Путешествие внутрь иглы. Новые (конструктивные) баллады

Ну а если, далее, пожилой полный кельнер в жилетке и с широко расстегнутым воротом будет стоять снаружи перед дверью, заложив руки за спину и внимательно наблюдая, как под фонарем мышь поедает хлебную корку, а его молодой и, по-видимому, начинающий помощник, тоже не зная, чем заняться, но не осмеливаясь застыть в монументальной бездеятельности, подобно старшему коллеге, будет протирать для вида окно, если, продолжаю, увидев вас, пожилой кельнер с трудом оторвется от зрелища ужинавшей мыши, молча и с достоинством проведет вас вовнутрь таверны, усадит за самый уютный, по его словам, столик в углу: как раз рядом с миниатюрным амурчиком, зажавшим в пухлых ручонках корзину с цветами, если, далее, ваш спутник, поблагодарив вас за приглашение, сейчас же углубится в изучение меню, а вы, оглядевшись, убедитесь, что это типичная греческая таверна за границей, отдающая кичем, но милая взору всякого, кто успел побывать в Греции и полюбить эту коротающую в архаической дреме какое уже по счету столетие островную колонию, и потому здесь обязательно будут, во-первых, неизменный фрегат над баром изумительной ручной работы, во-вторых, сеть под закопченным потолком, где искусно запутались разнообразные и высушенные дары моря, как-то: гигантский краб с чудовищно непропорциональными клешнями, рыба-меч, косоглазая камбала, чучело спрута, громадные раковины и прочая морская прелесть, в-третьих, любительские акварели на стенах, в-четвертых, дискретно белеющие среди пышной парниковой зелени гранитные копии великих работ древности, а в-пятых, и самое главное, с потолка, из замаскированного в щупальцах медузы старенького прибора будет литься заунывная бессмертная музыка, от которой повеет нестерпимой архаической ностальгией, разрыхляющей душу и не открывающей ей выхода в действие, опять-таки, в отличие от итальянских или испанских мелодий, – итак, если все эти детали будут иметь место, значит вы сделали правильный выбор и можете считать, что вечер ваш вполне удался…

2В Мюнхене тихо живя там осевшим давно эмигрантом,рады по-прежнему вы, если старый приятель иль другс кровных до боли краев, что вам близки, но вместе и чужды,ибо вы там родились, но и бросили их навсегда,и поступили бы так, если б заново все повторилось:только такой человек настоящий и есть эмигрант…как-нибудь вас посетит, и отпраздновать редкую встречувы поведете его в Старый Город, – но где же осесть?где по карману еда? ведь кусок, баснословно что дорог,вкусен не может и быть: запах денег в нем все отобьет,также не в каждом вине, что чужие вам люди предложат,дышит живая душа, а нельзя пить вино без души, —тело оно опьянив, вашу сущность совсем не затронет:в пьяной и тесной тоске будет маяться долго она,даже в живительном сне не найдя долгожданной отрады…кроме того, не забыть окружающий вас интерьер:все, что безмолвно стоит на часах вашей тихой беседы,и по идее, должно органически с нею срастись:так же, как тело с душой у немногих людей – и счастливцев, —все эти стулья, столы, декорации стен, потолок,вид за столом из окна, выражение лиц у прислуги,музыка, гости, уют – все детали нельзя и назвать —призваны сопровождать судьбоносное это событье:встречу двух русских людей посреди им чужбины родной…и – вот спрошу я у вас – где же им отыскать ресторанчик,что обеспечить бы мог все условья, что названы здесь?если ж он где-то и есть, то искать его нужно полжизни, —а ведь у наших друзей в лучшем случае времени час…и потому в эту ночь, что достойно отметит их память,сами они никогда место встречи себе не найдут:но будет подан им знак незаметный и все-таки – свыше,ибо традиция есть: не положено воле людейсудьбы земные решать, но вершить их должны только боги,хоть мы и знаем теперь, что отнюдь не безгрешны они, —сила астральная есть у феноменов многих и разных,и как они к ней пришли – недоступно для наших умов, —так что, итог подводя, для возлюбленных наших героевбыло бы лучше всего, если б в полночи звездной вдруг громгрянул и молнии клин указал однозначно таверну,где небожителей сонм хочет нынешней ночью их зреть,или могучий орел, на ступень перед дверью спустившись,ясно бы им указал, что в ту дверь надлежит им войти,иль на худой бы конец, налились у обоих внезапноноги, как будто свинцом, и ни шагу ступить не смогли бнаши ночные друзья, а из ближнего злачного местачуть ли не в горьких слезах и ручищи в объятья раскрыв,с галстуком наискосок к ним радушный рванулся б хозяин,и – против воли втащил (пусть и с помощью кельнеров двух)в свой (и пустой) ресторан, – и тотчас им вина принесли бы,дальше – накрыли бы стол из остатков минувшего дня…да, в идеале все быть только так и должно бы, конечно,но по причине того, что не веруют люди в богов,те перестали им слать «долгожданные знаки, что свыше», —разве лишь (чтоб подшутить), мышь подставят им вместо орла —так по вере воздастся нам всем! – но, поскольку мы сами виновны,в том, как все дело пошло, надлежит со смиреньем принятьдаже ту серую мышь: она весточку может благуюв сирый наш мир привнести, – например, тем друзьям намекнуть,где им главу преклонить после долгой и славной прогулки:там и конечно, лишь там, где на рампе, в фонарном кругухлебную корку грызет этот серый актер и хвостатый,кельнер же, юноша-грек, наблюдает безмолвно за ней,ну, а за ними двумя уже старший (и грек тоже) кельнерАргусом строгим следит, в заведенье свое пригласитьнаших героев забыв… но туда их зовут сами боги!и потому я хочу чуть побольше о том рассказать.3

И тогда самое время заказать запеченный овечий сыр, начиненные фаршированным мясом баклажаны, бараньи котлеты в виноградных листьях с помидорами, а для начала графин домашнего красного, когда же, наевшись и напившись, переговорив на все личные и безличные темы, вспомнив всех, кого хранит двойная память, меж вами возникнет, наконец, неловкое молчание: этот милосердный бог смерти любой встречи и любого общения, и вы украдкой посмотрите на часы, жестом закажете кофе, и почти в ту же минуту юноша-прислуга с лицом бога Танатоса оставит на столе две чашечки с выпуклой поверх краев кремовой пенкой и две рюмки анисовой водки: традиционный подарок хозяина угодным ему гостям… подождите на минуту расплачиваться: обратите внимание, как на пепельном столбике истлевшей до фильтра сигареты запечатлелось название ее марки, – эта обостренная внимательность поможет вам осознать, почему нынешний вечер оказался одним из наилучших в вашей жизни.