Самая главная злодейка

Ольга Ильина. Тайна Солнечной принцессы-3. Самая главная злодейка

ПРОЛОГ

— ОХРЕНЕТЬ! — это единственное слово, которое сейчас

могло прийти в мою голову.

Нет, ну вы представьте — я стою в золотом тряпье, называемым

тут свадебным платьем, вся в золотых украшениях, звенящая, как

погремушка, при каждом движении, с красной вуалью на башке,

вокруг суетятся девицы, каждая в своем цвете. Их семеро, и если

рядышком поставить — радуга получится, только не понятно, каким

боком к радуге я отношусь?

Здесь уместнее всего невеста в белом, но нет — я в золотом, да

еще эта тряпка красная, а сверху пристроили еще одну,

неподъемную, в смысле меня как ею накрыли, в спине что-то

хрустнуло, и меня тут же к землице-то и прибило, скрючило всю. О!

Зато опора появилась. Я стоять могу на полусогнутых и даже внутри

этого шатра, свадебным нарядом зовущегося, перемещаться. Вот

жесть! Видел бы меня кто, точно от смеха бы загнулся.

Девицы чего-то щебечут, навешивая на меня еще по килограмму

погремушек, украшений в смысле, кружатся, сияют от счастья (ага,

это же не их тут в кокон заворачивают и замуж за басурмана

выдают), одна я ничегошеньки не понимаю ни по ихнему, ни какого

демона здесь делаю?

Щебетание неожиданно смолкло. Как и все звуки в округе. Она

явилась — тетка в черном балахоне. Зыркнула на всех своими злыми

глазенками да так, что девицы побелели, а некоторые и посерели от

нежданной «радости». И пока девицы впечатлялись, тетка, мамка,

или как ее там кличут, переключилась на меня. Осмотрела,

покрутила, благо под покрывало не заглянула, а то бы настал мне

полный…

Не будем о грустном. Свадьба, как-никак. Спросите чья?

Кажись, моя.

— Брынь, оклокум, — выдала тетка, тыча в меня пальцем. —

Курум?

А? Чего это ей надо? Моя твоя не понимать. Лесом иди, лесом.

— Курум? — тем временем свела брови она.

— Курум, — как можно тише пропищала я.

Курум, и что такое курум? Надеюсь, пароль правильный, а то

ждет меня вместо курума хрум-хрум. По шее моей хрум-хрум

топором, и стану я безголовая Клем. Впрочем, некоторые уже в моей

безголовости не сомневаются. Но опять же о грустном не будем. Да и

пароль, тьфу, слово вроде правильное оказалось. Ведьма

заулыбалась.

— Куру-у-ум.

Чувствую, если бы я тряпкой не была накрыта, она бы меня еще

и по щеке потрепала от счастья. Нет, надо все же выяснить у

знающего народа, что же этот «курум» значит. Вдруг что-то

неприличное.

Тем временем, события развивались. Курум, то есть тетка

лыбиться перестала и резко приказала девицам вниз спускаться, меня

толкнула следом, да так, что я едва кубарем не полетела,

споткнувшись о фиолетовую девицу. Удержалась чудом, а черная

лишь зыркнула и что-то там себе под нос прошипела. Надеюсь, не

проклятие.

И вот мы спускаемся во внутренний двор их домика замком

зовущегося, украшенного по случаю «великого» события шелком и

живыми цветами. Кругом народ, тетка позади, подружки невесты

впереди, щебечут, смеются, пританцовывают, две оставшиеся, что

посильнее, медленно, но верно тащат невесту к жениху. Только вот

незадача — невесты-то и нет. А я, мои дорогие, ни капельки, ни

капелюшечки не невеста, а то, что стою посреди всего этого балагана,

называемого свадьбой, да еще в наряде невесты, так за это спасибо

надо сказать моей дорогой и любимой подружке, и где ее только

демоны носят? Меня же надо спасать, и немедленно! Ох, кошмар,

кошмар! Ужас! Ужас! И какого демона я только согласилась? Теечка,

миленькая, ну где же ты? Меня же сейчас того, растого… замуж

выдадут.

Нет, ну я так не играю. То ни одного жениха, то сразу трое.

