Очерк догматики. Лекции, прочитанные в Университете Бонна в летний семестр 1946 года

Это целое представляет собой путь – путь под знаком имени Иисуса Христа, человека Иисуса Христа, в котором сам Бог появился и действовал на земле, который в то же время является целью истории народа Израиля, началом и исходным пунктом церкви и в то же время также откровением искупления, завершением целого. Все бытие и деяние Бога представлено в этой личности. Тот, кто говорит о Боге в смысле Священного Писания, тот всегда с необходимостью должен говорить об Иисусе Христе.

Это деяние творения, завета и искупления – действительность, в которой Бог присутствует, живет, действует, а также позволяет узнать о себе. От этого деяния нельзя абстрагироваться, если желаешь узнать о существе и существовании Бога. Здесь, в этом деянии Бог предстает как личность, которая реализует себя и потому есть субъект этого деяния. Это деяние свободной любви Бога. Можно отважиться описать действительность, представляющую данное деяние, описать естество и сущность Бога с помощью таких двух понятий, как свобода, любовь. При этом, однако, следует остерегаться выпасть из конкретного в абстрактное, выпасть из истории в царство идей. Я бы не стал говорить о том, что Бог есть свобода или Бог есть любовь. Даже несмотря на то, что второе высказывание является библейским. Мы не знаем, что есть любовь, и мы не знаем, что есть свобода, но знаем, что Бог есть и Бог есть свобода. О том, что такое свобода и что такое любовь, нам надлежит узнать от Него. Если бы мы хотели наделить предикатом этот субъект, то могли бы сказать, что Он есть Бог свободной любви. В своем деянии творения, союза и искупления Он подтверждает себя как такой Бог.

При этом мы узнаем на опыте, что такое любовь – желание бытия другого ради него самого, так, чтобы не быть больше одному, но быть в полной мере вместе с другим. Это любовь, это свободная любовь Бога. Бог не одинок, не одинок и без мира. Он не нуждается в другом и тем не менее любит. Такую любовь нельзя понять вне связи с величием его свободы. Такова любовь Бога, что Он, Отец, любит Сына, который сам есть Бог. В его деянии обнаруживается эта тайна его сокровенной сути, где все есть свобода и все есть любовь.

И становится понятным заглавие лекции: Бог в вышних. Потому, что Бог таков, что это Бог‐Отец, Сын и Святой Дух в своем деянии в Иисусе Христе, именно поэтому Он в вышних. Он, чья природа и сущность заключены в этом, чье существование проявляется в нисхождении в глубины, Он милосердный, отдающий себя своему творению, погружаясь в самую глубину существования своего творения, Он есть Бог в вышних. Не вопреки всему этому, не вследствие какого‐то парадокса, а именно снисходя таким образом, Бог являет, что Он в вышних. Такова его возвышенная сущность, такова его свободная любовь.

Тот, кто захотел посмотреть на других вышних, тот не смог бы понять присущее Богу «совершенно иное», тот все еще шел бы путями язычников, ищущих Бога в какой‐то бесконечности. Он же совершенно иной в сопоставлении с тем, как мы мыслим своих богов. Он тот, кто призывает Авраама и кто ведет несчастный народ через пустыню, тот, кого не смутила многовековая неверность и многовековое непослушание этого народа, кто допускает свое рождение в хлеву и кто умирает на Голгофе. Он прекрасен, Он божествен.

Понимаете ли вы, что означает монотеизм в христианской вере? Богу неведома эта глупая радость от единственности! Речь идет не о числе один, а об этом субъекте в его исключительной единичности и инакости по отношению ко всему иному, отличному от всех смехотворных божеств, выдумываемых человеком. Если узришь это, то будешь лишь смеяться, и во всей Библии звучит смех по поводу этих персонажей. Там, где хотя бы раз узрели истинного Бога, там боги повергаются в прах, там Он остается единственным.

Лекция 6

Бог‐Отец

Единый Бог по природе и от вечности есть Отец, исток своего Сына и вместе с Ним исток Святого Духа. В силу такого способа своего бытия Он по милости Отец всех людей, которых Он во времени в своем Сыне и через свой Дух призывает быть своими детьми.

Единый Бог, Бог в вышних, Бог единственный есть Отец. Когда мы произносим это слово, говорим об Отце в первом положении исповедания веры, то должны сразу же перейти ко второму: Он есть Сын, и далее к третьему: Он есть Святой Дух. Он есть единый Бог, о котором говорят три положения символа. Это не три Бога, это не расщепленный и разорванный в себе Бог. Триединство говорит не о трех богах, триединство – так это всегда понимала христианская церковь, а другого понимания она не могла обнаружить и в Писании – говорит именно об едином, единственном Боге.

Речь идет не о теоретическом вопросе. Все поставлено в зависимость от того, чтобы не разрывалось содержание трех положений символа, чтобы в этих трех положениях говорилось о Боге‐Творце и о Боге в его деянии в Иисусе Христе и о его воздействии в Святом Духе, а не о трех божественных департаментах со своим «директором» каждый. Речь ведется о едином деянии одного Бога, но при этом о живом деянии. Ведь Бог, в которого мы, христиане, верим, это не мертвый Бог и не одинокий Бог. Единственный, Он в себе, в своем божественном величии один в вышних и тем не менее не одинок. И его деяние, которое позволяет нам встретить и узнать Его, есть подвижное, живое деяние. Он в себе самом по своей природе и вечно, а для нас во времени: единый в трех способах бытия.

На языке ранней церкви – Бог в трех лицах. Если исходить из того понимания личности, которым руководствовалась ранняя церковь, то к этому пониманию не может быть претензий. Ведь «личность» в латинском и в древнегреческом словоупотреблении выражала именно то, что мы обозначили как «способ бытия». Однако когда сегодня заходит речь о личности, то непроизвольно и почти непременно представление о личности определяется тем, какого рода личностями являемся мы, люди. А как раз такое представление меньше всего подходит для описания того, что такое Бог‐Отец, Сын и Святой Дух.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «