Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 32 из 34



Если верна гипотеза о происхождении слова «казак» от слияния древних этнонимов «гот» и «сакс» либо же «гот» и «сак» (т.е. «скиф»), а самих приднепровских казаков – от потомков готов и спутников готов по миграции – других германцев или же иранцев-скифов (в широком смысле слова, т.е. ираноязычных сарматоваланов), то представления об изначальном сосуществовании и различии между «мужиками» и «казаками» может показаться не столь уж и абсурдной…

Как бы то ни было, именно готы были, очевидно, самым могущественным военным фактором между Танаисом и Карпатами. Обладая столь внушительной военной мощью (именно из готского языка вошел в наш лексикон целый ряд слов, связанных с военным делом: «меч», «щит», «шлем», «враг», «друг», «дружина» и др.), готы стали совершать походы «за зипунами», буквально, во все стороны света, против давно сложившихся, прошедших, так сказать, проверку временем, государственных образований. В своих походах готы обнаружили древние, исправно функционирующие торговые города с греческими и греко-скифскими традициями. Города, лишь немногие из которых готам удалось захватить. Но и города, не захваченные готами, без сомнения, сохранили свое хозяйственное значение, свои экономические функции. Они остались полезными и после попадания в зону готского господства (или, точнее говоря, готского контроля), направляя и контролируя товаропотоки с севера на юг и с юга на север. Крупнейшим из этих городов – Ольвией – готы овладели в конце III в. Причем, видимо, без боя. Что позволяет сделать вывод о длившемся несколько десятилетий мирном сосуществовании греческих торговцев с готскими ратоборцами. Тира (современный Белгород-Днестровский), основанная греками в устье Днестра, была примерно в 170 г. покорена готами. В то время как Пантикапей (сегодняшняя Керчь) на Боспоре Киммерийском попал под власть готов лишь ненадолго. Ни Херсонес Таврический (Корсунь, в котором много позже, в 988 г., принял крещение по православному обряду князь Владимир I Красное Солнышко, Креститель Руси и потомок готских Амалов), ни Неаполь Скифский (павший, как было сказано выше, жертвой не готского, а гуннского или аланского набега), видимо, никогда не принадлежали готам (хотя именно готы положили в III в. конец Тавроскифскому царству). Вероятно, потому, что готы не считали захват этих ремесленно-торговых центров выгодным, а уж тем более – жизненно важным для себя. Совсем наоборот. В пору Античности и Средневековья сохранение такими перевалочными пунктами, традиционными местами перегрузки товаров, определенного нейтралитета считалось несомненным преимуществом. В Малой Азии и в других частях Римской «мировой» империи готы «обзавелись» многочисленными врагами и не приобрели особого доверия. Поэтому готам было выгоднее торговать с Римом (в тогдашнем понимании – «со всем миром») не напрямую, а при посредстве изрядно поднаторевших в торговле старинных греческих и скифских портовых городов, давних коммерческих партнеров средиземноморских греков и римлян. Равно служивших богу войны Аресу-Марсу и богу торговли Гермесу-Меркурию. Можно предположить, что черноморские города, получавшие от готов щедрые «комиссионные», исправно выполняли функцию скупщиков краденого или, выражаясь языком юристов, функцию «укрывателей имущества, добытого преступным путём». Ибо готы и карпы могли без труда сбывать награбленные ими ценности, и прежде всего – состоятельных невольников и невольниц – в этих демилитаризованных или даже нейтральных торговых центрах услужливым посредникам. А уполномоченные городов и семейств, пострадавших от готских грабителей, но сохранивших платежеспособность, могли беспрепятственно посещать Ольвию, Херсонес или Пантикапей, чтобы вести там без помех переговоры о выкупе пленников. Величайшие разбойники и грабители времен Великого переселения народов – гунны – вели себя столетие лет спустя аналогично готам. Ибо вся их алчность, вся их жажда грабежа, вся награбленная ими добыча, не принесла бы им никакой пользы, если бы они не имели хорошо налаженных рынков сбыта. И платежеспособных скупщиков в подходящих местах – торговых точках, или обменных пунктах, пользующихся, так сказать, правом экстерриториальности.