Один вон стоит тоже в золотом да белом, глазами зыркает,

облизывается. Ему бы мою тряпку душную и тяжелую, посмотрела

бы я, как он позыркал бы. Через нее же не видно ничего, о только его

— женишка распрекрасного. Слава богам, не моего. А то я бы от

такого «счастья» неведомого, боюсь, с обрывчика сиганула бы на

радостях-то. А кто бы не сиганул, если бы сей экземпляр

любвеобильный увидел. Два метра в высоту и столько же в ширину,

такой шарик… э… сфера, сверообразный шарик, щечки пухлые, глазки маленькие, нос пятачком и хвост крючком. Не, это свинка

получается, хотя, женишок очень на эту свинку смахивал. Руки как

столбы, ноги, как стволы, живот бо-о-ольшой, необъятный. И этот

женишок в этом дурдоме что-то типа местного божка, на которого

все молятся. Самый главный и самый ленивый божок, которому даже

местный вождь не указ. И этот вождь (та еще сволочь) отдал одну из

своих дочерей этому… божку недоделанному. Задобрить хотел. Кто

ж знал, что ему на пути мы попадемся и всю малину испортим.

А что касается других моих потенциальных женихов… Второй

где-то по Темному лесу лазает, нас всех разыскивая. А третий… Ох,

третий. О третьем лучше не думать, потому что это чревато

убийством, причем не моим. Ага, как вспомню о третьем, так сразу

злость берет на всех. Нет, а вас бы не взяла, если бы вы узнали…?

Так, кончаем панику разводить, мозги включаем. Пора валить и

быстро, пока эти щебечущие птахи, порхающие вокруг обряженной в

шелка да золото невесты, меня то бишь, не упорхали заканчивать

представление к жениху. Тогда-то сказочка и закончится, свадьба

начнется.

— П-с-с!

— А?

— П-с! П-с-с!

Так, и кто это меня зазывает? Чертово тряпье, ничего в нем не

видно!

Я с трудом разгребла себе сквозь покрывала обзор и глянула наружу.

Так, знакомые девицы, все также танцуют. Только почему этих, в

зеленом, двое? А-а-а. Одна фальшивая, на меня зыркает, глазом

моргает, подмигивает, что ли?

Через целый круг я узрела девицу вблизи.

— Надеюсь, ты пришла меня вытащить! — прошипела я, когда

фальшивая подружка невесты оказалась в непосредственной

близости.

— На то и расчет, только это… бежать придется и с утеса

прыгать.

— Чего?! Ты офонарела, нет?

— Ну, если ты хочешь остаться и стать замужней дамой, то я

мешать не стану.

— Ну и стерва ты, Самирка! — прошипела я, а та лишь

улыбнулась своей змеиной улыбкой злодейки и, подмигнув, юркнула

в мою юрту, то есть под тряпье, что-то там соорудила, меня из золотого платья освободила и бросила розовое нечто, напоминающее

ее собственный весьма откровенный наряд.

— Во нравы, — чуть слышно вздохнула я, поспешно натягивая

нечто, зовущееся вполне приличным в здешних краях платьем. В

наших меня бы за это на главной площади камнями забили, или один

злобный, ревнивый тип запер в какой-нибудь особо безлюдной

камере, спальней зовущейся.

Наконец, облачившись в новые тряпки и закрыв лицо и волосы

полупрозрачной вуалью, мы бочком двинулись в сторону выхода.

Самирка при этом продолжала танцевать, я тоже не отставала,

надеясь, что мои истерические конвульсии за танец все-таки сойдут.

И так мы, пританцовывая, почти до самой лесенки-то и доковыляли, а

там опять она — тетка в черном весь путь нам и перегородила. Мой

же свадебный наряд остался посредине шатра, изображать невесту и

вовсе без невесты, даже такой фальшивой, как я.

— Куда? — завыла тетка, а я аж подпрыгнула от

неожиданности. Охренеть! По нашему заговорила! А то все курум да

курум. И тут Самирка выдала:

— Хайран, обекам нинес.

— Кайден.

— Оклимус.

— Тато.

Короче, разговор затянулся. Самирка что-то там втолковывала,

тетка в черном не понимала и все больше зверела. В какой-то момент

я решила, что пора от слов переходить к делу и долбанула тетку по