Страница 8 из 39
И как только у нас случилось это, мгновенно все стало хорошо. Более того, в последующие дни оба мы поняли, что нас притягивает друг к другу отнюдь не только физическое влечение. Случился редкий триумвират, когда совпали не только наши тела, но и наши сердца, и наши души. Оба мы словно погрузились в некий транс, испытывая нескончаемый восторг от того, что наконец обрели друг друга.
Наша взаимная близость нарастала стремительно, может быть, частично так было и потому, что до того мы уже успели хорошенько узнать слабые и сильные стороны друг друга. Впрочем, о собственных недостатках мы предпочитали говорить меньше всего. Просто наслаждались осознанием того, что кажемся друг другу верхом совершенства. Мы часами занимались любовью, попивали вино, ели свежую рыбу, которую Тео ловил, сидя на корме яхты, а я в это время, лениво устроившись у него на коленях, читала книгу. Наша физическая ненасытность дополнялась такой же неуемной жаждой узнать как можно больше друг о друге. Оказавшись наедине с Тео на безбрежных просторах моря, спокойного и величавого, я чувствовала себя так, будто мы с ним выпали из пространства и времени и нам ничего и никто не нужен. Только он и я.
В нашу вторую ночь я лежала в объятиях Тео, смотрела на звездное небо и рассказывала ему о своих сестрах и о Па Солте. История нашей семьи ошеломила Тео не меньше, чем других, кому доводилось ее услышать. Он внимал мне с неослабным вниманием, слушая как зачарованный рассказ о моем необыкновенном и волшебном детстве.
– Итак, давай еще раз уточним все детали. Имя Па Солт отцу придумала твоя старшая сестра. А твой отец удочерил шесть девочек, включая тебя, когда вы еще были младенцами, так? Привез вас к себе домой из самых разных мест, путешествуя по миру. Наподобие того, как туристы привозят из своих поездок всякие сувенирные магнитики.
– В общем, да, так все и есть. За исключением того, что мне хочется думать, что я представляю для отца все же бо́льшую ценность, чем какой-то там магнитик.
– Поживем, увидим, – ответил Тео, нежно покусывая меня за ухо. – Отец сам вас растил?
– Нет. У нас была Марина, которую мы привыкли звать просто Ма. Папа нанял ее в качестве няни и гувернантки еще тогда, когда удочерил Майю, мою старшую сестру. Марина фактически заменила всем нам мать. Мы ее просто обожаем. Она родом из Франции, и это объясняет, почему мы свободно говорим по-французски. Ну к тому же французский, как ты знаешь, является одним из государственных языков Швейцарии. У папы была идея фикс: чтобы все его дочери свободно разговаривали на двух языках. А потому сам он общался с нами исключительно на английском.
– Что же, надо сказать, в этом он неплохо преуспел. Я бы никогда не догадался, что английский тебе не родной язык, если бы не твой шикарный французский акцент, – признался Тео, привлекая меня к себе и целуя в волосы. – А отец никогда не рассказывал, почему он удочерил именно вас? И почему не одну, а шестерых?
– Я как-то спросила Ма об этом. Но она ответила весьма расплывчато. Сказала, что ему было одиноко в нашем огромном доме. К тому же у него много денег и он с радостью поделился ими. Но если честно, то мы, девочки, никогда не задавались вопросом, как и откуда мы появились. Особенно в детстве. Мы просто были, и все тут. К тому же мы всегда были семьей и воспринимали друг друга как единую семью. Словом, мы – это мы, и все дела.
– Похоже на сказку. Богатый благодетель берет себе на воспитание шестерых сироток. А почему все девочки?
– Мы порой шутили на эту тему. Говорили, что коль скоро отец начал давать нам имена звезд из созвездия Плеяд, то мальчик никак бы не вписался в эту его концепцию и нарушил бы всю последовательность. – Я издала короткий смешок. – Но, по правде говоря, никто из нас толком не знает ответ на этот вопрос.
– Созвездие Плеяд? Семь сестер? Следовательно, если ты вторая по старшинству, то твое настоящее имя Альциона? Звучит внушительно. Не то что какая-то там Ал, – шутливо добавил он.
– Да, меня на самом деле зовут Альциона. Но никто и никогда не называл меня так. Разве что Ма, и то когда она была недовольна моим поведением. – Я состроила веселую рожицу. – Так что не смей называть меня Альционой! Понятно?
