Страница 3 из 10
В последние годы появились серьезные критические работы, посвященные таким наиболее сложным и влиятельным фигурам консервативного движения, как Лео Штраус, Фридрих Хайек, Уиттакер Чемберс и Айн Рэнд[27]. В исследованиях о развитии консерватизма на низовом уровне заметно добросовестное и настойчивое желание уяснить мировоззрение представителей этого движения[28]. В новых работах прояснены социальные и культурные истоки мощной комбинации прорыночной идеологии и евангелического христианства[29]. Все больше авторов приступили к гигантской задаче каталогизации и хронологизации институциональных структур, которые способствовали укреплению и распространению консерватизма в общественной сфере. Это развивающееся исследовательское направление начало распутывать сложные узлы переплетения интересов, возникавшие в течение ХХ в. между бизнесменами, финансовыми организациями, политическими ассоциациями и сторонниками свободного рынка[30]. Оно выявило связи между холодной войной, Rand Corporation и взлетом теории рационального выбора в современной дискуссии по вопросам социально-экономической политики[31]. Оно выявило институциональные рычаги, которыми консерваторы манипулировали, чтобы преобразовать юридическую практику[32]. И оно помогло понять, какую важную роль сыграли популярные проповедники, вербовавшие сторонником в широчайшей аудитории журнала «National Review»[33]. В совокупности все эти результаты привели к эпохальному прорыву в написании истории консерватизма. Сейчас мы уже хорошо знаем, какие идеи и какие интеллектуалы сыграли ключевую роль в консервативном повороте, какие активистские (advocacy) организации были задействованы как важнейшие средства побуждения к политическим переменам[34].
Эта книга дополняет описанный выше корпус литературы и вместе с тем содержит ряд существенных уточнений. Она предлагает подробный анализ консервативных идей, в духе интеллектуальной биографии – в этом жанре она в основном и выдержана – и сводит главных героев в диалоге друг с другом. Внимательно прослеживая связи и процессы интеллектуального обмена, она уделяет значительное внимание институциональному контексту, но не исходит из того, что среда оказывает подавляющее влияние на формирование и распространение идей. Она отказывается от строгого соблюдения национальных границ, которое до сих пор определяло параметры исследования истоков консервативного движения. Если говорить о главном, это повествование прослеживает, как его центральные персонажи формировали, объясняли и обосновывали свои идеи, как они поочередно воздействовали на мнения друг друга и оспаривали их, как оперировали подчас рискованными связями между политикой и философией и как со временем их допущения и аргументы постепенно, но кардинальным образом менялись. Эта книга не рассматривает идеи ни как чистые абстракции, возникающие в сфере, совершенно отделенной от политики, ни как простые инструменты, которые используются для осуществления желаемого изменения. Ведущие представители консервативного интеллектуального мира, как и большинство из нас, занимались тем, что спокойно, а порой сами того не сознавая, путешествовали сквозь проницаемую границу между двумя этими определениями.
Завершая «Конец laissez faire», Кейнс напомнил аудитории, что обсуждения отвлеченной экономической теории нередко равнозначны дебатам о том, в каком мире мы хотим жить. Проблемы экономической теории невозможно четко отделить от философских проблем. «Самые жаркие споры и самые глубокие расхождения во мнениях, – предсказывал он, – в ближайшие годы, скорее всего, возникнут не вокруг узкоспециальных вопросов, где доводы каждой стороны в основном экономические, а вокруг тех, которые, за неимением более точных терминов, можно назвать психологическими или, если угодно, моральными»[35]. Дискуссии по вопросам экономической политики ведутся на двух уровнях: они включают соображения о том, как наиболее эффективно достичь конкретных целей и каковы должны быть сами эти цели. Адвокаты той или иной позиции в политической экономии имеют мало шансов заручиться поддержкой на политической арене, если не уделяют пристального внимания второму аспекту и не стараются выделить его риторическими средствами. Намерение трансформировать экономическую политику (практически всегда) требует способности существенно модифицировать смыслы, которые члены сообщества извлекают из своего мира или приписывают ему.
