Змеиное варенье

Он обернулся ко мне с перекошенным от бешенства лицом.

— Заткнись, воровка! Ты свое тоже получишь!

Улучив момент, мальчишка вывернулся из рук мучителя и рванул от него, упав к моим ногам.

— Госпожа, пожалуйста, пожалуйста, спасите меня, — отчаянно зашептал он, прижимаясь ко мне и утыкаясь лицом в платье. — Вы обещали, там, в посольстве, пожалуйста, пожалуйста…

Я брезгливо выдернула подол платья, безнадежно испачканный кровавыми соплями, и хотела отпихнуть мальчишку, но не успела. Сокрушительный удар в челюсть сбил меня с ног. Я упала на колени и получила еще ногой в живот. Зато боль в разбитой губе отрезвила меня от пьяного равнодушия змеиной отравы.

Горечь яда затопила сознание. Невольник кинулся на зарвавшегося мерзавца и вцепился зубами ему в ногу, словно волчонок. Тот охнул и отшвырнул его пинком, отвлекаясь от меня, и мне этого хватило. Я нашарила на прикроватном столике подсвечник и стукнула благородного Ивера Арметино по голове. Он рухнул на пол с выражением запоздалого удивления на лице. Но мальчишка даже на бездыханную тушу смотрел с ужасом, обняв себя за колени, раскачиваясь и тонко поскуливая:

— Пожалуйста, госпожа, пожалуйста, не отдавайте меня ему, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Я утерла тыльной стороной ладони кровь с лица, мучительно соображая, что теперь делать. По слухам, Ивер был незаконнорожденным внуком великого князя, отданным в семью бездетного вояга Арметино.

Пощупала пульс на шее — засранец был жив, но без сознания, на его шляпе расплывалось пятно крови.

Сильно я его приложила. Мальчишка подполз ко мне и опять вцепился в подол платья:

— Не отдавайте меня, пожалуйста, пожалуйста… Я все для вас буду делать, госпожа, я не хочу боль-ик-ше… — он начал задыхаться и икать.

— Не хочешь чего? Раздевай его.

— Он сумасшед-ик-ший. Бьет и из-ик-девается…

— Раздевай его!

Я принялась стягивать с себя платье, но запуталась и не смогла расстегнуть пуговицы из-за поврежденного запястья.

— Помоги мне! Живей!

Луи продолжал поскуливать, возясь с платьем:

— Другие и-ик подарки да-ик-рят, и ласковые, а он… толь-ик-ко бьет и топит…

— Топит? — в памяти мелькнули записи профессора Камилли. — Вот как… Да шевелись быстрее. И его раздевай…

Я не успела договорить, как в комнату постучала Тень:

— Луи, что там у тебя за шум? Все в порядке?

Я метнулась к двери и закрыла ее на замок как раз вовремя. Настырная служанка дернула за ручку, начиная волноваться.

— Луи, открой, слышишь? Почему ты закрылся?

— Пошла вон! — рявкнула я через дверь, делая знак мальчишке спрятать тело за кровать.

— Госпожа! — ужаснулась Тень, услышав мой голос. — Что вы там делаете? Откройте дверь, умоляю вас!

— Шляпа! — зашипела я мальчишке. — Спрячь ее, быстрей же!

Тень продолжала стучать, и я знала, что она не угомонится и может пойти за ключом. Поэтому рывком распахнула дверь и вылезла вперед, прикрывая разбитую губу ладонью.

— Чего тебе надо?

— Госпожа… — она сначала отшатнулась, увидев меня в одной сорочке, а потом подалась вперед и попыталась заглянуть в комнату. — Где Луи? Что вы сделали с мальчиком?

— Тебя не касается! Пошла вон! — я оттолкнула ее, но она ухитрилась проскользнуть у меня под рукой.

— Луи! Господи, что же это!..

Мальчишка как раз успел заткнуть шляпу вельможи под кровать и сидел на полу с несчастным видом и измазанным кровью лицом. Тень бросилась к нему, охая и причитая, но я успела схватить ее за шкирку.

— Пошла вон отсюда! Еще одно слово — и вылетишь из этого дома за милую душу! Его тебе жаль?!? — я подскочила к мальчишке и схватила его за волосы, задрав ему голову. — Ты себя пожалей. И дочку свою!

Не мешай мне развлекаться! Вон!!!

Я дала пощечину Тени, смотрящей на меня с ужасом и каким-то беспомощным разочарованием, и выпихнула ее за дверь. После защелкнула дверной замок и повернулась к икающему мальчишке.

