Страница 22 из 39
Она крепко обняла меня и прижала к себе, потом расцеловала в обе щеки.
– Береги себя, милая, и, пожалуйста, при первой же возможности навещай. Не забывай, ладно?
– Не забуду, обещаю, Ма, – заверила я Марину. А потом мы с Майей направились к пристани.
– Удачи тебе на предстоящих соревнованиях, – сказала она, вручая мне конверт с переведенным изречением. Интересно, что там отец подобрал для меня?
Мы обнялись в последний раз, и я торопливо вскарабкалась на борт катера, где меня уже поджидали Сиси и Стар. Мы еще раз помахали на прощание Майе, и Кристиан включил двигатель. Оттолкнувшись от причала, катер стремительно понесся вперед по озеру, а я вдруг вспомнила, как Па Солт часто повторял мне, что никогда нельзя оглядываться назад. Однако в глубине души я знала, что стану оглядываться в то время, которое прожила в Атлантисе, снова и снова. Вспоминать все то, что было и чего уже больше нет. Я переместилась от девочек в носовую часть катера, продолжая сжимать в руке конверт, который мне отдала Майя. Почему-то мне показалось, что правильнее всего прочитать папино напутствие прямо сейчас, пока я все еще нахожусь на водах Женевского озера. Сколько счастливых дней и часов провели мы вместе с ним, бороздя эти воды под парусом. Я вскрыла конверт и достала оттуда листок бумаги.
«Именно в минуты слабости ты обретешь свои главные силы».
Атлантис уже скрылся из виду, и дом нельзя было разглядеть за густыми деревьями, окружившими его со всех сторон. Я еще раз перечитала папину сентенцию и мысленно взмолилась, обращаясь к нему:
«Папа! Дай мне силы и мужество все перенести и жить дальше».
7
Тео прислал эсэмэску, что будет встречать меня в афинском аэропорту. Едва я вышла вместе со всеми остальными пассажирами в зал ожидания, как он бросился навстречу, обнял, с тревогой заглядывая мне в глаза.
– Дорогая моя! Я весь извелся за эти дни, переживал за тебя. Ну как ты? Бедняжка! Пережить такое сильное потрясение… Мне даже кажется, что ты похудела, – добавил он, пройдясь рукой по моим ребрам. Потом подхватил мой рюкзак, и мы вышли на улицу. Ночные Афины тонули в кромешной тьме, но по-прежнему было душно и жарко.
Мы уселись в такси. Неудобные пластиковые сиденья плюс устоявшийся запах табака, которым пропах весь салон автомобиля. Водитель тронул машину с места и направился в Фалиро, ближайший к центру Афин приморский район, откуда и должны будут стартовать гонки Киклады.
– Я вполне серьезно предлагаю тебе подумать о том, чтобы отказаться от участия в гонках, – обратился ко мне Тео, пока машина неслась по улицам ночного города. – Как-нибудь управимся и без тебя.
– Как это понимать? Как оскорбление? Или как комплимент? – тут же возмутилась я.
– Исключительно как комплимент. Ведь ты же – душа нашего коллектива. Но учитывая, как я люблю тебя, плюс все то, что случилось в твоей жизни за последние дни, я не хочу давить на тебя никоим образом. Тебе совсем не нужны дополнительные нагрузки.
«Как я люблю тебя!» Всякий раз, когда я слышу, как Тео произносит эти слова, так естественно, так легко, как нечто само собой разумеющееся, меня охватывает сладостная истома. И вот Тео сидит рядом со мной, держит меня за руку и снова повторяет их. Я тоже люблю его! Люблю за честность, за открытость, за отсутствие лукавства и какого бы то ни было притворства. Как-то в один из тех волшебных дней, что мы провели вместе на его яхте «Нептун», еще до того, как на меня обрушилось известие о смерти Па Солта, Тео признался, что я разбила ему сердце. Что ж, сейчас он нашел ему равноценную замену. Ибо я без колебаний готова отдать ему свое сердце.
– Знаешь, что я думаю? Папа бы захотел, чтобы я приняла участие в этих гонках. Чтобы я снова вернулась на воду и окунулась в свою обычную жизнь. Вместо того чтобы бесцельно слоняться по дому и хныкать. И конечно, он был бы только рад, если бы я одержала победу.
