Страница 27 из 30
Распорядитель повел послов к определенному им месту. Шаги четырех мужчин, казалось отдавались гулким эхом под сводами тронной залы, но Райверн не слышал ни звука. Сердце, сорвавшись с обычного ритма, рвануло вскачь, бушующая кровь отразилась глухим буханьем в ушах, заглушив все прочие звуки. Только сейчас он осознал, насколько неуместен здесь, и порыв увидеть еще раз родные места показался ему глупым ребячеством. Он не должен был приезжать… И все-таки он здесь.
Изгнанник задрал повыше подбородок, лишь бы не опустить глаза и не выглядеть побитым, чуявшим свою вину псом. С непроницаемым взглядом и деревянной спиной Райверн прошел мимо боржцев, сопровождаемый их взглядами и гробовым молчанием. Занял свое место и едва заметно выдохнул, пытаясь расслабиться. Хартии, ощущая скрытую угрозу, встали рядом с Кейром плечом к плечу, машинально потянувшись туда, где должен был висеть меч, но пальцы сжали лишь воздух.
– Перворожденная Альвия лиори Эли-Борга!
Объявил распорядитель, и голос его показался раскатом грома. Он промчался по зале, обрушился на головы присутствующих, и люди слаженно развернулись к входу, а после склонились перед повелительницей риората, появившейся в дверях. Она прошла, накрыв пальцами тыльную сторону ладони адера, в сопровождении литов, сейчас шагавших по обе стороны от госпожи, создав ей живой коридор. Величественная и недоступная, отстраненно холодная, она поднялась на возвышение, так и не отпустив Дин-Таля. Он остановился на второй ступеньке сверху, и к трону Перворожденная подошла в одиночестве. Литы остались внизу. Тихо звякнул металл, когда они достали свои мечи из ножен и, подняв вверх, уместили плашмя на правом плече. Так и замерли каменными истуканами у изножья трона ледяной повелительницы, чей наряд еще более усилил это впечатление.
Райверн тяжело сглотнул, рассматривая женщину, ставшую его первой и, кажется, единственной любовью. Он жадно всматривался в спокойные черты, пытался поймать взгляд, заметить хоть что-то, что бурлило утром в Перворожденной, давая понять, что она – человек из плоти и крови. Однако сейчас перед троном застыла лиори, в которой не было и толики от хорошо знакомой ему Али. Тяжелая аура властности, разлившись по залу, опустилась на плечи людей, придавив их к месту. И все-таки Райверн не смог отвести глаз, кажется, даже не моргал.
– Народ Эли-Борга, – разнесся над залом негромкий, но хорошо слышный каждому голос Перворожденной, – я созвала вас, чтобы огласить свое решение. Я знаю, вы все давно ожидали этого часа, и он настал. Сегодня я назову имя мужчины, которого избрала себе в мужья. – Альвия оглядела подданных, на губах ее мелькнула легкая улыбка, когда она заметила несколько удивленных, но все-таки радостных лиц. А затем все взгляды сошлись на адере, и лиори не стала тянуть: – Высокородный риор Тиен Дин-Таль сопроводит меня в храм в назначенный день и станет отцом моего первенца и будущего лиора Эли-Борга. Да восславятся всемилостивые Боги, и да снизойдет на земли Эли-Борга их благодать. Риор Дин-Таль.
Тиен поднялся на одну ступень выше, и теперь почти сравнялся с лиори, почти… Теперь это было его место. Супруги лиоров никогда не вставали вровень со своими мужьями, не встанет рядом с лиори и ее муж – таков закон.
«Правитель одинок, дитя мое. Надев венец, ты возносишься над всеми, и над теми, кто был тебе близок. Люди всегда должны помнить, кто ты, а кто они. Попустительство порождает своеволие и мнимую вседозволенность. Есть минуты, когда друзьям позволено обратиться к тебе по имени, но как только время иссякло, они вновь твои подданные. Это должна помнить ты, это должно стать законом для них».
«Я запомнила, отец».
