Змеиное варенье

Безумица потрепала меня по голове и наклонилась, быстро поцеловав. Я не успел отпрянуть.

— Прощайте, господин Серый Ангел…

Последнее, что я запомнил, это ее безумные глаза напротив и разгорающееся пламя пожара…

Глава 22. Хризокола

Почему инквизитора выпустили из Коронного зала?!? Куда смотрели заговорщики? Почему опять приходится все менять? Чуть не плача от злости, я свалила бесчувственное тело Кысея на снег Гостевое крыло пылало. Скулящий от ужаса вояг дополз до крыльца и кубарем слетел по ступенькам. Пусть ползет, паскуда, пусть ползет… Странная пустота образовалась в груди. Месть свершилась. Враг превратился в живой труп, но желанное облегчение не пришло. Пусто, тоскливо и очень-очень холодно. Даже жар разгорающегося пожара не грел души. Хотя какая там душа… бездна… полная демонов… А обещанный для нее свет валяется в снегу, разукрашенный и отравленный…

— Госпожа, экипаж ждет, — сказал Дылда, подходя ко мне и замечая тело. — А это кто? Святоша, что ли?

— Он самый, — мрачно ответила я.

— Он с нами? Его тоже грузить?

— Нет. Планы опять поменялись. Не жди меня. Дылда, езжай. Я постараюсь успеть к отплытию.

— Но как же?.. А что с Антоном?..

— Я успею. Давай уже отсюда!

Я склонилась над инквизитором и пощупала пульс. Он зашкаливал. Мне удалось вовремя отсосать змеиный яд из раны, но какая-то часть его все равно попала в кровь. Надо подстраховаться. Почему я не додумалась взять с собой грибной эликсир? Но вернуться никак нельзя. Скоро здесь уже будут заговорщики. Отец Георг! Старый лис по уши увяз в грязи Святого Престола, но он точно не даст умереть своему выкормышу. Кинув прощальный взгляд на багровый отсвет пожара, я припустила прочь.

— Собирайся! — я швырнула Тени сумку. — Бери только самое важное. Мы уезжаем.

— Но как же?.. — она непонимающе смотрела на меня, застыв столбом. — А как же Лешуа?..

— Во дворце опасно! Великий князь Ярижич сошел с ума! Государственный переворот, понимаешь?

Собирайся!

Женщина побледнела и осела на кровать.

— Надо же предупредить Дерека…

— Тень! Мы едем за твоей дочерью. Выбери здесь и сейчас, кто тебе важнее. Этот мужчина или Александра!

— Но почему он не может поехать с нами? Или хотя бы… А свадьба?.. Как я могу сбежать!..

— Потому что Лешуа не захочет связать свою судьбу с бывшей невольницей, убийцей собственного мужа и пособницей Серого Ангела, — жестко ответила я. — Пошевеливайся!

Служанка беспомощно всхлипнула и принялась собираться. Руки у нее дрожали. Я достала из тайника склянку грибного эликсира и спрятала в карман. Можно было отправить письмом, но лучше отдать лично.

Заодно скажу пару ласковых старику.

Несмотря на поздний час, церковник не спал, удивленно разглядывая нежданную гостью.

— Что привело вас сюда, госпожа Хризштайн?

— У меня мало времени, святой отец, — я в два шага оказалась возле него и приставила кинжал к горлу. – Так что слушайте внимательно. Ваш воспитанник сейчас при смерти. Кстати, если выживет то может ослепнуть. Вам придется вспомнить былое и сделать все для его спасения. Чтобы не получилось, как с его родителями…

Старик вздрогнул, но взгляда не отвел, чем разозлил меня еще больше.

— Да-да, мне достались архивные записи по изобретению его отца! Вам еще долго искупать свою вину, так что позаботьтесь, чтобы Кысей выжил. Здесь грибной эликсир, — я сунула пузырек ему в карман, — на всякий случай. Прощайте.

Его вопрос догнал меня уже у порога.

— Почему вы сами его не спасете?

Но я ничего не ответила священнику, растворившись в ночной тьме.

Мне удалось успеть к самому отплытию. Отправив Тень разбираться с вещами, я поспешила в каюту.

Дылда нервно прохаживался по комнате, а Антон сидел, уставившись в одну точку, и даже взгляда не поднял, когда я зашла.

— Госпожа, слава Единому, вы успели! — головорез бросился ко мне, но я указала ему на дверь, и он послушно ретировался.

— Прости меня, Антон. Я знаю, что была плохой сестрой.

Молчание. Чудовищное напряжение этого дня наконец спало, лишив последних сил. Я хотела уснуть и не просыпаться.

