Страница 9 из 16
«Какая к черту разница?» – только и успела подумать Хизер, и оружие со свистом взлетело в ночи. Закричать она не успела, только стояла и смотрела с открытым ртом, как голова одного из теней отделилась от тела, упала и покатилась.
Схватившись за волосы и больно потянув на себя, девушка с ужасом глядела, как была отрублена еще одна голова. Оставшиеся тени, шипя и рыча, кружились вокруг противника, а тот, стоя в центре, и размахивая оружием с проворством средневекового воина наносил удар за ударом. Тела и головы летели в разные стороны, падали за землю, крыши домов, засыпая собой округу. Кровь текла рекой, сотнями рек. Они струились по старой черепице крыш и лились, и капали на асфальт, расплываясь алыми лужами. Казалось, протяни руку, и в ладонь тебе польется багровый поток.
Перед тем как Хизер окончательно не потеряла голову, один из врагов подлетел к тому, что был в центре, сзади. Вместо руки у тени был крюк и им он со всей мощи ударил мужчину в спину. Тот, издав болезненный крик, выгнулся в дугу…
Хизер больше не могла стоять на месте, не могла этого видеть. У нее все смешалось в голове. Драка, кровь, несчастная женщина, клыки, горящие глаза. Будто в бреду она заставила себя шевелиться и попятилась назад, стараясь не верить тому, что видит. Она потрясла головой, словно стараясь вытрясти из нее последствия контузии. Или алкоголя. Точно! Она явно перебрала на празднике. Сказалось напряжение последних месяцев, слишком спешная разрядка, и как факт галлюцинации. Она же медицинский работник, она может логически объяснить происходящее…
Продолжая пятиться и мотать головой, отказываясь верить глазам, лицезревшим схватку мужчин в воздухе, рвущих друг на друге одежду и кожу, девушка оступилась и шлепнулась на пятую точку. Платье безнадежно запачкалось грязью, ноги машинально бороздили дорогу, так как Хизер продолжала по инерции ползти назад. Ее левая рука угодила во что-то липкое и вязкое. Подняв ладонь, она с ужасом обнаружила, что испачкала ее в крови. Хизер не была бы медсестрой, если бы боялась вида крови, но способствующие тому обстоятельства все же заставили девушку, по крайней мере, выдавить из горла нечленораздельный звук.
Луна ушла за тучи. Настала тьма…
А потом…
Прикосновение…
– Обычно при виде такой картины следует реагировать более бурно.
Хизер подняла глаза и встретилась лицом к лицу еще с одним мужчиной. Он стоял возле кирпичного забора, лениво навалившись на него спиной. Воспаленным сознанием она подметила, что в отличие от предыдущих, этот выглядел как денди. Кипенно-белая рубашка, брюки со стрелочкой, темные волосы собраны в щегольской пучок. Он пронзил Хизер мальчишеским взглядом и предложил:
– Например, звать на помощь.
И Хизер послушалась. Открыв рот, она издала писклявое «Помогите!» и с трудом встав на ноги, бросилась прочь от этого места.
ГЛАВА 3
Она сеет смерть, потому что сама не убила ни разу.
Легко заливать плаху, когда не знаешь цену крови.
Анастасия Машевская «Коготь и цепь»
– Ингрид!
Одним бешеным толчком он снес дверь с петель и ворвался в деревянный дом постройки периода Гражданской войны. Сорванная дверь под его ногами хрустнула и разломилась надвое.
– Ингрид!
Ему не стоило так кричать, она знала о его приближении задолго до того, как он появился в арендованном ею особняке. Она чувствовала его даже на расстоянии – инстинкт, выработанный за пару столетий, что они были вместе. Но сейчас он не понадобился. Вибрации яростного гнева, исходившие от Вальгарда, превращали ее дом в движение, будто особняк стоял рядом с проходившим мимо поездом. Это жутко раздражало. Несмотря на то что Ингрид ненавидела налет вековой пыли на своей коже, стабильность была тем, что больше всего ценила она в своей нынешней жизни, и любое отклонение вызывало внутри нее чувство глубокого неудовольствия.
– Выходи!
Ее породистый рот скривился капризной полудугой. Она никогда не унизит себя настолько. Если она ему нужна, пусть поднимется сам. И он не заставил себя ждать, сорвав еще одну дверь в ее доме с петель. Ее рассердило и одновременно обидело, что ни один из преданных ей слуг не вышел навстречу взбешенному гостю, чтобы остановить его. Вот так-то они защищали свою хозяйку. Хотя Ингрид знала, что будь на его месте кто-то другой, пусть даже целая ватага, верные ей люди не позволили никому переступить порог ее дома. Но было в этом человеке что-то такое, что заставляло даже тех, кто клялся ей в верности, при его появлении прятаться по углам, как трусливые крысы.
