Змеиное варенье

— Лучшее сукно. Еще из Мирстены заказывал. Сейчас такого днем с огнем не найдешь. Госпожа Хризштайн, вы любите играть? У нас собирается лучший цвет столичного общества. Ах, какие ставки, целые состояния, бывает, проигрывают и тут же отыгрывают обратно! А какие страсти кипят! Вы приходите, не пожалеете…

На лице Лидии что-то дрогнуло, и я вдруг с ужасом понял, что она сейчас сделалась до жути похожа на курильщика опиума, вожделеющего свою отраву. А еще вспомнились слова Антона про то, что его сестра — конченный игрок, готовый ради игры поставить на кон даже собственную жизнь.

— Госпожа Хризштайн не играет, — оборвал я вкрадчивые увещевания владельца заведения.

— Почему же? — хрипло пробормотала Лидия и подвинула себе стул. — Я бы сыграла. Жаль, что Гук Чин не может составить мне компанию… Может, тогда вы, господин инквизитор? Сыграем на вашу честь, а?

Брови господина Дрозда удивленно поползли вверх, но сориентировался он мгновенно.

— Я принесу вам карты, госпожа…

— Не надо! — бесполезно, меня сегодня никто не слышал и слышать не хотел. Я подошел к Лидии и рывком поставил ее на ноги. — Я не позволю вам играть. Зачем вы сюда приехали? Чтобы удовлетворить свою низменную страсть и вновь начать играть? Антон упоминал, что вы зависимы… Демон, а я, дурак, забыл!

— Вы действительно дурак, — медленно выговорила Лидия и приложила палец к губам. — Тсс… не мешайте мне…

Глава 7. Хризокола

— А ставкой будет его жизнь, гаш-и-уна, — ухмыльнулся Гук Чин, держа карту с острым, как бритва, краем у горла ничего не подозревающего инквизитора.

Я криво улыбнулась маре и кивнула. Может ли мое видение причинить вред Кысею? Впрочем, какая разница, я не собираюсь проверять. Кроме того, сегодня мара была особенно разговорчивой, если не обращать внимания на раздражающее чавканье. Гук Чин опять жрал яблоко. Я отодвинула Кысея в сторону и вернулась за стол. Надо пользоваться моментом. На кончиках пальцев возникло знакомое тревожное покалывание в предвкушении гладкой или не очень поверхности карт и опасной игры. Я взяла принесенную хозяином колоду карт и стала неспешно их тасовать, лаская и поглаживая.

— Раздавай уже, — Гук Чин выплюнул огрызок на пол и жадно уставился на меня щелочками глаз.

— Не дерзи, — оборвала я молокососа. — Успеешь.

— Что? — переспросил инквизитор и попытался отобрать у меня карты. — Я же сказал, что никакой игры не будет…

— Сядьте и уймитесь, господин инквизитор, — огрызнулась я и выдернула несколько помятые карты. — Так что здесь произошло вчера? Рассказывайте.

Разумеется, я обращалась к маре, но хозяин принял вопрос на свой счет и охотно начал жаловаться.

— Господин Гук Чин к нам частенько захаживал, щедрым он был, даже когда проигрывал. Дорогой клиент, пусть земля ему будет пухом…

— … Жирный бурдюк, чтоб ты лопнул! — Гук Чин скривился и накрыл рукой карты. — Жаль, не успел ему кровь пустить…

— Зато с тебя кто-то успел… кожу спустить… — пробормотала я себе под нос, разглядывая свои карты. Расклад был так себе. — С кем вчера играл?

— А почему вы карты на троих раздали? Я же не играю. А покойный играл вчера с господином Тихим, тот местный завсегдатай. Нет, вы не думайте, он не шулер, просто ему везет обычно…

Слова хозяина меня умилили, потому что подушечки моих пальцев даже спустя год не утратили повышенной чувствительности к едва заметным наколкам на рубашке карт для искусных шулеров. Честная игра, говорите? Ну-ну… Инквизитор дотронулся до моей руки и спросил:

— С вами все хорошо? Или у вас опять…

— Скажи ему, — расхохотался Гук Чин, жадно комкая карты в кулаке. Он на них даже не взглянул. — Расскажи ему, как ты меня изуродовала! Это из-за тебя я стал таким! Это ты меня убила! А я теперь убью его!

Я сбросила руку инквизитора со своей и досадливо повела плечом:

— Не мешайте мне играть. Я повышаю, — и подвинула две карты на смену. — Твоя ставка, мальчик.

