжелых сапогах по гравиевой дорожке. Равнодушие доносящихся из особняка голосов, пусть и совсем приглушенных, воспринимается как осуждение. И тогда он зашагал быстрее, чувствуя себя все более несуразно и горбясь все сильнее.

Он не умел вести себя в обществе, у кого-то даже вызывал неприязнь. Всю дорогу эта неприязнь была очевидна и самому Фоссу. В такие моменты он становился узником собственного тела, к которому его духу приходилось возвращаться в присутствии других людей. И поэтому он так яростно шагал вперед. Он чувствовал себя калекой, даром что не хромал. В той части Поттс-Пойнта стояло несколько особняков как у Боннеров, откуда за ним могли наблюдать сквозь приоткрытые ставни. Баррикады из лавровых кустов дерзко слепили его своими глянцевыми листьями. Укоренившись в песчаной почве, они быстро вытеснили местные кустарники; упрочив, таким образом, свои позиции, дома богачей бросали вызов любым незваным гостям – будь то подозрительный человек или неказистое туземное растение.

3

Джадд – английский вариант имени Иуда.

4

Время не стоит на месте (лат.).