Страница 4 из 26
Капитан отодвинул в сторону плащ-палатку, закрывающую вход в «кабинет» комполка и оказался внутри. Догадки подтвердились – оба его товарища-командира сидели с правой стороны грубо сколоченного стола, сейчас накрытого зелёной тканью.
Абраменко, закинув ногу на ногу, покачивал носком хромового, до зеркального блеска начищенного сапога. Форменная гимнастёрка тёмно-оливкового сукна перетянута в тонком поясе и по груди портупейными ремнями. Синие брюки с узким красным лампасом заправлены в те самые щёгольские сапоги. Позвякивающий «иконостас» на левой стороне и всего одна Красная Звезда на правой стороне гордо выпяченной груди. Что поделать, любил командир одной из РДГ4 полка такой вот незамысловатый выпендрёж, стабильно и постоянно разящий наповал вновь прибывающих медсестёр, радисток и прапорщиц полковой канцелярии.
И заставляющий всех солдат-диверсантов, вверенных товарищу старшему лейтенанту под его строгую руку, тянуться вслед за командиром во всём, включая поведение. Иногда это даже становилось предлогом очередной ссоры между разведчиками и пехотинцами/артиллеристами/сапёрами и так далее, смотря кто оказывался в столовой в одно с ними время.
Флегматичный и практичный Иволгин сиделне выпендриваясь, затачивал бритвенной остроты «ухорезом» карандаши из письменного набора «батяни». Тот имел привычку пользоваться именно ими, нещадно ломал заточенные и каждый раз убирал лишившиеся грифеля назад в стакан. И терпеть не мог, когда кто-то из ординарцев пытался их трогать.
Исключение составлял Иволгин, в своё время обучавшийся ребёнком в художественном кружке и затачивающий карандаши до остроты игольного кончика. Последний раз он присутствовал на совещании больше месяца назад, после чего загремел в госпиталь в Тобольск. Сейчас работы оказался непочатый край, чем тот и занимался. Но думать, что почти сорокалетний разведчик не слышит и не видит ничего, механически обрабатывая один карандаш за другим, не стоило. Иволгин был старейшим офицером разведроты после командира и занимал свою должность не зря.
Майор Синицын, командир всех трёх офицеров-диверсантов, невысокого роста сухощавый и подтянутый, сидел рядом с ними. Спокойно попивал крепкий и забористый чай из стеклянного стакана в подстаканнике с эмблемой наркомата путей сообщения, невесть как оказавшегося здесь. Покосился на чуть задержавшегося подчинённого, погрозил ему пальцем, но не сказал ни слова. Хороший был признак, значит Куминов, которого посыльный нашел далеко за пределами расположения роты, не сильно и опоздал. Иначе сейчас «батя» уже поразил бы его громами и молниями полковничьего гнева.
Рядом с длинным и тощим Кругловым, представляющим на совещаниях СМЕРШ, сидели те самые двое. На мрачную физиономию особиста, украшенную тонким хрящеватым носом и аккуратными усиками, капитан никакого внимания не обратил. Чего на него смотреть, коли и так надоедает хуже пареной репы?! Хотя, чего греха таить, работал Круглов на совесть. Но двое рядом были намного интереснее.
Пожилой мужчина с бородкой клинышком, в круглых очках в стальной оправе и в хорошо пошитом костюме. С галстуком в тон светло-кремовой сорочке под жилеткой, со светлыми металлическими запонками в манжетах, виднеющихся из-под рукавов твидового, в мелкую клетку, коричневого пиджака с аккуратными овалами светлой кожи на локтях. Причёска со строгим, «под политику», пробором. Не дать, не взять, прямо вылитый бывший «всесоюзный староста», чьи портреты Куминов помнил ещё со школы.
А вот особа, сидевшая рядом с ним, приковала его внимание намного сильнее. Нет, не из-за того, что она была ПРОСТО женщиной. На совещаниях из всех командиров женского пола присутствовала чаще всего лишь начальник полковой медсанчасти, майор медицинской службы Порошнева и начальник столовой капитан Полякова. И странного в этом было мало, больше женщин офицеров в части не случилось. Всё-таки не женское это дело, война. Нет, всё дело оказалось именно во внешности молодой женщины, сидевшей рядом со «старостой».
