Змеиное варенье

— Где княжна? — прогремело у меня за плечом. В отражении зеркала возник злобный инквизитор. Мне вдруг представилось, как я выцарапываю его шоколадные очи и забираю себе. Светлые локоны и темные глаза будут смотреться пикантно… Хотя нет, слишком привлекать внимание тоже не следует.

— Если она не найдется… Если Серый Ангел… Если этот мерзавец только посмел…

Или зеленые, как у княжны? У нее слишком светлый оттенок… Лучше насыщенный изумрудный… Хотя тоже будет слишком заметен…

— Посмотрите на меня и поклянитесь, что вы ни при чем!

Инквизитор крепко держал меня за запястье и смотрел в глаза. Что же мне делать с глазами?

— Что вы молчите? — побледнел он и тяжело сглотнул. — Вы специально отвлекали мое внимание? Чтобы он мог ее похитить? Говорите!

Нет, все-таки синие. Как у Антона. И очки. Точно.

— Господин инквизитор, — равнодушно ответила я, — смею напомнить, что я была заперта вами в комнате.

Где меня нашел каноник. Пытался обесчестить, но слишком перевозбудился. Его хватил удар. Мне жаль, что он не увидел… как его дражайший племянник превратился в змееныша и оплевал ядом почтенных гостей… Было забавно.

— Племянник?.. — растерялся Кысей. — Фабиан — племянник каноника? Откуда вы знаете?

Я освободила запястье из его пальцев и растерла покрасневшие следы.

— И еще… Вы мечтали избавиться от меня, так радуйтесь. Больше я вам мешать не буду. Я собираюсь тихо-мирно сидеть в монастыре, читать жизнеописание святой Милагрос и… смотреть на звезды. Может быть, даже займусь изучением астрономии. А вы ловите… Ловите Серого Ангела, колдуна, еретиков…

Спасайте кровавые реликвии, спасайте ублюдочных отпрысков тех, кто обрек Асад на страшную смерть, спасайте свою княжну, да кого угодно спасайте… Только без меня. Прощайте.

Матушка-настоятельница была чрезвычайно довольна победой на состязании и потребовала от меня подробный рецепт сладкого шоколада. Я прекрасно понимала, что после этого стану для нее ненужной и даже опасной, ведь могу разгласить рецептуру еще кому-нибудь, лишив тем самым монастырь привилегии единолично ублажать кулинарные прихоти князя и его окружения. И гнить мне тогда в монастыре до скончания дней своих, как несчастной Федоре… Но я спокойно поведала ей рецепт, не упоминая, конечно же, про щепотку сушеной кошачьей травы в составе.

— Простите меня, матушка, неловко говорить об этом, но…

— Что еще? — она торжествовала победу, а лед в ее голосе свидетельствовал, что меня она уже со счетов списала. Демон, как мне надоела благочестивая маска послушницы…

— Но вы не сможете больше приготовить ни одной порции шоколада…

— Какая глупость! Это еще почему?

— Потому что концессия на торговлю какао-бобами на ближайшие двадцать лет принадлежит… моему брату.

— Что?!?

— Да… — я ухмыльнулась и обвела пальцем в воздухе воображаемые контуры береговой линии южного княжества. — И никто на всем побережье не может купить или продать вам сырье без его разрешения.

— Когда он успел?

— А сразу же после прибытия. Концессия дорого ему обошлась, но я убедила Антона, что это выгодное вложение денег. И, кажется, я не прогадала… Как думаете?

Настоятельница прищурилась, разглядывая меня, потом выругалась.

— Прав был инквизитор, ох и прав… Вы понимаете, что я могу вас здесь сгноить?

— Понимаю… — я грустно улыбнулась. — А еще я понимаю, что если великий князь не получит к столу понравившегося лакомства, то сгноят здесь вас… Правда?

Она поджала губы.

— Ну мне гнить недолго, а вы еще молоды…

— Матушка-настоятельница, — мне опять стало скучно и захотелось спать, — вы еще не поняли? Я вовсе не хочу отсюда уходить, здесь так… тепло и уютно гнить…

— Что вы хотите? — не выдержала Селестина, враз постарев.

— Не так много… Я хочу остаться здесь. Оградите меня от инквизитора.

— Не понимаю… — она действительно растерялась. — Сколько вы хотите за саму концессию?