— Не смогла выучить тебя письму… Не смогла дать тебе нормальной жизни… Вечно в бегах… жизнь на грани… и за гранью… — я села рядом с братом, но он даже не пошевелился. — Я всегда воспринимала тебя как должное… Словно продолжение себя… Как воспринимают руку или ногу… Но ты вырос… Господи, как же я устала…

— Хватит, Хриз, — голос Антона звучал глухо. — Ты не умеешь каяться. Тебе не жаль. Ты… убила Юлю?

— Да, — обронила я. — Сиятельная княжна мертва.

Мальчишка застонал, запустив пальцы в волосы. Странно, но мне и вправду было его жаль. Незнакомое доселе ощущение…

— Убирайся… Я не хочу тебя знать. И жить тоже не хочу! Пошла вон!

— А ты был прав… Ну когда говорил, что мне ненавистно чужое счастье. Только видеть твои страдания в стократ хуже…

В дверь вопросительно заглянул Дылда, и я махнула ему рукой. Двое матросов внесли тяжелый кованый сундук. Я подошла к нему и распахнула крышку.

— Знаешь, братик, я вечно забывала про твои дни рождения, забывала о подарках, даже на клятое Изморозье ничего тебе не дарила… — я мрачно разглядывала перепуганную насмерть девчонку, связанную по рукам и ногам и скрюченную в сундуке. — Ты уж прости, что мой прощальный подарок в несколько драной обертке, не успела я… Держи свое сокровище.

Я подцепила Юлю за шкирку, вытащила из сундука и толкнула к брату. На девчонке до сих пор была свадебная рубашка, разодранная на заднице. Некрасиво…

— Господи, Юля! — юноша торопливо подхватил княжну и освободил ее от кляпа. — Ты жива!

— Анжи… Кто она? — девушка с ужасом смотрела на меня, не узнавая в маскировке. — Почему она?.. Что она такое говорит?

— Не бойся, не бойся, — брат прижал всхлипывающую Юлю к себе, гладя ее по голове. — Это моя сестра, она тебя не обидит. Сейчас я развяжу…

Я отвернулась от них и подошла к дорожному секретеру с наспех собранными вещами. То самое вышитое платье из синего атласа… жаль его, но оно не приталенное и будет ей впору… И вот эта сорочка…

— Отойди от нее, Антон.

— Хриз, пожалуйста, оставь ее в покое!

— Отойди! Она покусана гадюками. Мне надо ее осмотреть.

Я оттолкнула брата в сторону и рывком поставила девушку на ноги. Когда я задрала на ней рубашку. Юля возмущенно охнула, а Антон торопливо отвернулся, приговаривая:

— Я не смотрю, не смотрю!

— Отчего же не поглядеть, братик, — я пресекла слабые попытки сопротивления и раздела княжну, придирчиво осматривая ее. — Это мой подарок тебе, Антон. И не волнуйся, я успела вовремя. Вояг не сорвал цветочек ее драгоценной невинности, так что все достанется тебе. А ты! Только посмей заартачиться! Честь семьи она блюдет!

Девчонка вспыхнула и попыталась что-то сказать, но я уже развернула ее к себе спиной. Два укуса на плече, один на бедре. Синяки и ссадины. Хорошо, что я подстраховалась и поила княжну противоядием последние дни. Но все равно яда было слишком много. Глупая неумеха, даже отраву воягу подлить не смогла!..

— Это вы! Я узнала вас! Лидия Хризштайн! Как вы могли так жестоко!..

— Замолкни и не дергайся! — я нанесла пару капель грибного эликсира на ранки и развернула девчонку к себе. — Рот открывай.

— Зачем?

Но я уже схватила ее за подбородок, нажала на щеки и влила остаток эликсира. Княжна закашлялась, замахала руками, пытаясь отбиться от меня.

— Видишь хорошо? Четко? — я вытерла у нее кровь с разбитой губы, впрочем, уже сделавшейся целой. – Давай одевайся.

Я натянула на нее сорочку и платье и отступила на пару шагов, любуясь. Хороша, зараза. Все-таки чувствуется порода. И пожалуй, стоит отдать ей вот эти прелестные изумруды из дома Остронега, они прекрасно подойдут к ее глазам. Мариночке они все равно больше не нужны, потаскуху и так похоронят с княжескими почестями…

— А теперь я кое-что объясню тебе, девочка. Сиятельная княжна Юлия мертва. Ее тело найдут на пепелище дворца, жестоко замученной и убитой то ли обезумевшим воягом, то ли Серым Ангелом… А ты жива только потому, что мой брат захотел тебя. И я не смогла отказать ему. Но если ты взбрыкнешь, носом начнешь крутить, то знай, что твой дед тебя продал. Можешь полюбоваться.