Внешность, на взгляд Куминова, была очень даже неординарная, до жути привлекательная и донельзя просто интересная. «Среднего роста, спортивного телосложения, смешанного славяно-азиатского типа» – мысленно и механически отметил капитан, тут же выругавшись на самого себя. Ну, разве это дело, так вот думать про такую красоту? Далеко не типичную и оригинальную, делающую абсолютно понятной слишком уж фотографичную посадку Абраменко и его же постоянное шевеление с целью как можно более громкого позвякивания наградами.
Густые чёрные волосы, длиной явно чуть ниже плеч, собранные сейчас в хвост на затылке. Большие карие глаза с едва заметным тем самым азиатским разрезом. Смуглая кожа открытого и чуть улыбающегося полными губами лица. Родинка на подбородке. Почувствовав пристальное внимание вновь вошедшего офицера, девушка повернулась к Куминову, в какой-то момент встретившись с ним глазами.
Взгляд она не отвела и даже еле заметно нахмурила тонкие, вразлёт, брови того же иссиня-чёрного, что и волосы, оттенка. Капитан сморгнул, неожиданно для самого себя покраснел и присел к Иволгину, предварительно повесив полушубок на один из гвоздей, торчавших из бревенчатой стены. И лишь после этого понял, что его чутьё неожиданно подвело, а новых лиц вовсе даже не двое, а целых три.
За большой картой, установленной на бывшем кульмане, что «батя» перевозил за собой и вокруг которого имел привычку наяривать круги, поругивая подчинённых, кто-то сидел. Две лампы, висевших на потолке и запитанных от дизельного генератора, не давали достаточно света. Потому сидящий в одном из складных стульев человек полностью прятался в густой чернильной тени за картой.
Полковник Медведев, навис над столом с разложенной картой, буравя взглядом явившегося запоздавшего подчиненного. Кулачищи комполка опирались на столешницу, крытую зеленой тканью, где стояла тарелка с крупно нарезанной колбасой и хлебом, чуть парил из носика чайник, красовались открытая «жестянка» со сгущённым молоком и початая плитка «Золотого ярлыка».
«Батя» еще раз хмуро зыркнул на Куминова и продемонстрировал ему же громадный литой кулачище. Капитан, скромно пожал плечами, дескать: а чего сразу я? Но оправдываться не стал. Ведь если комполка с ходу не обрушил на него свой гнев в виде несколько этажных и сложно построенных матерных конструкций, то не всё ещё так плохо. Хотя – как знать?
Полковника Медведева, мрачного исполина с внешностью отпетого душегуба из кинофильмов, в полку уважали и любили. За то, что он начал свой путь лейтенантом мотопехотного, 66-го Благовещенского полка, брошенного в мясорубку у излучины Волги в сороковых. За то, что он в нём же стал командиром через пару десятков лет, пройдя через многое и не забыв ничего. За то, что никогда не бросал своих солдат, даже оказавшихся отрезанными противником. За что ему часто выговаривали в штабе дивизии, неоднократно грозили «съёмом» с должности… Но никогда не снимали.
Потому как знали: этот, полностью подходящий под собственную фамилию громадный офицер, всегда выполнит возложенную задачу. Равно как и полк, что порой обзывали «диким», разносили на совещаниях дивизии, армии и фронта, нередко наказывали по мелочи и никогда по-крупному, зная: эти ребята свое дело знают и задачу выполнят. Полягут, если нужно, но выполнят.
И за это все в части готовы были выдержать даже бурный поток мата, к счастью, бывавший редким гостем в речи командира. А если изливался на кого-либо, то только на офицеров. В сторону солдат Медведев себе такого не позволял, считая, что в любой ошибке рядового состава виноват только командир, и никто другой. Потому уживались с ним не все из приходивших вновь офицеров. Большинство просило спустя какое-то время перевода, но зато те, кто оставался, в «бате» души не чаяли. А для выполнения его приказов готовы были пойти хоть в огонь, хоть в воду, хоть в медные трубы. То без разницы, зная – с тыла их всегда прикроет весь остальной полк, а от командования с дивизии – Медведев.
4
Р(азведывательно)-Д(иверсионная) Г(руппа) – подразделение специального назначения, состоящее из военнослужащих, морально и физически подходящих для проникновения в тыл противника. Основными задачами РДГ являются: добывание информации о противнике и его действиях (различными методами), нанесение ущерба живой и технической силе врага (различными методами). Количество личного состава и воинская специализация каждого – зависит от характера поставленного командованием задания. Подразделения разведки считаются элитой армии. Прим. автора.