— Не смей меня так называть, пусчен! — разозлился юнец. — Ты проиграла!

Он швырнул карты на стол — у него была полная масть. Я медленно положила свои — тройка и пара.

— Я так и знал! Он мой!

— Не торопись, мы еще не видели его карт, — я быстрым движением сгребла карты, лежащие перед носом у ошеломленного инквизитора, и перевернула их. Полный дом. Впрочем, было бы странно, если бы было иначе. Я же раздавала…

— Пусчен! Пус-пус-пус!

Карты взвились в воздух, и я вскочила на ноги.

— Ты проиграл! — крикнула я, но бесполезно. Лицо Гук Чина исказилось от злобы, он взмахнул рукой, и карты со свистом полетели в меня.

Окрик инквизитора у меня над ухом, и я оказалась на полу, придавленная весом его тела. Только вспыхнула болью рассеченная картой щека. На шум примчались слуги и охранник, их хозяин скулил от ужаса, забившись под стол. Мара исчезла, а карты были раскиданы возле нас на полу. И теперь я гадала, насколько они реальны. Инквизитор неловко отстранился, помогая мне встать. Он был бледен и испуган, но на нем не осталось ни царапины.

— Вы в порядке? Господи, у вас кровь на лице… — он вытащил платок и вытер мне щеку. — Надо обработать, подождите, я сейчас…

Он прикрикнул на хозяина, приказал что-то слугам, отправил восвояси охранника, говорил еще что-то, но я не слышала. Мое внимание было приковано к огрызку яблока, который валялся под столом. Тот самый… Я двинулась к нему в нерешительности, пытаясь различить грань между явью и вымыслом… Спелое и сочное яблоко еще даже не успело потемнеть, но когда я подняла его, оно рассыпалось гнилой трухой у меня на ладони…

— Да что с вами такое? — тормошил меня инквизитор уже в экипаже. — Вы хоть понимаете, что хозяин все видел? Вы хотите попасть в божевольню? Или еще хуже?..

Он еще что-то говорил, а я все пыталась оттереть намертво въевшуюся в кожу гниль. Что мне хотела сказать мара? Почему во второй раз Гук Чин появляется с яблоком и обвиняет меня? Что это означит?

— Гук Чин что-нибудь ел в "Золотой лисице"? — оборвала я возмущение инквизитора. Тот осекся, глубоко вздохнул, потом встряхнул меня за плечи:

— Посмотрите на меня. И послушайте, что я вам скажу. Вы опять подставились. Я пригрозил хозяину, но не уверен, что он будет молчать…

— Гук Чин ел яблоко?

— Что? Господи, да вы хоть понимаете, что произошло? Вы сидели за столом и играли в карты с мертвым! Мертвым Гук Чином!

— Откуда вы знаете? — удивилась я, а потом страшная догадка обожгла меня — инквизитор слишком быстро среагировал на взвившиеся в воздух карты. — Вы что… Вы его тоже видели?

— Да, демон раздери, я его видел! И не только я! Хозяин трясся от ужаса и причитал, что покойник пришел за долгом… Но когда господин Дрозд отойдет от пережитого ужаса, то поймет, что тот появился из-за вас… Лидия, ваше безумие заходит слишком далеко! Вам все хуже и хуже… Вы больше не участвуете в дознании, я не могу подвергать вас…

Я отодвинулась и задумалась. Слова Гук Чина не давали мне покоя. Если их слышал инквизитор, то… Холодок ужаса пробежал по спине, и я поежилась. Да нет, он бы уже спросил, что тот имел в виду. Я прикрыла глаза, пытаясь отгородиться от чувств Кысея. Его жалость давила и душила, не давая вздохнуть. Мерзкое чувство… Что угодно, только не жалость… Ладно, завтра у меня будут сведения о княжьем казначее, тогда и сложится полная картинка. А пока нет смысла себя терзать… Пусть Гук Чин злится на меня, но, демон, почему яблоко?.. А если он не мара? Или… Или просто не моя мара?

— Я сама дойду, не надо меня провожать, — я оттолкнула предложенную руку и выбралась из экипажа.

— Нет, я хочу удостовериться, что вы добрались домой без приключений, без мертвых мальчиков и девочек по пути.

Кысей подхватил меня под руку, и мне оставалось лишь последовать за ним, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха из-под душного покрова его жалости и страха.