Страница 4 из 17
Инар удивленно вскинул бровь, в секунду погасил огонь, мельком взглянул на учиненное сестрой безобразие и перевел взгляд на разъяренную и немного напуганную своей дерзостью принцессу. Тея же мгновенно протрезвела от этого холодного, или даже ледяного взгляда не брата, повелителя, и вздрогнула, когда он заговорил. В каждой фразе, каждом слове сквозила сама стужа и безжалостность.
- Ты уже не маленькая, Тея, но до сих пор не научилась держать себя в руках. Мне нет никакого дела до твоих истерик. Ты можешь любить меня, или не любить, но я требую, чтобы ты хоть иногда вспоминала, что ты не базарная баба на площади, а наследная принцесса Илларии. И если еще раз ты позволишь себе такой тон, то последует адекватный ответ. Я слишком долго потакал твоим прихотям, слишком долго видел в тебе ребенка. Больше этого не будет. И вряд ли леди Марисса одобрила бы твое сегодняшнее поведение с Паэль. Ты прилюдно оскорбила ее. Это тоже больше не повторится.
У Теи было такое чувство, словно он отхлестал ее по щекам, хотя даже не прикоснулся, но щеки горели, а внутри все заледенело. Ей показалось, что сейчас с ней не брат разговаривал, а чужак, для которого она пустое место. Слишком привыкла принцесса безнаказанно высказывать свое фи всем, кто по ее мнению этого заслуживал. А сейчас получила по носу, и не просто щелчок, а сильный удар кулаком.
- Надеюсь, мы друг друга поняли, - проговорил повелитель, завершив свою отповедь, и собирался по магическому приемнику, единственной вещи, уцелевшей на столе, позвать секретаря. Именно это и заставило девушку освободиться от своего странного оцепенения и снова загореться от гнева.
Принцесса Илларии никогда не умела проигрывать и не любила сдаваться. Вот и сейчас она ни на секунду не подумала благоразумно отступить и упрямо полезла на рожон, зная, что Инар может угрозами и гневом не ограничиться. Но речь шла о Клем, которую Тея любила больше кого-либо в этом мире, даже больше Инара. И он прекрасно об этом знал. Поэтому она гордо вскинула голову, упрямо посмотрела в черные, бездушные глаза брата и ответила, чеканя каждое слово:
- Да. Я. Поняла. Тебе всегда было плевать и на меня, и на Клем. Но если ты и можешь выбросить на помойку свое собственное слово, то я этого делать не собираюсь. Я сделаю все, чтобы помочь ей. А ты… Ты тоже умеешь разочаровывать. Прости, что побеспокоила. Этого больше не повторится.
И Тея ушла, и даже дверями хлопать не стала. Ведь это не достойно принцессы Илларии – хлопать дверями. Наоборот, она гордо прошла в приемную, где сидел секретарь повелителя, и делал вид, что сосредоточенно пишет, а не подслушивает разговоры в угоду Паэль, которой докладывали обо всем, что происходило во дворце, и о сегодняшнем инциденте наверняка, тоже доложат.
Аккуратно прикрыв дверь, принцесса улыбнулась секретарю и покинула помещение, так и не заметив сожаления в глазах брата. Этот разговор начался не правильно и закончился не правильно. И повелитель впервые за много лет не знал, как поступить, как можно все исправить, и можно ли исправить вообще? Два самых дорогих существа сейчас его ненавидели, и он признавал, что заслужил. Прав ли был, сделав такой выбор? Надеялся, что да, ведь повелитель Илларии не привык менять своих решений. Вот только от этих решений ему самому почему-то было совсем не радостно.
Ничего этого принцесса Илларии не знала, она горела другой мыслью, вдруг родившейся в коридоре. Только там она перестала держать лицо, напугав двух служанок своим «зверским» видом. Но там же осознала, что нужно делать. У Клем в этой ситуации оставался только один выход, только один шанс, которым принцесса и намеревалась воспользоваться, а потому поспешила в свою комнату, порылась в ящиках комода, откопала камень связи и вызвала того, с кем и не разговаривала толком никогда, но только он мог сейчас помочь, и он ответил.