Перед тем как разъяренный Вальгард ворвался в спальню, Ингрид успела испытать досаду, что не может очередной раз убедиться в своей неотразимой внешности. В этой спальне нет специальных стекол…
– Какого черта!
Она едва смогла развернуться в его сторону, как оказалась бесцеремонно поднятой с кушетки и прижатой к стене. Ее всегда возбуждала его неистовая страсть и первобытная грубость, но сейчас она действовала на нервы.
– В чем дело, дорогой?
– Не делай из меня идиота!
И все же она безупречна – ее красота отражалась в его горящих яростью глазах.
– Никогда не пробовала. Поэтому мне весьма интересна причина твоего раздражения.
Она рисковала, проявляя такую дерзость. Но разве не всю жизнь ей приходится ходить по лезвию ножа?
Чеканные черты лица Вальгарда исказились лютой злобой. Ледяная рука мертвой хваткой сжала горло Ингрид, заставив женщину задыхаться. Она всегда знала, что он легко может ее уничтожить. И, кто знает, может, это и было основной причиной, по которой женщина так сильно тянулась к нему. Ингрид всегда привлекала грубая сила. Она хотела Вальгарда так же сильно, как и боялась.
– Ты все знала, – прошипел мужчина.
Конечно, она знала. Знания были ее главной силой. Если бы не природные мудрость и хитрость Ингрид тяжело бы пришлось в мире, где правят эти шовинисты. Но, видит Бог, или тот, кто их породил, нынешней ситуации она и сама была не рада.
– А в чем собственно дело? – прохрипела она, впиваясь ногтями ему в запястье. Ей удалось высвободить свою шею из его мертвой хватки, но ее жизнь все еще была на волоске. И никогда, как сегодня, Вальгард не был ей настолько желанен.
– Ты был в городе? Видел девчонку? – говорить, когда тебя сжимали тиски смерти, было крайне тяжело, но Ингрид знала, если проявить слабину, Вальгард не оставит от нее мокрого места, поэтому через силу придала своему голосу нотку несмешливого презрения. – Это причина твоего неудовольствия?
Синие, будто лед глаза мужчины в мгновение ока стали черными. Размашистый удар тыльной стороной ладони пришелся Ингрид в подбородок и заставил отлететь на метр. Женщина ударилась спиной о дровяной камин, изрядно повредив его. Каменные осколки, вперемешку с песком и известью посыпались на ее переливающиеся волосы цвета вороного крыла, беспощадно портя безупречную прическу. Из губы хлестала кровь. Чужая кровь. Сегодня Ингрид позволила себе вволю насладиться едой, потому была наполнена живительной силой.
– Ты знала, кто она, – проревел Вальгард.
Он стоял напротив женщины, широко расставив ноги.
– Ненамного раньше тебя.
Ему необязательно знать правду.
– Зачем ты это затеяла?
– Ты прекрасно знаешь, зачем. И что это теперь меняет?
Она специально бросала ему вызов. Хотела проверить, до конца ли Вальгард будет с ней. Ингрид видела, как его правая рука сжалась в кулак, видела сомнение на его безупречном лице, которое вызывало в ее душе лютую злобу.
– Ты ошибаешься, если думаешь, будто можешь играть со мной, – Вальгарду удалось справиться с эмоциями, и его лицо приобрело привычное циничное выражение.
– Я не пыталась. Веришь ты или нет, но я не больше твоего обрадовалась, узнав все.
И это было чистейшей правдой.
Вальгард уже пришел в себя и теперь смотрел на Ингрид со смесью неприязни и любопытства. Заметив, как пристально он ее изучает, женщина по привычке широко расставила ноги и соблазнительно выгнула спину. Кровь из разбитой губы стекала по шее прямо в ложбинку между ее спелыми грудями, обольстительно выглядывавшими из корсета. Ингрид знала, какую картину собой представляет, и была готова к тому, что Вальгард сейчас набросится на нее и, разорвав одежду в клочья, возьмет ее прямо на голом полу. Но мужчина лишь равнодушно отвел взгляд и направился к бару с напитками. Налив в стакан виски, Вальгард отрешенно уставился в окно на задававшийся на горизонте восход.