– А мне это имя нравится, моя ты безмятежная маленькая птичка. И мне кажется, имя Альциона очень подходит тебе. Но тогда скажи, почему вас только шестеро? Ведь, согласно мифологии, сестер должно быть семь.
– Понятия не имею. Да, если бы папа привез в Атлантис седьмую девочку, то ее бы нарекли Меропой. Но она так и не появилась у нас в доме.
– Печально.
– Да. Хотя, с другой стороны, если вспомнить, каким кошмаром обернулось появление у нас Электры, самой младшей из сестер, то не скажу, что мы, старшие девочки, так уж горели желанием заполучить в дом еще одну вечную плаксу.
– Электра? – переспросил меня Тео. – Уж не та ли всемирно известная фотомодель?
– Она и есть, – с некоторой досадой в голосе ответила я.
Тео уставился на меня в немом изумлении. Я очень редко, а точнее, никогда не упоминала о том, что связана с Электрой родственными узами. Иначе не избежать было бы бесконечных и докучливых расспросов о том, что скрывается за одним из самых фотографируемых лиц в мире.
– Понятно-понятно, – протяжным голосом обронил Тео. Он меня очень обрадовал тем, что не стал больше ничего спрашивать об Электре. – А что же твои остальные сестры?
– Самая старшая моя сестра – Майя. И самая главная. Она переводчик. Унаследовала таланты отца к языкам. Боюсь сбиться со счету, когда начну перечислять все языки, которые она знает. Но скажу тебе лишь одно. Если ты Электру находишь красивой, то ты просто не видел нашей Майи. В отличие от меня, рыжеволосой и веснушчатой, Майя – роскошная смуглолицая дама с шикарными темными волосами. Прямо скажем, выглядит как самая настоящая южноамериканская красавица. Хотя по темпераменту она совсем не похожа на всех этих латинских див. Любит уединение. Можно сказать, ведет отшельнический образ жизни. Живет постоянно в Атлантисе. Говорит, что хочет быть рядом с отцом, чтобы в случае чего всегда прийти ему на помощь. Но все мы, ее сестры, считаем, что она просто прячется в отцовском доме… вот только от чего? – Из моей груди непроизвольно вырвался тяжелый вздох. – Я и сама толком не знаю. Но почти не сомневаюсь, что с ней что-то произошло, когда она поступила в университет. Она тогда полностью переменилась. Стала совсем не похожа на прежнюю Майю. Но как бы то ни было, а ребенком я ее обожала. Да и теперь тоже. Хотя, как мне кажется, за последние несколько лет она заметно отдалилась от меня. Впрочем, как и от всех остальных сестер тоже. А ведь когда-то мы с ней были очень близки.
– Знаешь, если постоянно тусуешься в большой компании, то иногда хочется побыть и одному. Понимаешь меня? – задумчиво бросил Тео. – Вместе иногда бывает тесно.
– Очень глубокомысленное замечание, – подначила я его с улыбкой. – Хотя все зависит от того, насколько тебе тесно.
– А твоя следующая сестра?
– Ее зовут Стар. Она на три года младше меня. Мои две средних сестры образовали такую своеобразную сладкую парочку. Спустя всего лишь три месяца после того, как у нас появилась Стар, папа привез в Атлантис Сиси. И эти двое с тех пор неразлучны. После окончания университета они ведут такой кочевой образ жизни. Колесят по Европе, путешествуют по странам Дальнего Востока. Но, кажется, сейчас у них созрело желание обосноваться в Лондоне. Сиси хочет пройти там какой-то фундаментальный курс по живописи. А вот что касается Стар, то не могу рассказать тебе о ней ничего конкретного. Спроси у меня, какие у нее есть таланты или амбиции и планы, и я честно признаюсь, что не знаю. Сиси полностью задавила Стар своим авторитетом и подчинила ее своей воле. Говорит Стар мало, позволяя Сиси озвучивать мысли и суждения за них двоих. У Сиси очень сильный характер. В чем-то она похожа на Электру. Как ты понимаешь, девчонки не сильно ладят между собой. Электра у нас – это же просто оголенный электрический провод. Вся такая взрывная, непредсказуемая. Одно слово – Электра. Имя говорит само за себя. Хотя, как мне кажется, внутри у нее скрывается доброе и участливое сердце. Я всегда так считала.