Страница 32 из 36
Тогда заговорили оба пулемёта: ручной из-за валуна и станковый, управляемый Койдой. И полетели, разрываясь, одна за другой ручные гранаты. И отважным бойцам видно было, как падали на снег враги и как вскоре холм стал чёрным.
Атака была отбита, но белофинны ещё продолжали вести огонь.
Четырнадцать раз менял позиции для своего пулемёта шофёр Койда! Благодаря необычайному чутью он избрал самый лучший в таких условиях способ: переходил с одного места на другое.
Когда Койда готовился в пятнадцатый раз переменить позицию, начали бить по врагу наши орудия и на помощь подошла пехота.
Койда доложил командиру об обстановке и сообщил, что белофинны отходят в сторону одного из наших подразделений.
— Койда, любой ценой свяжись с капитаном и предупреди! — сказал командир.
Задание было не из лёгких: нужно было проскочить через цепь отступающих белофиннов и опередить их либо пойти в обход лесом по глубокому снегу.
Медлить нельзя было. Койда повторил приказание и огляделся. Вблизи стоял приземистый трактор-тягач «Комсомолец». Койда вскочил на трактор и крикнул водителю:
— А ну, давай жизнь! — Взялся за пулемёт и добавил: — Давай побыстрее!..
Водитель попался умелый и храбрый. Загрохотали гусеницы, и, пылью взметая снег, машина рванулась вперёд. На ходу на трактор вскочил ещё один боец с пулемётом.
Водитель прибавил газ. Он вёл машину напрямик — на холм, к большому дому, вблизи которого снова суетились белофинны.
С тягача, мчавшегося в темноте со скоростью тридцати километров, Койда огнём своего пулемёта привёл белофиннов в смятение и промчался дальше.
На пути он различил группу артиллеристов, которые отбивались, защищая свои орудия от наседавших со всех сторон врагов.
С трактора в помощь артиллеристам ударили два пулемёта. Попав под пулемётный огонь и слыша скрежет гусениц, белофинны, видимо, решили, что их атакуют танки, и разбежались. Койда оставил пулемётчика поддерживать артиллеристов, а сам помчался вперёд выполнять приказание.
— Держись! — крикнул на прощание Койда.
И сквозь лязг гусениц донеслось:
— Будут довольны!
Койда не знал фамилии храброго пулемётчика, не видел в ночной темноте его лица, но по голосу он узнал бы своего боевого друга среди тысяч людей.
Трактор-тягач мчался вперёд.
Чтобы действовать ловчей, Койда сбросил полушубок, но и в ватнике было жарко: он бросил ватник.
Машина обгоняла бегущих белофиннов, и Койда расстреливал их на ходу.
Вот и свои, они уже ведут бой с белофинскими ротами.
Койда нашёл капитана. Тот обрадовался такому нежданному вестнику на тракторе и крикнул:
— У нас всё в порядке! Бьём их помаленьку! А вот ты доскачи до заставы. Любой ценой доставь патроны! Ребята в окружении бьются с вечера. Патроны, наверное, у них все вышли…
— Есть доставить патроны! — в радостном возбуждении откликнулся Койда.
Через минуту нагруженный цинковыми ящиками с патронами, пулемётными лентами и дисками трактор уже мчался по лесной извилистой дороге, громыхая на ухабах.
Койда мчался к заставе.
Противник ускользал от него за поворотами дороги, разбегался по лесу и, припадая за деревьями, бил огнём.
Пули стучали по металлу мчавшегося трактора.
— Я ранен! — воскликнул водитель.
— Можешь вести машину? Гони! — повелительно отозвался Койда и почувствовал, как по руке потекла горячая липкая кровь: он тоже был ранен. — Потом разберёмся! — крикнул он снова водителю.
Наконец тягач домчался до заставы…
Бойцы лежали в снегу и не отстреливались. Патроны иссякли. Всё теснее сжималось вражеское кольцо вокруг заставы.
Трактор Койды, как вихрь, прорвался к своим. В первую минуту бойцы подумали, что к ним ворвался белофинский танк, настолько неожиданно было его появление.
