Страница 8 из 8
И только я наконец-то собралась резко осадить зарвавшегося шефа и оттолкнуть оборзевшую вконец ладонь, как лифт остановился, впуская новых людей, тоже ехавших вверх. О, черт… Мы стояли близко, так, что они не видели, что творил Смычковский, а устраивать скандал при таком обилии свидетелей мне воспитание не позволило. Я чувствовала, как горят щеки, как шеф продолжает мягко гладить мою попку, иногда нежно сжимая, и пальцы стискивали ручку сумки все сильнее, представляя на ее месте шею Смычковского. Эмоции окатывали жаркими волнами, скручиваясь в животе в спираль, злость и замешательство бурлили в крови, требуя выхода, а лифт полз жутко медленно, как мне казалось.
— Р-руку убер-рите… — наконец тихо прорычала я, не выдержав и остро сожалея, что туфли на удобном широком каблуке, а не шпильки. — Что вы с-себе позволяете?
— Проверяю, как и обещал вчера, — последовал невозмутимый ответ.
Я аж задохнулась от негодования, скрипнув зубами и страстно желая, чтобы все эти люди наконец вышли, и можно было отступить от начальника.
— Уже проверили, — процедила я, стараясь не обращать внимания на мурашки, безостановочно бегавшие вдоль позвоночника от прикосновений Смычковского. — Поверьте, здесь того, что вы ищете, уж точно нет.
— У вас очень притягательные формы, Олеся Викторовна, оторваться сложно, знаете ли, — любезно уведомил меня гадский шеф, чем вызвал новый приступ возмущения и одновременно смущения.
Это мне сейчас комплимент неожиданно сделали, или Смычковский продолжает мелочно издеваться? К счастью, лифт наконец приехал, люди передо мной вышли, и я почти бегом последовала их примеру, торопясь занять место в приемной. Ага, только моему начальнику в ту же сторону, о чем я запоздало вспомнила, услышав за спиной:
— И брюки вам очень идут, между прочим. Точнее, вашей попке.
Издав возмущенный возглас, я буквально влетела в приемную, пытаясь отдышаться, и прижав ладони к пылающим щекам. Хорошо, там еще никого не было, второй стол пустовал… Костеря про себя шефа последними словами, я только успела повесить куртку и бросить сумку на стол, как позади открылась дверь.
— Будьте добры, Олеся Викторовна, принесите мне кофе, — услышала я невозмутимый голос Смычковского. — И документы на подпись, после обеда у меня встреча, я уеду из офиса.
— Хорошо, — сухо отозвалась, упорно не поворачиваясь к нему.
Только когда в приемной воцарилась тишина, я длинно выдохнула, прикрыв глаза и опершись ладонями на подоконник. Спокойно, Леся, в конце концов, тебе ничего не мешает перестать делать свою работу на отлично, чтобы Смычковский сам отправил обратно в филиал. Слегка повеселев, я занялась напитком, прихватила папку с бумагами и зашла в кабинет, постаравшись сохранить непроницаемое выражение на лице. Хотя внутри все напряглось, признаться…
Предпочла остановиться напротив шефского кресла, пусть и не очень удобно ставить чашку. Но зато лапать меня в таком положении тоже крайне несподручно. Смычковский кивнул, не отрываясь от экрана, взял папку с документами.
— Зайдите через полчаса, заберите, — обронил он, ухватившись за чашку, и сделал глоток. — Кстати, Олеся Викторовна, надеюсь, у вас есть, во что одеться завтра? — добавил шеф, усмехнувшись уголком губ и глянув на меня.
Я поджала губы и смерила его выразительным взглядом.
— Найду, Александр Михайлович, не переживайте, — сухо ответила ему.
— Я подвезу вас до дома после работы, так быстрее будет, — огорошил он следующей репликой. — Отказ не принимается. Идите.
Проглотив возмущенный ответ, молча развернулась и вышла из кабинета, постаравшись не хлопнуть дверью. Деспот, вообще. А в приемной меня ждал очередной сюрприз: за свободным столом сидела не Татьяна.
ГЛАВА 6.
Я замерла, рассматривая элегантную, холеную женщину около двадцати восьми-тридцати, спокойно смотревшую на меня. Строгий костюм, прическа, никакой вульгарности, и во мне затеплилась надежда, что, может, эта напарница будет поприятнее, и мы даже сработаемся… Ровно до момента, когда мадам открыла рот.