Милостиво улыбнувшись, Альвия шагнула к своему жениху, уже оглашенному во всеуслышание. Он склонился, после взглянул на лиори, и в глазах Дин-Таля отразились все те чувства, что обуревали его сейчас под маской невозмутимости. Нежность, восторг, ликование, счастье…
– Боги, – едва слышно шепнул Тиен, глядя на свою невесту, – Али…
Она улыбнулась адеру, накрыла его руку своей ладонью и несильно сжала ее, отзываясь на его невысказанное признание. Они спускались по ступеням под взглядами придворных, тут же почтительно склонившихся, как только лиори и риор ступили на пол. Литы слаженно вернули клинки в ножны и двинулись вперед, вновь создав живой коридор. Придворные поднимали головы, как только Перворожденная и ее избранник проходили мимо, на лицах их были улыбки. Тревога за будущее Эли-Борга отпускала. У риората будет наследник, и значит, благословение Богов не оставит эти земли.
– Райв, ты, как старший в посольстве, должен будешь поздравить лиори с выбором.
– Что?
Райверн обернулся. Глаза изгнанника сейчас казались совершенно черными из-за расширившихся зрачков. Полубезумный взгляд остановился на Холлере и застыл, словно изгнанник был сейчас где-то далеко от Борга. Кажется, он даже не понял смысла слов, сказанных ему. Риор снова повернулся в сторону трона, уставился слепым взглядом на опустевшее возвышение, и хартий, сжав его плечо, тряхнул с силой, заставляя вернуться в реальность.
– Хол, лучше тебе сделать это, – негромко произнес Трим.
– Что сделать? – хрипло спросил Дин-Одел.
Взгляд его, наконец, обрел осмысленность, и бледность, разлившаяся по лицу, сменилась более здоровым цветом.
– Мы, как послы нашего господина, должны поздравить лиори с выбором… – Хартий оборвал сам себя, глядя на то, как судорожно вздохнул Райверн и рванул воротник камзола, будто ему не хватало воздуха. – Твари Архона, – мрачно выругался Холлер, – нам нужно отвести его в покои.
– Да что с тобой, Райв? – Трим шагнул ближе. – Очнись, ты словно в пропасть Архона заглянул.
Губы Дин-Одела искривила ухмылка. Пропасть Архона… как верно подмечено. Он и стоял на ее краю, всё еще балансируя, пытаясь удержаться от падения.
– Нужно увести его, – повторил Холлер.
– Как ты это сделаешь? – всплеснул руками Трим. – Нас призвали, потому что так велит обычай, и, как посольство дружественного риората, мы должны последовать на торжественную трапезу, – он бросил взгляд через плечо: – За нами идет распорядитель.
– Со мной всё хорошо, – тускло отозвался Райверн. – Дайте мне еще немного времени.
– Высокородные риоры? – хартии обернулись с учтивыми полуулыбками. Распорядитель ответил легким поклоном: – Прошу следовать за мной, вас ожидают на торжественной вечерней трапезе.
– Наш товарищ нездоров, мы можем проводить его в покои? – спросил Холлер, продолжая стискивать плечо Райверна.
Дин-Одел сбросил руку хартия и расправил плечи.
– Со мной всё хорошо, – уже твердо повторил он. – Мы готовы последовать за вами.
– Прошу, – распорядитель направился вперед, посольство Эли-Харта двинулось следом.
Дин-Одел опередил своих товарищей, те обменялись за его спиной встревоженными взглядами. Райверн яростно растер лицо ладонями, заставляя себя очнуться. Что, собственно, произошло? Ничего. Ничего! Лиори давно должна была сделать выбор, и по Боргу могли бегать уже пара ее отпрысков. И это было бы правильным! Эли-Боргу нужны наследники, а без законного избранника их рождение невозможно. Всё верно, всё так, как должно быть. Он знал, что это произойдет рано или поздно, как знал, что уже никогда не встанет на место, которое занял Дин-Таль.
– Проклятье, – тихо выругался Райверн.
Он всё это прекрасно осознавал, но… Но нутро отозвалось на слова лиори черной волной протеста и негодования. И как бы сейчас Райверн не уговаривал себя, что он не смеет ревновать, что былое никогда не вернется, разум оказался глух к собственным доводам. Риор раз за разом вспоминал, как Дин-Таль оборачивается к Альвии, что-то говорит ей, и в голове билось только одно слово – вор. Вор! Ревность всё сильней затягивала в вязкий омут, лишала возможности сделать хотя бы один вдох. Очертания Борга вдруг смазались перед взором Райверна, и он покачнулся, слепо выставив перед собой руку.
– Архон, – тут же выругался Холлер и стремительно поравнялся с Дин-Оделом. – Райв…