* * *
- У-у-у, дурацкий камень!
Очередной мой личный провал полетел в стену, красиво разбился на мелкие осколки, рассыпавшиеся по полу. Там же блестели стекляшки шести предыдущих камней. Что говорить, я никак не могла впихнуть воспоминание так, чтобы моя физиономия и лица других девочек, побывавших в жутком доме Флемора, там не отражались. Два дня бьюсь, и все без толку.
Вы спросите, кто такие Флемора? И я отвечу. Это один приотвратнейший дом из высших, почти все представители которого не гнушаются всякими мерзостями, вроде насилия над несовершеннолетними, или шантажа, с целью склонить юную деву к непотребствам, а точнее, запугать настолько, чтобы дева сама прыгнула в постель к стержню благородного семейства. А как вам история об инцесте между братом и сестрой? Жуть, грязь и мерзость, от которой хочется поскорее очистить мозг и помыться. А мне приходится все эти мерзости в душе воскрешать, чтобы запихнуть в дурацкий камень, в который ничегошеньки не впихивается. И сил уходит не меряно.
«У-у-у! Дурацкий камень, дурацкие воспоминания, и мерзкие, отвратительные Флеморы, чтоб их демоны всех пожрали и косточек не оставили!»
В полном отчаянии я схватила последний камень, долго на него пялилась, пытаясь успокоиться и настроиться. Все, еще одна попытка, и я… не, не сдаюсь. Рано еще сдаваться, а вот отдохнуть и проветриться не помешает. Глядишь, энергия появится и разум прояснится. Да и силы восполнить надо, а то, в глазах уже двоится.
Итак, взглянем на камень, на один, не два. Не два, я сказала! Потрясла головой, двоиться перестало. И вот теперь сосредоточимся, направим энергию, вызовем мысленный образ, вложим воспоминания, а затем, медленно прокручивая каждое, попытаемся пропустить его через себя, попутно затирая нежелательные места. И это самое сложное, силы выкачивает так, словно я марафон бегу. Чем дальше, тем тяжелее, и второе дыхание никак не открывается. На третьем воспоминании я поняла, что больше не могу. Силы кончились, осталась только злость на себя. Прерывать процесс категорически запрещено, и если это случиться, то придется начинать сначала, и использовать новый камень. Мыслеловы не перезаписывают. Вот я их и разбиваю, свои неудавшиеся попытки.
Ну, же! Еще немного, чуть-чуть ведь осталось. Стереть образ последней жертвы и…
Дверь моей комнаты с грохотом ударилась о стену, сметая к демонам всю мою концентрацию.
- Твою ж… - я выругалась сквозь зубы, и посмотрела на незваного гостя с огромным желанием запустить в него свою последнюю неудачную попытку. Эх, жаль, что не запустила.
На пороге дед нарисовался. Злой, как тысяча демонов. Правда не знаю, то ли на меня, то ли на кого другого? Нет, точно не на меня. Я последние два дня тихо мышкой в доме Агеэра сидела и носа на улицу не казала.
- Э… чем обязана? – решила полюбопытствовать.
- Клементина! До каких пор ты будешь испытывать мое терпение?
Эх, ошиблась. Дед на меня злился.
- Да что я сделала?
Интересно, и в чем это нелюбимая внучка провинилась на этот раз? Ну, вот правда, тихо мышкой сидела.
- А ты думаешь мало? Сидишь здесь, непонятно чем занимаешься, ни на что не реагируешь, посетителей не принимаешь, даже я… мой слуга… - о, на этом слове дед перешел на ультразвук, да так, что даже осколки на полу зазвенели, - МОЙ СЛУГА сидит цербером у твоих дверей, и никого к тебе не подпускает. МЕНЯ! Меня к тебе не подпускает!