– Алли! – Тео сильно сжал мою руку. – Мы обязательно победим! Обещаю тебе! Ради него.
На следующее утро, присоединившись к остальным членам экипажа, чтобы начать последние перед соревнованиями тренировки на воде, я поразилась общему боевому настрою команды. Все как один были нацелены только на победу. Меня тронуло их молчаливое участие в моем горе. Все буквально лезли из кожи вон, чтобы максимально облегчить мне жизнь. Киклады – отнюдь не самые напряженные гонки среди других парусных регат, в которых мне доводилось участвовать. Они длятся всего лишь восемь дней, из них – перерыв на сутки и день отдыха на каждом из островов, где мы будем делать остановки.
Тео сразу же обратил внимание на то, что я привезла с собой флейту.
– Возьми ее на яхту, – попросил он. – Будешь наигрывать нам серенады и тем самым воодушевлять нас на победу, – пошутил он.
В самый первый день соревнований, когда на рассвете, величественном и прекрасном, мы вышли в открытое море, я поднесла флейту к губам и, улыбнувшись Тео, стала импровизировать, наигрывая «Фантазию» на тему Томаса Таллиса в обработке для духовых. Эта мелодия стала очень популярной после того, как прозвучала в эпической кинодраме режиссера Питера Уира «Хозяин морей». При первых же звуках флейты Тео ободряюще улыбнулся в ответ из-под козырька защитного шлема. Кажется, он по достоинству оценил шутливый намек, содержащийся в выборе произведения. Под звуки флейты мы плавно вошли в бухту острова Милос. Ребята бурно аплодировали моему выступлению, а для меня оно стало своеобразной данью памяти отцу.
Первый этап гонок мы выиграли, на втором этапе пришли третьими, а на третьем – вторыми. Что вывело нас в общем зачете на первое место, которое мы разделили с греческой командой. Предпоследнюю ночь соревнований мы провели в порту Финикас на острове Сирос, небольшом таком греческом островке, совершенно идиллическом месте. Местные жители тут же прямо в гавани накрыли угощение для всех участников соревнования. После ужина Тео собрал нас для последнего инструктажа.
– Джентльмены! И вы, леди, тоже. Понимаю, что вы считаете меня занудой и диктатором, но как капитан команды я обязан проследить за тем, чтобы все вы хорошенько выспались в последнюю ночь соревнований. Сегодня у нас ранний отбой. Пусть наши главные соперники, – Тео выразительно кивнул в сторону уже изрядно охмелевших членов греческого экипажа, которые оживленно хлопали друг друга по плечам, танцуя под аккомпанемент бузуки свой знаменитый танец сиртаки, – веселятся напропалую. А мы в это время будем спать крепким сном младенцев. Зато завтра встанем свеженькими, отдохнувшими, готовыми их уделать по полной. Договорились?
Послышались отдельные недовольные стоны, однако экипаж в полном составе послушно вернулся на яхту, а там ребята разошлись по своим каютам.
Учитывая ту тесноту, которая царила на яхте, мы с Тео придумали специальную уловку, которая бы позволила нам провести хотя бы несколько мгновений наедине друг с другом, не вызывая при этом подозрений у остальных членов команды. Будучи единственной представительницей слабого пола на борту яхты, я получила в свое распоряжение не только крохотную, душную, но и отдельную каюту в носовой части судна. Тео же, как правило, устраивался на ночлег на скамье, установленной на гичке.
Я терпеливо выжидала до тех пор, пока все ребята не отметятся в тесной подсобке, оборудованной под туалет и душевую одновременно. И вот, когда все затихало, я крадучись в полной темноте поднималась наверх, где меня уже ждала теплая рука Тео, мгновенно притягивающая к себе. После чего мы минут пять нервно обжимались, словно перепуганные подростки, боящиеся быть застигнутыми врасплох своими родителями. По окончании, так сказать, сеанса связи я, чтобы обеспечить себе стопроцентное алиби, шла на гичку, открывала там портативный холодильник, извлекала из него бутылку с водой, а затем возвращалась к себе в каюту, нарочито громко хлопая дверью. Мы с Тео были абсолютно уверены в том, что наш план хитроумен настолько, что никто из ребят ни за что не догадается о нашем романе. Вот и в эту последнюю ночь перед финишем Тео прижал меня к себе и стал целовать с такой горячностью, что у меня даже голова немного закружилась.