Страница 17 из 38
Авторство, датировка и канонизация книги Даниила
Многовековая иудейская и христианская традиция считала, что книга Даниила была написана самим пророком во время его пребывания в Вавилоне в VI веке до н.э. Тем не менее сама книга Даниила не столь однозначно предполагает авторство пророка – в первых шести главах о нем говорится в третьем лице. Уже в III веке н.э. греческий философ неоплатоник Порфирий выдвинул версию, что книга Даниила была написана во II веке до н.э. неким иудеем, составившим видения пророка Даниила, чтобы воодушевить евреев во время войны с Антиохом Епифаном. Позиция Порфирия предвосхитила взгляды современных критических ученых. Она возродилась в XVII-XVIII веках, когда к аналогичной точке зрения пришли еврейский вольнодумец Уриэль Акоста, философ-деист Энтони Коллинз и Герман Корроди. В XIX веке вокруг книги Даниила развернулись жаркие дискуссии, которые, в конечном счете, закончились победой сторонников маккавейской датировки. В XX-XXI веках маккавейская датировка была принята и многими церковными авторами, особенно близкими к академическим кругам100. В настоящее время академические исследователи принимают маккавейскую датировку книги Даниила как нечто само собой разумеющееся и не считают нужным приводить в своих экзегетических комментариях доказательства этого общепринятого факта.
Тем не менее в консервативных кругах принадлежность книги Даниила самому пророку зачастую продолжает считаться самоочевидным фактом, признание которого должно отличать истинных христиан от сторонников ошибочных либеральных подходов. В современных российских работах традиционная точка зрения без оговорок высказывается в комментарии Даниила Сысоева и беседах на книгу Даниила священника Олега Стеняева. Д.В. Щедровицкий в своей книге «Пророчества книги Даниила» также выступает в качестве убежденного сторонника традиционной точки зрения. Поскольку наша работа не является экзегетическим комментарием, предназначенным только для представителей академической среды, мы считаем необходимым еще раз привести основные аргументы, которые склонили академическую науку в пользу маккавейской датировки книги Даниила. Их можно разделить на две группы: аргументы, демонстрирующие, что первая часть книги не могла быть написана пророком Даниилом в VI веке до н.э., и аргументы, доказывающие, что вторая часть книги была написана в Иудее во время Маккавейских войн.
Уже само повествование 1–6 глав о пророке Данииле, ведущееся от третьего лица, равно как и обилие содержащихся там чудесных и фантастических историй, сразу же вызывает сомнения в авторстве пророка Даниила101. Описанное впечатление подтверждается при более подробном рассмотрении историй пророка Даниила и его друзей и их сопоставлении с известными нам источниками по истории Древнего Востока. Приведем лишь некоторые наиболее характерные примеры. Книга Даниила не знает никаких вавилонских царей кроме Навуходоносора и Валтасара, представляя второго как его сына. В то же время из вавилонских источников известно, что правителями Нововавилонского царства после Навуходоносора были Амель-мардук, Нергал-шарр-уцур, Лабаши-мардук и Набонид, сын которого Валтасар выступал в качестве регента, в то время как его отец находился в аравийской Тейме. Взятие Вавилона в 539 году до н.э., в реальности осуществленное Киром II, в книге Даниила приписано некоему «Дарию Мидянину» (Дан 5, 31). Попытки апологетов, начиная со времен Иосифа Флавия, идентифицировать с ним кого-то из реальных участников взятия Вавилона представляются равно неубедительными. Прочитав далее об учреждении Дарием сатрапий (Дан 6, 1) и о предполагающем царские прерогативы приказе Дария в течение месяца не молиться никому, кроме него самого (Дан 6, 7), мы можем не сомневаться, что речь идет о реальном персидском царе Дарие, а не каком-то другом лице, использовавшем имя Дария в качестве своего рода «псевдонима». Также очевидна и причина, по которой Дарию было приписано взятие Вавилона, – традиция, использованная автором, спутала события 539 и 522 годов – взятие города Киром и повторное взятие восставшего Вавилона Дарием102. «Мидянином» персидский царь Дарий был назван как для того, чтобы представить обоснование историософской концепции автора книги Даниила, в которой Мидийская империя выступает в качестве следующей за Вавилоном мировой державы, так и для того, чтобы найти историческое соответствие пророчеству Иеремии о взятии Вавилона мидянами (Иер 51, 11).
