Страница 17 из 39
А потом дверь открылась, и секретарь моего супруга ввел девушку, двух мужчин и одного мальчика лет двенадцати.
— Княжна, Князь просит вас помочь с разрешением дела, — поклонился секретарь и попросил Алли организовать второй зал для проведения судов прямо в библиотеке.
— Так, — нервно навела порядок на столе. — Выкладывайте, что у вас там?
Голос, конечно, дрожал. Но это ерунда. Глупости сущие ведь. Подумаешь!
Выложили. Рассказали то есть. Все рассказали, но лучше бы молчали.
— Альрен, — шепотом позвала я, магией изолировала наш стол и уже в полный голос спросила. — У вас что, продажа в бордель против воли женщины возможна?!
— У нас, Княгиня, — поправил охранник. — Речь не о борделе, а об общей жене. Если мужчина не может обеспечить женщину, то вполне может заключить такой брак.
— Что за ужасное место?! — простонала, роняя голову на стол с глухим "бум". — Вот вы серьезно? Несколько жен, несколько мужей. Это же бред!
— Такое редко встречается. Нормальный мужчина свою жену делить ни с кем не станет. Только от безысходности.
— Эти… не очень похожи на бедняков. Скорее на извращенцев, — шипела я как Желтая Гадюка. Альрен смутился, но кивнул, соглашаясь с моим выводом. — Что там по закону должно быть?
— Признать брак законным, — нехотя сознался Кровник. А я… Стыдно признаться, но я выругалась. Громко и крайне грязно. Совершенно недостойно. Леди так не должны точно. А Княжна уж тем более.
— Вот про морды мохнатые обидно было, — хмыкнул… оборотень. — А вообще изобретательно, да.
— Простите, — я покраснела, но быстро взяла себя в руки. — А мальчик здесь причем?
— Третий супруг, — вздохнул Альрен. — Документы почитайте, Княгиня.
— Матея, как вы так живете?
— С благословением Ярриса.
— Я не могу, Альрен.
— Князь просит о помощи, Княгиня.
Тихо пробубвнив еще с тройку проклятий на голову варваров, я рассеяла преграду между нами и просителями.
— Лонет, у вас есть возражения по поводу нового статуса?
— Целый вагон, Княгиня! — холодно ответила женщина и… В библиотеке поднялся легкий ветерок. — Мне тридцать пять. Я вдова почтенного воина, который погиб, защищая Хельрисс. Погиб во имя Князя. А теперь меня даже не пожелал выслушать тот, ради кого мой муж сражался.
— Сражался он за вас, — не менее холодно ответила я, магией притянула женщину к своему столу и всмотрелась в ее лицо. Ночью плакала. Долго. Навзрыд. Но утром попыталась спрятать следы за макияжем. Сильная. Мое кольцо полыхнуло синим и снова вернуло свой цвет. — Вы маг?
— Нет, — чистая ложь и спокойный взгляд глаза в глаза.
— И довольно сильный, раз артефакт реагирует даже на расстоянии.
— Не понимаю, о чем вы, Княгиня.
— Жаль, — я щелкнула пальцами, и нас снова отгородило преградой. — Это было бы лазейкой. Я могла бы взять вас на работу, ввести запрет браков более чем с одним мужчиной для преподавателей. Как защиту морального здоровья воспитанниц, разумеется.
— Так это правда? Вы открываете школу Магии для девочек?
— Да, — я кивнула. — Спрошу еще раз: вы маг?
— Скорее ведьма, — призналась женщина. — Довольно сильная, раз ваш артефакт так реагирует.
Я улыбнулась и протянула руку Лонет для того, чтобы закрепить наш договор пока хотя бы так. По ладоням прошел магический импульс. Преграда истаяла, после чего я была вынуждена сообщить мужчинам, что удовлетворить просьбу о признании брака не имею права и Князь знал об этом, потому ко мне их и отправил. Мне не поверили, попытались ругаться, но Альрен чисто случайно достал кинжал и просто положил его на стол. Без слов. Просто положил.
Но смотрелось это крайне угрожающе, поэтому неудивительно, что просители забыли, что хотели возмущаться попятились к выходу, уверяя меня в моей же мудрости. Я в ней не то что не сомневалась, я точно знала, что у меня ее в принципе не было. Когда другие стояли в очереди за мудростью, я была занята тем, что воевала за тягу к неприятностям. Только так я могу объяснить, почему сразу, как вышли мужчины и мальчишка попросила Альрена:
— Нужна информация по этой семейке
Три брата, желающие взять в жены одну на троих одновременно, учитывая, что один из них ребенок, — выглядит подозрительно. Не находишь?
