Страница 28 из 33
Два «поплавка»
Почему методологическая несостоятельность и безнадежная устарелость предпосылочных оснований исторического материализма никогда не становится темой широкого научного (не говоря уже ― массового) обсуждения? Чем конкретно обеспечена феноменальная живучесть этой ментальной конструкции? Какие «поплавки» продолжают удерживать её на поверхности академической жизни?
К ответу на все эти вопросы приближает понимание структуры той части научного сообщества, которая так или иначе ответственна за состояние и качество исторического знания. А структура, похоже, такова: с одной стороны, мы имеем сегодня ограниченный круг профессионалов, которым хватает осмотрительности и вкуса избегать прямых ссылок на исторический материализм и ограничивать предмет своих исследований одним лишь эмпирическим материалом. С другой стороны, мы имеем огромную армию добросовестных узкоспециализированных учёных, не осознающих влияния на своё мышление собственных предпосылок. С третьей стороны, мы имеем заметное (мягко говоря) засилье в науке людей, никакого отношения к ней, кроме потребительского, не имеющих, но неплохо в ней устроившихся благодаря сознательному паразитированию на господствующих в науке общетеоретических фантомах и фикциях.
Второй и третий классы специалистов ― это люди, живущие в натоптанной колее историко-материалистического ментального штампа. Но люди второго класса живут в этой «колее» бессознательно, а люди третьего ― вполне сознательно пользуются «колеёй» в личных целях. И вот эти-то две их позиции ― сознательная и бессознательная ― и играют роль «поплавков», на которых «научно держится», при всём своём несоответствии практическому опыту и эмпирическим данным, сам указанный штамп.
Суть «сознательного поплавка» в том, что он выполняет в современном социуме чрезвычайно важную для власти (государственной или надгосударственной ― безразлично) функцию, аналогичную прежней «жреческой». То есть в обществе, лишённом освящённых традицией смыслов, исторический материализм оказывается последним резервом идеологического авторитета, от имени которого осуществляется легитимация выгодных власти решений и монополизации нужных ей ресурсов. Будучи по форме продуктом научной деятельности, а в реальности ― технологией управления массовым сознанием (или, проще говоря, технологией оглупления и раскультуривания людей), он превращает тем самым управленческую практику в законное средство манипуляции общественным сознанием.
Манипуляция оказывается возможной потому, что мантра о примате бытия над сознанием, воспринятая этим сознанием не как условная предпосылка, а как сама объективная реальность, становится неосознаваемой предпосылкой. А неосознаваемость главной мировоззренческой предпосылки создаёт иллюзию беспредпосылочности сознания ― бессознательную уверенность в том, что используемые сознанием слова отражают окружающую реальность непосредственно, «объективно».
Этой-то бессознательной в отношении собственных предпосылок уверенностью и держится на поверхности академической жизни другой «поплавок». Избавиться же от обоих поможет лишь развенчание главного псевдонаучного мегапроекта уходящей эпохи ― демистификация эволюционно-исторической картины мира.
Литература
1. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси: Мецниероба, 1984. С. 68―69.
2. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: ОГИЗ, 1837.
3. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1985. С. 206—207
4. Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. М.: Прогресс, Универс, 1993. С. 159—161.
5. Аристотель. Сочинения: В 4-х т. М.: Мысль, 1978. Т. I. С. 69
6. Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения. М.: Политиздат, 1967. Т. 37. С. 419.
7. Шрейдер Ю. А. Теория познания и феномен науки // Гносеология в системе философского мировоззрения. М.: Наука, 1983. С. 173―174
8. Бестужев-Рюмин К. Н. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям М. О. Кояловича // Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1885. Ч. CCXXXVII (январь). С. 98.
9. Луков Вал. А., Луков Вл. А. Тезаурусы: субъектная организация гуманитарного знания. М.: Издательство Национального института бизнеса, 2008.
10.Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений // Они же. Избранные произведения: В 3 т. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. I. С. 2―43.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М. 1967. Т. 20. С. 510―513. Т. 21. С. 275―276
12. Дарвин Ч. Происхождение видов: В 3 т. М., 1933. Т. III. С. 359, 629
13. Данилевский Н. Я. Дарвинизм. Критическое исследование: В 2 т. СПб. 1985. Т. I. Ч. I. С. 7―10.
14. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 30. С. 102.
15. Вернадский В. И. Химическое строение биосферы земли и её окружения. М.: Наука,1987. С. 313―314.
16. Он же. Биосфера. М.: Мысль, 1967. С. 237.
17. Он же. Размышления натуралиста. Пространство и время в неживой и живой природе. М. Наука, 1975. С. 71.
18. Он же. Биосфера. С. 238.
19. Там же.
20. Он же. Начало и вечность жизни. М.: Сов. Россия. 1989. С. 111―112, 431―432.
21. Он же. Дневники. 1926―1934. М.: Наука. 2001. С. 201.
22. Там же. С. 212.
23. Там же. С. 287.
24. Жданов Ю. Без теории нам смерть! смерть!! смерть!!! // http:// stalinism.ru/stalin-i-gosudarstvo/bez-teorii-nam-smert-smert-smert.html
25. Там же.
26. Лефевр В. А. Системы, сравнимые с исследователем по совершенству // Системные исследования: Ежегодник. М.: Наука, 1969. С. 109.
27. Кара-Мурза С. Г. Идеология и мать её наука. М.: Изд-во Эксмо, 2002. С. 7―8.
28. Там же.
29. Горюнков С. В. В рабстве у слов: к проблеме качества гуманитарных экспертиз [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2011. № 2 (март – апрель). URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2011/2/ Goriunkov_Expert_Evaluation_Quality/
30. Иосиф Волоцкий. Просветитель. М.: Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1993. С. 108.
2015
О лженаучности исторического материализма
Вершиной профессионализма в работе историков совершенно справедливо считается их критическое отношение к источникам информации: к архивным данным и вообще к любым документальным свидетельствам прошлого, – поскольку все такие источники сами являются продуктами субъективных восприятий, а иногда и сознательной дезинформации.
Но критического отношения к источникам информации недостаточно. Есть и более высокий уровень критической рефлексии, – он связан с предпосылочной, часто бессознательной, природой самого человеческого мышления. Чтобы задействовать и этот информационный ресурс – сделать его частью профессионального багажа историков, необходимо для начала разобраться с вопросом: насколько научен тот способ изучения прошлого, который выдаётся и принимается сегодня за историческую науку?
Вопрос только кажется эпатажным, – на самом деле его постановка продиктована требованиями времени. Ведь «уровень науки определяется тем, насколько она способна на кризис своих основопонятий» [1]. А основопонятия исторической науки давно уже вызывают серьёзные сомнения.
Поясню, о каких конкретных сомнениях идёт речь.
Главный методологический инструмент изучения прошлого, до сих пор используемый академической наукой – это теория исторического материализма с её концептуальным стержнем – идеей социального прогресса («от дикости к цивилизации», «от худшего способа жизнеустройства к лучшему», «от мрака невежества к свету знания»). Религиозно-утопические корни идеи прогресса прослежены сегодня достаточно детально. С одной стороны, они восходят к библейским текстам: «из тьмы над бездною к свету», «из царства зверя к благодатному тысячелетнему царству», «из мрака язычества к спасению». С другой стороны, религиозно-утопические формы идеи прогресса были сознательно секуляризированы (облечены в светскую форму) идеологами Нового времени: Фонтенелем, Тюрго, Кондорсэ и др.