Страница 38 из 39
— Эй, я тебе какое плохое зло сделал? — снова стала придуриваться Княжич и все-таки получил в лоб электрическим разрядом. Слегка, но ощутимо. Рассмеялся, но продолжил просматривать мои мысли.
— Хватит девок рассматривать, маньяк, — зашипела я, уловив момент, на котором он завис. — Так, все, выныривай давай. Ты не на мою волчицу смотришь, а на голых баб в бане!
— Одно другому не мешает!
— А, это ты меня таким образом пытаешься убедить, что не похож на голубого Джоша, да? Зря, братец, я уже все выводы сделала…
— Вы вообще играюче делаете выводы на ровном месте, Княжна, — низкий голос, пробирающий до костей отвлек меня от препирательств с братом. — Не мог вас найти среди гостей. А ведь выразить свое почтение обязан.
— Как вы попали в Хельрисс, Виктор?
— Для мужчины, который желает видеть свою будущую жену, не может быть преград, верно?
— О, как мило, — я улыбнулась неудавшемуся жениху и указала взглядом на сестру, которая как раз танцевала с Альреном. — Вот она. Полагаю, ей вы и должны выражать свое почтение.
— Это ошибка, Ваше Высочество, — Виктор Тоурен протянул мне лист бумаги, идеальный, без заломов даже. — Это брачный договор с вашим дедом.
— Так на нем и женитесь. Я здесь причем?
— Тут ваше имя.
— И нет моей подписи, во-первых. А, во-вторых, мне нет даже восемнадцати. И, по закону Хельрисса, я не могу выйти замуж еще полгода.
— Вы ведь все равно вышли бы замуж по указке отца. Чем я так плох?
Я промолчала. Проигнорировала брачный договор. Поднялась с диванчика и посмотрела на Виктора. Матея, я могу сколько угодно от него бегать, но Нил прав: влюбилась. Моя волчица выбрала Единственного.
— Я оборотень, Виктор. Меня тянет в Хельрисс. Невыносимо больно вдали от родной земли. Вы понимаете это? Я не хочу жить с вечной болью. Я не смогу.
— То есть, если бы я переехал в ваше княжество, причин для отказа не осталось бы?
— Оставив службу, наследство и долг перед королем? Переехать туда, где лето такое короткое, что и согреться не успеете? О, да, Виктор, если бы такое произошло, я бы вышла за вас прямо сейчас!
— Тогда вам придется переодеться. Княжеская кровь ведь заключает браки исключительно в Храме в горах? Я верно понимаю?
— Да, но мне нет восемнадцати!
— У меня есть разрешение вашего родственника.
— Не отца, — напомнила на всякий случай. Ситуация выходила из-под контроля, но я краем глаза заметила, что Нил ушел за родителями. — И нет никаких гарантий, что вы действительно останетесь в Хельриссе, Виктор.
— Я теперь смотрящий на Мысе. Достаточно родная земля, чтобы твоя обортнеческая душа была спокойна? К тому же, ты уже обещала, что если я перееду, станешь моей женой сегодня же.
Отец не стал вмешиваться. Мама попыталась, но ее остановила Вия. А Нил. Он улыбнулся и кивнул.
"Отцеубийца он или нет, но любит тебя. Не знаю, как его угораздило, но чувствую, что действительно любит. И твоя волчица его уже признала. Другого мужчину уже рядом не потерпит. На Мысе два действующих портала. Ты можешь завершить обучение. Днем на уроках в Розарии, а вечером домой, мужа греть. "
" Я не готова выйти замуж! "
" А потерять единственного человека, от которого можешь иметь детей?"
" Знаешь, что я больше всего ненавижу в этом мире? Даже больше, чем проказы Вии? Ситуации, когда ты прав! Прямо убить тебя за это хочется! "
Брат улыбнулся, а я… Кивнула. Резко, будто в ледяную прорубь нырнула. И завертелось, закрутился, пришло все в движение.
Свадьбу сыграли на рассвете. Опоздали немного, но духовник нам это простил. Он вообще все прощал, когда Вия на горизонте появлялась. Просто иначе извиняться начинала она, а это уже чревато последствиями.
Когда… Муж увел меня за ширма в голове осталась только одна мысль.
— Ненавижу балы, они вечно заканчиваются не так, как планировалось!