Как пишет В.Б. Егоров: «…готы вели оживлённую торговлю через причерноморские греческие города, что подтверждается археологически по всему ареалу черняховской культуры. Более того, в отличие от многочисленных кочевых народов, захватывавших Северное Причерноморье на более длительные сроки, готы сразу же переняли у греков искусство мореходства и не только лишили тех монополии в морской торговле, но и пошли дальше учителей в качестве пиратов (сказалась сохранившаяся в готских генах память предков – плавателей по северным морям – В.А.)» («Русь и снова Русь»).

Изложенная выше версия, на наш взгляд, в какой-то мере проливает свет на роль древних припонтийских эллинских городов-эмпориев, не только уцелевших, но и сохранивших свою автономию, даже попав в зону готского влияния. Тем не менее, у нас отсутствует уверенность в наличии у самих готов собственных административно-властных центров. Правда, с учетом важнейшей роли «великой и славной» реки Борисфена (Данпара, Данапра, современного Днепра), можно предполагать, что готы не позднее, чем на рубеже III-IV вв. сочли необходимым иметь вдоль Данапра, в некотором отдалении от морского побережья собственные поселения, готские грады-гарды-города. Ведь археологические находки, в первую очередь – раскопки погребений – подтверждают, что у готов еще до их прихода в нынешние южнорусские земли, имелись существовавшие на протяжении целых поколений постоянные «княжеские» резиденции межрегионального значения. Историки – специалисты в области изучения германских племен и Великого переселения народов – придерживаются разных мнений по данному вопросу. Прежде всего, вероятно, потому, что период существования готской державы на территории современной (преимущественно – Южной) России (подтвержденного не только готскими легендами, но и античными историками) рассматривается обычно, как некий «неполноценный», подготовительный этап истории готской государственности. Предшествующий «великой эпохе» готов как вершителей судеб восточной и западной половин Римской «мировой» империи. Царств вестготов и остготов в Галлии, Испании, Италии. Однако, скажем, швейцарский историк Валентин Маркович Гитерман, уроженец России и автор трехтомной истории нашей страны, дополненной в приложениях огромным числом документов (что делает ее особенно ценной), не сомневается в существовании готской резиденции на Днепре-Данапре-Борисфене, утверждая без обиняков:

«При своем царе Германарихе (350–376) (ост)готы основали в южной России собственную державу, столица которой называлась Данпарстадир, что означает город на Днепре, и под которой мы должны подразумевать Киев. Уже в начале (Великого – В.А.) переселения народов Киев считался олицетворением сказочного богатства. Скандинавы называли его Кэнугардр, позднее – Киангород. В «Песни о Нибелунгах» встречается название das land ze Chiewen («дас ланд це Киевен», т.е. «Киевская земля» или «Киевская страна» – В.А.)…».

Что тут сказать? Средневековая германская «Песнь о Нибелунгах» была записана на рубеже XII-XIII в. Сочинена она была, вне всякого сомнения, гораздо раньше, на основе древних германских сказаний, восходящих к эпохе Великого переселения народов. Но на протяжении длительного времени, подобно сказаниям троянского или фиванского циклов в древнегреческой среде, передавалась исключительно из уст в уста. К моменту, когда «Песнь» была наконец записана, Киев – «мать городов (греч. метрополия, митрополия) русских» – уже на протяжении многих столетий был знаменитой великокняжеской резиденцией. При готах же этот древний град, вне всякого сомнения, достигший большого богатства благодаря стекавшемуся в этот центр готской власти со всех сторон добру, скорее всего, назывался все-таки Данпарстадир. По-моему, эта версия звучит убедительнее… Хотя – кто знает? Темна вода во облацех, как говорили наши пращуры, когда не были в чем-либо точно уверены.