В разгар Великой депрессии сторонники рынка остро осознали, что социальная философия свободного рынка не пользуется поддержкой ни в научной среде, ни в господствующей политике. Стремясь преодолеть изоляцию, они начали создавать неформальные кружки единомышленников, которые могли бы совместно проводить переоценку философских оснований их идей и разрабатывать новые способы представления этих идей обществу. Со временем они формализовали эти связи: создали систему регулярных встреч для обмена идеями и институциональные органы для популяризации своей позиции в сфере социально-экономической политики, нашли источники финансовой поддержки. Многие из этих новых организационных форм были впервые опробованы в Обществе Мон-Пелерен. Эту группу в 1947 г. основал Фридрих Хайек как международную площадку для ведущих философов, экономистов, журналистов, политиков и благотворителей, которые занимали прорыночную позицию[36]. Хотя исследователи уделяли этому обществу не очень большое внимание, оно уже давно считается прародителем социальной философии, получившей название «неолиберализм», а также местом зарождения разветвленной сети политических организаций, которые в конце ХХ в. идейно вдохновляли и консультировали лидеров возродившегося англо-американского консерватизма[37]. Члены общества сыграли решающую роль в формировании нынешнего рыночно-центричного мира.
Изучение высказываний членов общества в его ранние годы показывает, что поначалу это движение было гораздо менее доктринерским, чем принято считать. Перед нами возникает целый ряд сложных внутренних противоречий, характерных для сторонников рынка в послевоенную эпоху. Первые члены общества стремились выделить философские основания рыночных свобод, но выражали глубокий скептицизм в отношении нетерпимости и иррациональности ни на чем не основанных политических абсолютов. Они стремились привлечь религиозных верующих и экономически обездоленных людей, которых, по их мнению, ошибочно игнорировали сторонники рынка в XIX в., но при этом сами демонстрировали враждебность к религиозному догматизму и перераспределяющему государству. Они прославляли достижения капитализма, но время от времени выражали беспокойство в связи с культурными и моральными последствиями этих достижений. Они превозносили свободу, но при этом подчеркивали жизненную необходимость в коллективных моральных традициях. Они защищали капитализм как теорию индивидуального выбора, но с большим подозрением относились к тому, что может принести политическая демократия. То, что объединяло этих людей, скорее подчеркивало, чем затушевывало, те разносогласия, которые их разделяли.
В результате идеологического отступления в период Великой депрессии и в годы Второй мировой войны все представления, казавшиеся общими для всей этой группы, были подвергнуты переосмыслению. Финансовый кризис и последовавшая политическая нестабильность сохранили этих людей в общем убеждении, что необходима социальная философия, способная подняться выше абстрактных предписаний laissez faire. Они были едины в том, что, если ставить задачу спасения капитализма от тех губительных воздействий, которые постоянно разъедали его основания, ключевые принципы капитализма следует пересмотреть. Но их мнения резко и неизменно расходились, когда вставал вопрос, какие элементы капиталистического порядка священны, а какие можно изменить, какие моральные правила можно счесть абсолютными и какими средствами обеспечить их соблюдение в качестве таковых. Послевоенный консервативный интеллектуальный мир со всеми пунктами его имплицитного единодушия и междоусобных пререканий возникал из этой атмосферы неопределенности. Перечисленные проблемы были поставлены космополитичными интеллектуалами со всего Атлантического мира, которые сообща и искренне искали философские основы их социального порядка. Это обстоятельство не согласуется с распространенным мнением, что консервативный проект изначально был чисто локальным по происхождению и стратегическим по замыслу. Он был продуктом не консолидированного, а распавшегося мировоззрения.
27
Steven B. Smith, Reading Leo Strauss: Politics, Philosophy, Judaism (Chicago: University of Chicago Press, 2006); Catherine Zuckert and Michael Zuckert, The Truth about Leo Strauss: Political Philosophy and American Democracy (Chicago: University of Chicago Press, 2006); Bruce Caldwell, Hayek’s Challenge: An Intellectual Biography of F. A. Hayek (Chicago: University of Chicago Press, 2004); Michael Kimmage, The Conservative Turn: Lionel Trilling, Whittaker Chambers, and the Lessons of Anti- communism (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2009); Je
28
Kevin M. Kruse, White Flight: Atlanta and the Making of Modern Conservatism (Princeton: Prince ton University Press, 2005).