Очевиден легендарный и фольклорный характер и других историй, содержащихся в 1–6 главах книги Даниила. Так, у нас нет никакой информации о семилетнем безумии Навуходоносора – а его возвращение на царство после многолетнего пребывания в пустыне в животном облике, разумеется, не может иметь ничего общего с исторической реальностью и никак не подтверждается историческими источниками. На этом фоне приказ Навуходоносора истребить вавилонских мудрецов, не сумевших пересказать его сон (Дан 2, 12), или указ Дария, запрещающий в течение тридцати дней просить о чем-либо какого-либо бога или человека кроме самого царя (Дан 6, 7), уже не вызывают удивления – очевидно, что в обоих случаях мы видим типичные фольклорные мотивы. Весь этот материал настолько очевидно легендарен, что поверить в его буквальную историчность может только уж слишком убежденный апологет, не рассматривающий всерьез никакие аргументы, расходящиеся с его религиозными убеждениями. Таким образом, настаивать на непосредственном авторстве пророка Даниила для первых шести глав книги представляется откровенно надуманным и, строго говоря, догматическим, в плохом смысле этого слова, подходом.
Говоря о второй части книги Даниила, содержащей его пророческие видения, мы сталкиваемся с другой проблемой – детальным соответствием между повествованием книги Даниила и историческими событиями II века до н.э. И если ссылки на них в главах 7–9 остаются относительно туманными, то 11 глава предъявляет их нам во всех возможных подробностях. О связи книги Даниила с событиями маккавейскиx войн знали и все древние комментаторы. Еще Иосиф Флавий в «Иудейских древностях», толкуя видение Даниила пишет, что «все это действительно пришлось испытать нашему народу при Антиохе Епифане, как то предвидел и письменно предвещал Даниил за много лет вперед»103. Точно так же с событиями времен Антиоха это видение связывали другие древние толкователи. Аутентичное толкование книги Даниила лучше всего сохранилось у сирийских комментаторов, которые связывали почти все предсказания пророка с событиями времен Маккавейских войн. По всей видимости, именно сирийская традиция толкования стала источником информации для Порфирия, сумевшего определить псевдоэпигрифичность книги Даниила. Однако и авторы, не принадлежавшие к сирийской традиции, также считали по крайней мере 8 главу книги Даниила повествованием о событиях, произошедших во времена Антиоха Епифана. Мало того, в 11 главе повествование о Сирийских войнах между Птолемеями и Селевкидами дается настолько точно, что у всякого непредвзятого читателя начинают возникать подозрения, что перед нами повествование об уже хорошо известных автору событиях.
Однако для консерваторов и фундаменталистов подобная постановка вопроса оказывается неубедительной – по их мнению, точность повествования книги Даниила о событиях эллинистической истории свидетельствует лишь о глубине пророческого дара самого пророка Даниила. Исходя из этого, консервативные экзегеты переадресуют упрек в догматизме академической науке, утверждая, что ее представители в принципе отрицают возможность пророчества, почему и датируют книгу Даниила II в. до н.э., когда все предсказанные в ней события уже произошли. Нам бы хотелось высказать несколько соображений, опровергающих это мнение.
100
Начиная с комментария М.Ж. Лагранжа (1883–1938) и в особенности после издания энклитики Пия XII «Divino afflante Spiritu» (1943) с позицией светских ученых начинают соглашаться католические исследователи. Авторы «Православной энциклопедии» подходят к этому вопросу очень осторожно, излагая и традиционную, и критическую точку зрения, не отдавая явного предпочтения ни той, ни другой. Тем не менее, большая часть статьи о книге пророка Даниила посвящена именно изложению взглядов исследователей, придерживающихся историко-критического метода.
101
Достаточно сравнить его с книгой Неемии, где повествование ведется от первого лица, а неправдоподобные и чудесные элементы отсутствуют.
102
Collins John J. A Commentary on the Book ofDaniel. Mi
103
Иосиф Флавий. Иудейские древности. Т. 1. М., 1996. С. 435.