— Милая, давай договоримся сразу, — мягко начала она, доброжелательно улыбнувшись и постукивая кончиком ручки по столу. — Это место будет моим, ты слишком молоденькая для такой ответственной должности. Поэтому, все, что поручит тебе Александр Михайлович, буду делать я, поняла?
На несколько мгновений я растерялась от такого заявления, даже не зная, что ответить нахальной дамочке. Вспомнилось, как вчера Смычковский осадил Татьяну, когда она попыталась вместо меня принести чай, и мысленно усмехнулась. Ну-ну. Еще одна, считающая себя всех хитрее и умнее. Я подошла к своему столу, достала папку с документами на подпись и только потом ответила:
— Александр Михайлович отличается хорошей памятью и обычно знает, что кому поручал.
— Так, ты со мной не спорь, а делай, как я говорю, — чуть нахмурила идеально очерченные брови дама — даже не представилась, кстати, и мое имя не спросила.
Ладно, как хочет. У меня и так хватает работы. Я пожала плечами и подошла к шкафу с кофейным автоматом, достала чашку, как напарница тут же оказалась рядом.
— Я сама все сделаю, иди, — покровительственно кивнула она. — Какой кофе он предпочитает?
Велик соблазн был дать неверные сведения, но я — не Татьяна. Эта, новенькая, и так огребет.
— Черный, со сливками отдельно, сахар тоже, — коротко ответила и вернулась к столу, взяв папку с документами и просмотрев их.
Напарница покосилась на меня, поставила делаться кофе и подошла к столу, бесцеремонно вырвав папку из моих рук.
— Это тоже отнести? Я сделаю, — кивнула она и вернулась к кофе-машине.
В приемной воцарилась тишина. Я занялась разбором почты и прочими делами, которые наметила себе еще вчера, самоуверенная девица, сделав кофе, с видом победительницы направилась в кабинет, нацепив на лицо любезную улыбку. Каюсь, я даже оторвалась от компьютера, замерев в предвкушении и прислушиваясь к звукам в кабинете. Эх, жалко, Смычковский голос не повышал. Я услышала только, что он что-то сказал даме, и спустя несколько секунд она вышла, с поджатыми губами, недовольным лицом и пятнами румянца на щеках. С подносом с кофе и папкой. Смерила меня взглядом, казалось, что-то хотела сказать, но не успела: из кабинета выглянул сам шеф.
— Олеся Викторовна, прошу в мой кабинет, — коротко произнес он и добавил с едва заметной усмешкой в уголках губ. — С кофе и бумагами. Веронике Валерьевне я все необходимые указания дал.
Кивнув с невозмутимым лицом, я забрала у молчаливой Вероники — теперь хоть имя ее знаю, — многострадальный поднос и папку, и вернулась в кабинет. Поставила чашку, положила бумаги перед Смычковским, стараясь не смотреть на него.
— Почему вы позволили Веронике за вас выполнить мое поручение? — спросил вдруг он, и я едва не подскочила от неожиданности.
Осторожно покосилась на шефа, наткнулась на пристальный, внимательный взгляд и очень некстати вспомнила нашу утреннюю поездку в лифте. Черт. С чего это меня в жар бросило от его возмутительного поведения?
— Я не имею обыкновения устраивать драку в приемной за папку с документами или чашку, — ровно ответила я, глядя поверх головы Смычковского.
— Вы могли сказать, что я попросил именно вас, а не Веронику, — взгляд начальства продолжал блуждать по мне, и от этого становилось все неуютнее и волнительнее, и дыхание норовило сбиться.
— Видимо, Вероника решила, что сможет сделать это лучше меня, — наверное, общее нервозное состояние виновато в том, что я так резко огрызнулась, но мне на самом деле начинали надоедать эти придирки.
Я не привыкла работать в такой неспокойной обстановке, как на пороховой бочке себя ощущаю. Смычковский хмыкнул, помолчал, потом наконец соизволил махнуть рукой.
— Спасибо, можете идти, — и придвинул папку с бумагами к себе.
С большим облегчением я вернулась в приемную, села за стол, поглядывая на молчаливую Веронику. Интересно, что ей шеф наговорил? Впрочем, на телефонные звонки отвечала исключительно она, а я и не возмущалась. Все было спокойно почти до самого обеда, пока где-то за полчаса до оного из кабинета не выглянул Смычковский.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.