— … Ты меня понял? — я встряхнула Луи за шкирку, потом подумала, что следует добавить убедительности словам, разодрала на нем рубашку и прочертила красноречивые царапины на его тощей груди. — Сейчас отправишься к Тени, поплачешься ей на хозяйку похотливую. И смотри, чтоб она тебе поверила и носа сюда не сунула! Иначе…

Я выразительно кивнула на связанного по рукам и ногам вояжича с кляпом во рту и добавила:

— Скажешь ей, что я отдыхаю после утех, но потом потребую омовения, поэтому поможешь Тени подогреть для меня воду. И молоко. Пусть приготовит мне горячее молоко. Займи ее чем-нибудь, пока я не вернусь.

Невольник продолжал смотреть на вояжича расширенными от ужаса глазами и икать. Я влепила ему затрещину.

— Ты, мальчик, не его бойся, а меня, понял? Потому что если что, я тебя вместе с ним живьем закопаю, слышишь?

Его взгляд наконец-то стал осмысленным.

— Госпожа, а вы ик-куда? Не оставляйте меня с ним-ик, пожалуйста!

— Буду через час. Или два. Ты все понял? Да прекрати уже икать!

Я сунула ему в руки стакан с водой и поморщилась на свое нелепое отражение в зеркале. Молодой вояжич был грузным, и его одежда на мне свободно болталась. Пришлось подкладывать под камзол подушку. Я повернула шляпу другим боком, чтобы под перьями не было видно кровавого пятна, и подняла воротник, скрывая лицо с разбитой губой. Надеюсь, Арметино приехал без охраны с одним извозчиком.

К моей удаче, мост через реку так и не успели починить, поэтому извозчик даже не знал, к кому приехал его господин. Выдать себя за вояжича в темноте не составило труда. Пара резких окриков и грубых слов не вызвали удивления у извозчика, который, ничего не подозревая, послушно направил экипаж к соседней церквушке. Здесь я с ним расплатилась и отослала прочь, посетовав про себя, но достаточно громко, чтобы быть услышанной, что в поместье Альвернутти никого не оказалось дома. В случае поисков вояжича и допроса извозчика, тот вспомнит всего два места — давным-давно заброшенное поместье Альвернутти и церковь святого Тимофея. Одно было плохо — назад я возвращалась пешком по лютому морозу. Душившая меня ярость постепенно сменялась тупым равнодушием, обрывки мыслей вяло кружились вместе с ночной поземкой. Я не представляла, что делать с Арметино. Узкоглазый все выложил… Почему церковник?.. Или это не он?.. Он будет молчать… пока я… пока ему нужен Серый Ангел… Поцелуй Единого… Ему нужен рецепт, а мне нужны деньги… И Густав… Церковника все равно надо будет убрать… Но пока можно не торопиться… Арметино… Убить и повесить на гаяшимца? Вместе с мальчишкой? Я споткнулась на скользких перекладинах моста и чуть не свалилась, ободрав в кровь руки на промерзших деревянных перилах. До поместья оставалось совсем немного, но силы оставили меня. А еще где-то на свободе гуляет сорвавшийся с цепи колдун, убивающий направо и налево… Меня тошнило от крови, своей и чужой. Все мои планы путались, словно кружево, из которого выдергивали одну нить за другой. Клятый инквизитор!.. Это он, все из-за него… Я чувствовала себя загнанным в угол зверем, которого обложили со всех сторон и тыкают в бока. Какого демона! Бессильная злость затуманила зрение, и я опять поскользнулась и упала в снег, всего в десятке шагов от дома.

В сугробе было так мягко и покойно, что в нем хотелось и остаться. Ночное небо мерцало равнодушными звездами, узор которых поплыл перед глазами. Где там эта Бешеная Медведица? Княжна бы ее сразу нашла… Эта красивая добродетельная дурочка мужественно выйдет замуж за вояга Густава, вздыхая по инквизитору, а он будет тосковать по ней, не менее мужественно храня ей верность в своем обете безбрачия. Почти как в том слащавом романе, которым меня истязала Пиона во время простуды… У меня даже расхохотаться не получилось, разрыдаться, впрочем, тоже Я выпростала руку и вяло очертила контур созвездия, проведя линию в сторону, к Северной звезде. Время словно застыло. Кун-вояг избирается после вознесения Северной звезды, примерно через месяц после Изморозья… Совсем скоро.