Иммунитет

Скорей всего. Да и… Следующая мысль куда-то убежала. Несносный мальчишка стоял возле стола и улыбался так, что губы сами растягивались в ответной улыбке. Слабоват против него Малфой, если честно… Но он этого ни за что не скажет ни тому, ни другому.

А Гарри был доволен, как удав. Снейп не ругался за то, что он проник в его дом! Фантастика… Его снова называли по имени. Расспрашивали, как работал со щитами. С ним советовались. Определенно, что-то произошло. Но первым делом он радостно продемонстрировал, во что ему удалось превратить игрушечный пистолетик.

И тут же получил в ответ от Снейпа идею насчет применения заклинания и зелья к пулям… и пулькам Дадли… Из-за подпорченного зрения ему это было особенно ценно. Основой стал Карпе Ретрактум, конечно, но то, как Снейп предложил его усовершенствовать, было потрясающе. Два варианта: зелье и наговор. Причем наговаривать можно было хоть над целой кучей камней — действовало на все! Они проверили. Камешки, от мелких, с полногтя, до бульников с кулак полетели аккурат в область левого глаза импровизированной ростовой мишени. «Вот брат порадуется!» — подумал Гарри.

«Но все-таки, что же случилось с профессором, ставшим неожиданно… мягким? Гуманным? Добр… Ой. Черт, ни одно слово не подходит! А, лучше спрошу». И Гарри спросил.

А потом они долго гадали, чего же Дамблдор от них хочет. Предположение о том, что они должны «подружиться» по его инициативе, после всего случившегося казалось слишком странным.

Возвращение Филиуса Флитвика оказалось весьма своевременным. По его довольному виду Северус понял, что поиски завершились удачно. А значит, пора поделиться тем, что тут у них произошло — в «протеевом блокноте» много не напишешь.

— Так вот почему появился такой эффект! — воскликнул маленький профессор, выслушав рассказ про эпопею в Мунго. — Северус, ваша метка, очевидно, входила в резонанс с крестражем! Этого-то директор и не учел. И не мог, учитывая его весьма поверхностные знания в этих разделах магии. Интересно, что, когда мальчик спал, вы не чувствовали ненависти. Видимо, — он повернулся к Гарри, — вы как-то умудрялись блокировать крестраж во сне. Увы, теперь мы можем только строить предположения на этот счет.

— Не сказал бы, что я огорчен, — парировал Гарри. Ему вовсе не улыбалось быть объектом исследований, пусть и дружественного ему профессора Чар.

— Да, скорей, наоборот, — продолжил Флитвик. — Вы растворили и даже усвоили его, причем в вас есть сейчас лучшие черты Тома…

Гарри заметно передернуло, но профессор его «успокоил»:

— Том Реддл был блестящим учеником с великолепной памятью и аналитическими способностями. И если они наложились на ваши собственные, освобожденные от заклятия, то разве это плохо? К слову, он был весьма харизматичным лидером и блестящим рассказчиком. Ничего, точнее, никого не узнаете? Вам описывали его исключительно в черных красках, но неужели вы не подумали, каким должен был быть маг, полукровка, чтобы ему присягали на верность большинство аристократов — и ведь это началось не только с его однокурсников, но и тех, кто постарше…

— И что, я должен ему теперь спасибо сказать?

— Кому «ему»? Реддлу, Вол… Лорду или тому его кусочку, что теперь часть вас? — уточнил Снейп, озадачив Гарри. Ведь в самом деле… кому?

— Вы — хозяин, Гарри, вам и решать, благодарны вы за это или нет, — заметил Флитвик, точно так же не собираясь облегчать ему выбор.

Но раздражение все еще никуда не делось и искало выход, так что Гарри вспомнил, как ему тогда, в Мунго, заткнули уши, и вознегодовал…

— Отчего вы припомнили это именно сейчас, Поттер? — удивился Снейп, но быстро осознал: мальчику просто нужна разрядка. И объяснил уже мягче:

— Гарри, там примерно половина информации была, м-м, не содержащей ничего важного. Так что я обеспокоился тогда лишь тем, чтобы ваши уши не завяли раньше времени или не вытянулись, как у гоблинов. Знаете, маленьким волшебникам так говорят, когда те начинают ругаться или слушать ругань…

— Откуда бы мне знать!