Бонус (Легенда о Хельриссе)
Голос прошлого льется из давних времен,
Чтоб историю ту рассказать,
Как был Хельрисс давно под горой возведен,
Как разрухи сумел избежать.
Разлетелся по миру, как лист на ветру,
Тот рассказ, вызывающий дрожь,
Но известно лишь полной луны серебру:
Быль ли это, иль темная ложь.
Началось все в лесах на Великой горе,
Что в высоты стремилась к заре,
Там блуждала волчица в Холодную Ночь,
Крови зверя напиться не прочь.
Только стала охотница жертвой в тот миг:
Дух дыханьем волчицу настиг,
Он лишь сил набираться тогда начинал,
Но Злой Ветер добычу искал.
Не желала волчица себя потерять,
Ветру душу как дар поднести,
И решилась Аана от духа бежать,
Не страшась ледяного пути.
Лунный свет свою силу волчице отдал,
Чтоб по лесу мчалась, словно лань,
Но страх гибели сердце Ааны сжимал,
Ждал Злой Ветер душевную дань.
Лапы крепкие к жизни волчицу несли,
Не касаясь холодной земли;
Дух же, тени подобный, летел за ней вслед,
Как болезни безжалостный бред.
Даже пасть от клинка не боялась она,
Окунуться в обьятия сна;
Злому Ветру лишь душу страшилась отдать,
Все быстрее пыталась бежать.
Мрачный дух был желанием крови согрет,
Его взгляд холоднее зимы,
Для Ааны спасением стал яркий свет,
Что в пещере мерцал среди тьмы.
Знал Злой Ветер: туда для него нет пути,
Там могучий скрывается враг.
Чтоб от голода душу свою упасти,
Дух жестокий ускорил свой шаг.
Волчье сердце стучит, как копытами конь,
Но Аана глядит на огонь,
Не удержит Злой Ветер желание жить,
Не сумеет Аану схватить.
Не сломала ее и Холодная Ночь,
Дальше мчится на свет волчья дочь,
В искрах пламени видит надежду она,
Новой силы Аана полна.
И к огню, что неведомой силой зажжен,
Ради жизни бежит со всех ног,
Там волчицы кошмарный закончится сон,
Всех тревожней на свете тревог.
У пещеры волчица и жизнь спасена,
Долгий путь наконец позади;
Но без силы упала в пещере она,
Успокоилось сердце в груди.
Ощутила Аана и холод теперь,
Что терзал ее тело, как зверь,
Батогами мороза он душу хлестал
И в цепях ледяных заковал.
Начал иней седой ее шерсть покрывать,
Дрожь Аана не в силах унять.
Но волчицу в пещере огонь согревал,
Вновь спасение ей даровал.
А Злой Ветер, Аану догнать не сумев,
Отступил вглубь холодных лесов:
Страшен духу пещерного жителя гнев,
Его дикий неистовый рев.
Над бессильной волчицей возвысилась тень,
Яррис в облике волка возник,
Ожидая тот свет, что несет его день,
Бог к волчице холодной приник.
Так и ночь отступила, дав солнцу взойти,
На его не стояла пути,
Унесла через горы безликий свой мрак,
Но прохлады оставила знак.
Проклят лес ее силой, во льдах заточен,
Даже выси заснеженных крон;
Холод, гибель несущий, поставлен клеймом:
Спят деревья безжизненным сном.
Травы слезы покрыли холодной росы,
Таял медленно каменный лед,
Наклонялись небес золотые весы,
Принося миру новый восход.
Отогрелась Аана и вновь ожила,
В жены взял ее Яррис тогда,
И потомка под сердцем она понесла,
Пролетели в пещере года.
Старший Ярриса сын, имя Первый ему,
С гор высоких спустился к холму.
Суждено ему Княжество там основать,
Своих братьев по крови собрать.
Все вперед он шагал, хоть тяжел его путь,
И не встал ни на миг отдохнуть.
Ранен иглами льда, что растут из земли,
Но виднеется Хефис вдали.
Продолжая идти, наконец он добрел,
И узрел тех величие вод,
Но озерную гладь стороной не прошел,
А ступил крепкой лапой на лед.
За гордыню свою волк ответил тогда,
Холод копьями тело пронзил,
Сына Ярриса вмиг поглотила вода,