— Я не могу ее продать. А брат уже уехал обратно в Кльечи. Ему не нравится здешний климат, знаете ли.

Но я могу распоряжаться от его имени. Не волнуйтесь, следующая партия какао-бобов будет продана исключительно в монастырь заступницы Милагрос.

— Ловко… — она смерила меня гневным взглядом. — Чего вы добиваетесь?

— Не злитесь на меня, матушка, — пожала я плечами и подошла к ней ближе, — пожалуйста…

Я встала перед ней на колени и склонила голову.

— Я вам не враг, а союзница. Поверьте, очень полезная союзница. Чжон Орфуа предложил мне место помощника при дворе. Если пожелаете, я могу согласиться и быть вашими глазами и ушами. Взамен прошу вашей защиты.

— Какая странность… — она провела рукой по моим волосам. — Кого вы боитесь? Инквизитора?

— Я боюсь себя… — прошептала я. — Инквизитор украл мое сердце и…

— Встаньте, Лидия, — настоятельница даже назвала меня по имени. — Вы можете остаться. Обещаю, что инквизитор больше вас не потревожит. Ступайте, мне еще надо подумать.

В дверях я вспомнила еще кое о чем.

— Могу я просить об одолжении? Достать для меня звездные атласы? Когда я смотрю на небо, мне становится спокойней и… Я не думаю о греховном, не думаю об инквизиторе.

Настоятельница нахмурилась, но потом рассеянно кивнула, погружаясь в раздумья и не видя торжествующей ухмылки на моем лице.

Глава 14. Инквизитор Тиффано

— Пожалуйста… — я склонил голову перед матушкой-настоятельницей в последней отчаянной надежде. – Просто передайте ей мои слова. Мне нужно ее видеть.

Все уговоры и доводы оказались бесполезны. От дознания меня отстранили, а настоятельница Селестина еще и специально просила великого князя оградить монастырь от моих визитов. За дверью уже стояли княжьи стрельцы, готовые выкинуть меня по ее приказу в любую секунду.

— Послушница не хочет с вами встречаться, — настоятельница встала и указала на дверь. — Покиньте святую обитель, или мне придется…

— Похищена княжна Юлия, убит сын магистра Лоренца, верховный каноник при смерти… Неужели вы думаете, что я здесь по собственной прихоти? Мне нужно встретиться со своим фамилияром.

— Послушница Лидия готовится принять постриг. Не надо тревожить ее душу мирскими соблазнами.

— Хотя бы ради княжны Юлии, которая помогала вашему приюту и больнице, вы можете это сделать?

Просто передайте Лидии, что я… хочу ее видеть.

Настоятельница какое-то время разглядывала меня в раздумьях, потом покачала головой и укоризненно произнесла:

— Какая бессовестность… Ладно, ждите.

Она ушла, оставив меня одного. За окном догорал кровавый закат. Догорал вместе с надеждами найти княжну по горячим следам. Прошло уже два дня с того злосчастного бала. По тревоге были подняты все: дворцовая стража, городское ополчение и княжье войско. Все выезды из города были перекрыты, суда и экипажи досматривали с особой тщательностью, портреты княжны развесили на каждом столбу, обшарили все притоны и злачные места, но все было бесполезно. Юлия как в воду канула. Во время запуска фейерверков она отлучилась всего на минуту в туалетную комнату, отослав офицера и охрану, и не вернулась. А из-за несчастья с каноником ее слишком поздно хватились… Клятая Лидия! Я стукнул кулаком по стене в бессильной злости на подлую дрянь и на самого себя. Она наверняка была заодно с преступником, удачно подгадав время и заманив меня в ловушку. А сейчас Лидия засела в монастыре, как лиса в норе, и попробуй ее выкури отсюда, когда она так нужна!.. При мысли о том, что Юля уже столько времени находится в полной власти кровожадного мерзавца, у меня темнело в глазах.

Зашелестело одеяние, и холодный голос настоятельницы вынес приговор:

— Послушница Лидия просила вам передать, чтобы вы оставили ее в покое. Она избавилась от греховного наваждения и простила вам обиды.

Я задохнулся от возмущения, а матушка уже позвала стрельцов, которые молчаливым конвоем окружили меня.

— Я вернусь, — бросил я напоследок. — И мы еще посмотрим, кто от кого избавился.