Койда поднялся и громко позвал:
— Товарищ Колесник!
Начальник заставы подбежал к машине.
— Койда, это ты? — удивился он.
— Куда мне стрелять? Где противник? — торопился Койда.
— Стреляй кругом! — последовал ответ.
— Давай гони на одной гусенице! — не раздумывая ни секунды, сказал Койда водителю.
Тот понимал его с полуслова. Он мгновенно оттянул рычаг правого тормоза, и тягач волчком завертелся на одной гусенице. И так он вращался двадцать минут, и в течение этих двадцати минут Койда длинными очередями строчил по врагу во все стороны через головы лежащих бойцов.
Враги, осаждавшие заставу, были разбиты и обращены в бегство.
Но Койда уже не мог остановиться.
— Берите патроны! — крикнул он бойцам и, освободившись от груза, бросился догонять врага.
Он гнал его по дороге, расстреливая из пулемёта.
Белофинны исчезли в лесной чаще, но и тут Койда не успокоился.
«Они не могли уйти далеко!» — подумал он.
Водитель, казалось, сросся с машиной. Подбадриваемый Койдой, он стал колесить на тракторе по лесным тропам. Они отыскивали врага.
И нашли…
Разбежавшись по лесу, белофинны собирались на открытом, занесённом снегом болоте. В молочном тумане зимнего рассвета было видно, что их много, несколько сот.
— А, вы тут! — обрадовался Койда. — Ну, тикать вам отсюда некуда!
И он стрелял, пока пулемёт не накалился.
Бежать удалось лишь немногим.
— Патроны все. Поехали обратно! — сказал Койда, впервые за всё время почувствовав холод и вспомнив, что он в одной гимнастёрке.
— Мы так кружили, что дороги назад не найду, — отозвался водитель.
— Иди по следу…
— Ну, иди теперь отдыхать! — сказал командир полка Койде и посмотрел на часы.
Было девять часов утра.
Всего шесть часов прошло с той минуты, когда Койда вскочил по тревоге. За это время он вёл бой с батальоном врага и уничтожил его. Двенадцать станковых пулемётов и один ручной, тридцать четыре тысячи патронов, шестьсот пар лыж, брошенные шинели, винтовки были трофеями этого неслыханного в мире сражения — поединка одного человека с батальоном!
Высокое вдохновение пережил за эти шесть часов Койда.
«Есть упоение в бою!» И это упоение Герой Советского Союза шофёр Анатолий Григорьевич Койда испытал в священном бою за социалистическую Родину.
Николай Чуковский
В ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
Рис. А. Лурье
В тот самый день, когда по радио сообщили, что Берлин взят нашими войсками, лётчик Коля Седов был сбит зенитным снарядом.
Это видел лётчик Лукин, всегда летавший вместе с Седовым. Они вдвоём кружили над морем, следя за движением немецких кораблей, удиравших из Либавы. В Либаве и её окрестностях немцы были нашими войсками вплотную прижаты к морю и могли удирать только по воде. Истребители Лукин и Седов вели разведку: выслеживали удиравшие немецкие суда.
Оба они знали, что война вот-вот кончится, что немцы обречены и что эта разведка, быть может, последнее боевое задание, которое им поручили. Чувство торжества и счастья не покидало их в полёте ни на мгновение. А между тем разведка оказалась трудной, потому что ветер гнал по морю длинные полосы тумана. Коля Седов только оттого и попал под снаряд, что слишком близко подошёл к удиравшему судёнышку, стараясь разглядеть его сквозь туман.
У Лукина горючего оставалось на семь минут полёта — ровно столько, сколько нужно, чтобы долететь до аэродрома. Он как раз собирался повернуть к Дому и приказал Седову следовать за собой. Они могли разговаривать друг с другом в полёте, потому что у обоих были радиоаппараты. Но не успел он произнести ни слова, как услышал у себя в шлемофоне резкий грохот: это в самолёте Седова взорвался снаряд. Лукин обернулся, увидел пылающий самолёт, волочащий за собой столб бурого дыма, и помчался к нему.