— Да, Княгиня, я попрошу ребят проверить, кто это и что им нужно на самом деле.
— Спасибо. Алли, займись размещением моей гостьи. Альрен, мне нужен лучший строитель, который сможет работать в любых условиях.
— Маг?
— Разумеется. Сейчас ведь зима. А строить нужно начинать сейчас.
Кровник кивнул и начал составлять письма кому-то из своих знакомых. Алли убежала выполнять поручение, а потом дверь в библиотеку снова открылась. В помещение вошли две пожилые женщины. И секретарь вновь объявил, что Князю нужна моя помощь. А я поняла, что это Князь мне помогал. Направлял ко мне женщин, у которых мог бы быть дар, чтобы я проверяла их и устраивала свой "Розарий" как пожелаю.
Следом за женщинами вошла пара. Явно супруги. Исходя из их объяснений, денег на содержание матерей у них не было, поэтому они просили взять их под крыло Князя. Такое бывало, как пояснил Альрен, в основном, если дети стариков умирали, и кормить их было некому. Но и вот такие случаи редко происходили.
— У нас пятеро детей, — призналась женщина, сдерживая слезы. — Война забрала здоровье мужа, а я не справляюсь одна.
Я кивнула, взяла листочек, на котором Кровник написал, что я могу сделать по закону. Вспомнила свое предположение о мотивах супруга и… встала со своего места, подошла к старушкам, сняла розу-артефакт и протянула одной из них. Слабое желтое свечение. Второй протянула и ответом стало свечение поярче, зеленоватое, но с желтизной.
— Вы умеете использовать свою магию?
— Целебные наговоры, — призналась первая.
— Снадобья лечебные, — подтвердила вторая.
Это было все, что мне нужно.
— Альрен, вычеркивай лекарей, — улыбнулась я. — Я беру ваших матерей, с условием, что они станут учить моих воспитанниц и заботиться о них.
Старушки разом кивнули.
— Спасибо, Княгиня, — облегченно выдохнул мужчина. — Да благословит Яррис каждого из ваших детей!
— Спасибо за пожелания, — я поправила рукав платья и посмотрела на его жену. — Дети тоже маги?
Та испуганно ахнула и спешно стала отнекиваться.
— Меня интересуют дочери. Я открываю пансион, где девочки научатся контролировать свою магию, использовать ее. После обучения каждая получит работу. И некоторую сумму в качестве приданного.
— Сколько лет мы не увидим их, если вдруг дочери окажутся магами?
— В первый раз через год, когда магия станет полностью подконтрольной. А потом два раза в год — на каникулах.
— Девочка без родителей так долго может наделать глупостей, — с нажимом обозначила свою позицию мать. — Наши вовсе не маги.
— Закрытая школа, где абсолютно все преподаватели будут женщинами. Где среди учеников будут только девочки. Школа расположена в горах, куда попасть можно только порталом. И где все, абсолютно все будут магами, способными обеспечить и безопасность, и образование вашим дочерям. К тому же там будут их бабушки. Обе. Подумайте, что я могу дать вашим дочерям, и чего вы их лишаете.
— Мы подумаем, — обещал муж.
Просители попрощались, а я велела вернувшейся Алли разместить и этих гостей. Бабушек. Вещи их обещали принести завтра.
Следующие два часа я так же помогала мужу с разрешением споров, но больше магов среди просителей не нашлось. Два офериста, одна воровка и куча несправедливости в законах Хельрисса. Да, законы Эванода тоже не особо справедливы, но они хотя бы оставляли шанс на маневры. А здесь все было однозначно. Однозначно плохо. Абсолютно и беспросветно плохо. Так плохо, что через два часа я сказала секретарю мужа, что сегодня больше никого не принимаю и ушла. По легенде готовиться к конкурсу. По правде — просто поплакать. Хельрисс был местом, где абсолютно никак не защищены слабые. Единственная защита для них — семья. А если семья попалась так себе, то и… Это проблемы слабого. И все. Закон написан таким образом, что я готова была плакать прямо в библиотеке, при маленькой девочке, которую забрал на воспитание отчим, а не бабушка с дедушкой. Причем отчиму явно нужно было только наследство, а старики от него готовы отказаться, лишь бы воспитывать ребенка самостоятельно. И вот я больше всего надеялась, что камень полыхнет. Я молила всех богов, что заберу ребенка, потому что… Старики не зря падали на колени и называли мужика чудовищем. Не зря.