29
Darren Dochuk, From Bible Belt to Sun Belt: Plain-Folk Religion, Grassroots Politics, and the Rise of Evangelical Conservatism (New York: W. W. Norton, 2011); Bethany Moreton, To Serve God and Wal-Mart: The Making of Christian Free Enterprise (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2009).
30
О связи между финансовыми рынками и защитой laissez faire в начале ХХ в. см.: Julia C. Ott, «“The People’s Market”», chap. 9 in When Wall Street Met Main Street: The Quest for an Investors’ Democracy (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2011); Beverly Gage, The Day Wall Street Exploded: A Story of America in Its First Age of Terror (Oxford: Oxford University Press, 2008). О связи между бизнесом и защитой свободного рынка см.: Kim Phillips-Fein, Invisible Hands: The Making of the Conservative Movement from the New Deal to Reagan (New York: W. W. Norton, 2009); Phillips-Fein, «Business Conservatives and the Mont Pèlerin Society», in The Road from Mont Pèlerin: The Making of the Neoliberal Thought Collective, ed. Philip Mirowski and Dieter Plehwe (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2009), 280–301; Moreton, To Serve God and Wal-Mart; Eduardo Canedo, «The Rise of the Deregulation Movement in Modern America, 1957–1980» (PhD diss., Columbia University, 2008).
31
S. M. Amadae, Rationalizing Capitalist Democracy (Chicago: University of Chicago Press, 2003).
32
Steven M. Teles, The Rise of the Conservative Legal Movement: The Battle for Control of the Law (Princeton: Princeton University Press, 2008).
33
Jeffrey Hart, The Making of the American Conservative Mind: «National Review» and Its Times (Wilmington, Del.: ISI, 2005).
34
Обзор основной части новой литературы см. в статье: Kim Phillips-Fein, «Conservatism: A State of the Field», Journal of American History 98, no. 3 (2011), рр. 723–743.
35
Keynes, End of Laissez-Faire, р. 50.
36
О критериях, которыми руководствовался Хайек при отборе членов общества, см. в: «Address by Prof. Hayek on Aims and Organisation of the Conference», 4, box 5, folder 13, Mont Pèlerin Society Records, Hoover Institution Archives, Stanford, Calif. [Хайек Ф. Вступительное слово на конференции Мон-Пелерен // Хайек Ф. Судьбы либерализма в ХХ веке. М.: ИРИСЭН, 2009. С. 283–298.]
37
Наиболее обстоятельная и объективная работа об Обществе Мон-Пелерен: Bernhard Walpen, Die offenen Feinde und ihre Gesellschaft: Eine hegemonietheoretische Studie zur Mont Pèlerin Society (Hamburg: VSA, 2004). Филипп Пликерт предлагает более благожелательную картину: Philip Plickert, Wandlungen des Neoliberalismus: Eine Studie zu Entwicklung und Ausstrahlung der «Mont Pèlerin Society» (Stuttgart: Lucius & Lucius, 2008), а работа Р. Хартвелла – R. M. Hartwell, A History of the Mont Pelerin Society (Indianapolis: Liberty Fund, 1995) – преисполненное похвалами описание многосторонней деятельности общества. Бен Джексон прослеживает возникновение общества в контексте межвоенных дискуссий о неолиберализме: Ben Jackson, «At the Origins of Neo-liberalism: The Free Economy and the Strong State, 1930–1947», Historical Journal 53, no. 1 (2010), рр. 129–151. Роль Общества Мон-Пелерен в создании институциональной поддержки для либертарианских идей рассматривается в: Cockett, Thinking the Unthinkable, рр. 100–121; John L. Kelley, «The Revitalization of Market Liberalism», in Bringing the Market Back In: The Political Revitalization of Market Liberalism (Basingstoke: Macmillan, 1997), chap. 2.