Снейп осекся. В зеленых глазах, в которых он привык видеть искры вдохновения, плескались обида и застарелая боль. До него наконец дошло, что для Гарри является болезненной темой. И никакие изменившиеся Дурсли, будь они самыми распрекрасными опекунами и родственниками, этого не исправят. Но что может сделать он?

— Я готов хоть сейчас показать вам все выписки из больницы и ответить на ваши вопросы. Если это вас не удовлетворит, вы всегда вольны обратиться к Главному Целителю. Он весьма вами заинтересовался.

— Вами тоже, — ухмыльнулся Гарри, припомнив не без удовольствия, насколько схоже вели себя целитель и зельевар, когда дело касалось работы. И почти плотоядный взгляд руководителя Мунго на профессора и доставаемые им зелья в особенности.

— Давайте, давайте же посмотрим, — потер ручками Флитвик, тут же вливаясь в благородную компанию профессионалов.

Они увлеклись так, что вынырнули из груды старых и новых записей только через пару часов, когда желудок Гарри спел незамысловатую, но вполне понятную песенку. Еду пришлось заказывать: тратить время на готовку никто не собирался.

Пока ждали заказ, Флитвик еще немного доработал игрушечный пистолетик, который теперь (при условии, что пульки обработают зельем) становился весьма грозным оружием.

— Интересно, а шарики можно сделать с чарами расширения и другими зельями накачать? — озадачил профессоров Гарри.

Но не успели те засесть за очередные расчеты, как наконец доставили еду.

— Чесночная подливка в этот раз им определенно удалась, — отметил Флитвик, поедая тушеное мясо с каким-то очень сложным гарниром.

Гарри встрепенулся: он давно хотел задать один вопрос.

— Почему никто не мог почуять неладное в Квиррелле? Он же реально вонял!

Вилки тихо звякнули…

Пришлось профессорам «расколоться» — по приказу директора, оказывается, всем отбило и нюх, и прочие… подозрения. Гарри был в шоке.

— Никто?! Весь Хогвартс… все учителя, значит? Всеми управляет директор так, что ни один не может даже рыпнуться? Но ведь этот подселенец, он же был по-настоящему опасный! Или нет?

— Директор, Гарри, самый сильный маг…

— Но он же… не должен вредить ученикам? Допускать опасность?

Тяжелый вздох был ему грустным и вполне однозначным ответом.

— Определить сущность подселенца лично я не смог. Нужны особые техники, я… к счастью, не владел ими тогда, — признался Снейп.

— Почему к счастью?

— Потому что я присягал Лорду. У меня были только подозрения, а потому я предпочел вести себя как полный идиот, относясь к Квирреллу, как к больному, и стараясь его немного притормозить хотя бы попыткой запугивания. А что было бы, если бы я его узнал?

— Вы рисковали…

Северус пожал плечами.

— Что будет с вами, если он вернется? — Гарри впервые по-настоящему испугался. — Вы же все время ему мешали!

— Все мои действия относились к Квирреллу, а не к Лорду. Надеюсь, я смогу его в этом убедить. В противном случае…

— Сожмешь вот это, — Флитвик тут же застегнул на запястье друга такую же цепочку, как у Гарри, и у мальчика просто отлегло от сердца. Он с благодарностью посмотрел на полугоблина.

— Кажется, пора поднять вам настроение, — улыбнулся тот. — Я поделюсь кое-чем новеньким, тем более это весьма кстати. Мне поручили узнать, кто стоит за Дурслями.

— Директор или гоблины?

— Гоблины, конечно.

— И что будем сочинять?

— Зачем сочинять? Помурыжу их немножко и скажу, кто.

— И кого ты метишь на эту роль?

— Дамблдора, конечно.

— О как. Ха! Гениально. Следилки на доме — его, соглядатай — тоже его человек… Даже я, исполняя его приказ периодически вытаскивать Поттера к себе для занятий, идеально впишусь в эту картину: меня ведь большинство считает «человеком Дамблдора». Великолепно, Филиус!

Гарри улыбался от уха до уха: прикрытие для его родных было просто шикарным. Мало кто из магов решил бы пойти против Дамблдора! Да что там, вообще никто. Кроме тех, кто сейчас с ним рядом.