Страница 2 из 20
Оказавшись под прохладными сводами дворца, я выдохнул, ощущая навалившуюся на плечи тяжесть. Нет, это все не для меня. Бесконечно выматывает это всеобщее ликование — даже больше, чем сражение с десятком лунников. Патриция сияла как монета на солнце. Вот кому торжественное шествие пришлось по душе, ей лишь бы в новом платье перед людьми покрасоваться! Сестра показала мне язык и отвернулась. Ребенок.
Небольшая передышка, и вот мы на балконе машем ручкой, снова приветствуя свой народ, народ Миргарда, столицы Саразийской Империи. У нас принято в именах собственных обозначать название города, где правит семья. Так правитель Кэшнаирской Империи носит имя Эргрегори Со-Нэйрон вэн Астарта, и живет в столице, Астарте. Если бы он жил в Миргарде, то звали бы его Эргрегори Со-Нэйрон вэн Миргард. Но, надеюсь, этого не случится.
Покончив с утренними церемониями, я, пообещав вернуться в самое ближайшее время, припустил бегом по коридору, соображая, куда бы спрятаться. Конечно, это не самая лучшая идея, отсиживаться где-то, оставив родителей отдуваться за меня. Но кто хотел этот праздник? Уж точно не я.
Придворные дамы провожали меня удивленными взглядами. Прислуга шарахалась в стороны. И пусть. Я у себя дома. Бегаю где хочу.
Остановившись в саду у фонтана, окруженного кустами лиловых роз, я зачерпнул прохладной воды и освежил лицо. Нет, больше я туда не вернусь. Пусть хоть всех дворцовых стражей посылают. Что я шут гороховый, чтобы меня ради развлечения выставляли напоказ? Разбежался!
Мои размышления на самой патетической ноте прервал истошный лай собаки, я обернулся узнать, в чем дело, и слегка обмер. На меня со всех ног бежала девушка в белом пышном, как сливочный торт, платье, с длинными развевающимися волосами. Она улепетывала от злой маленькой собачонки. Я не успел ничего сообразить, как на меня налетел этот снежно-белый вихрь и буквально сбил с ног. Как дурак, я завалился в фонтан, увлекая за собой и сумасшедшую незнакомку. Мы вместе плюхнулись в воду, поднимая в воздух миллиарды сияющих брызг.
Нет, ну нормально? Стою, никого не трогаю, и вдруг! Не нравятся мне такие сюрпризы. Даже если они во вполне симпатичной обертке. А девушка, надо сказать, выглядела ничего. Пока мы в фонтане барахтались, я успел ее разглядеть, а пока вытаскивал — даже пощупать… Ну а как еще я должен был ее из воды вылавливать? За волосы, что ли? Поскользнувшись, она вцепилась в меня и порвала костюм, а он, между прочим, парадный!
Чертыхаясь, поставил девушку на ноги. Лицо ее горело, губы подрагивали. В смущении она отвела взор, прижимая к себе мокрую шляпку, и, взволнованно дыша, полушепотом пробормотала «кар’ре дан’те». Я совсем ничего не понял, безуспешно пытаясь проникнуть в смысл загадочного изречения. И пока соображал, что к чему, шагнув к ближайшей скамейке, девушку как ветром сдуло. Секунду назад стояла тут, как вдруг и след простыл. Только в отдалении слышался собачий лай.
Демон знает что! Налетела, как смерч, искупала в фонтане… костюм порвала… И даже не извинилась!
Мокрый и обиженный я шагал коридорами по дворцу, оставляя за собой потеки воды, и обдумывал, что бы значили ее слова. Наверняка в них какой-то смысл, и знай я его, многое бы прояснилось. Прошмыгнув в свою комнату, начал поспешно переодеваться. Если мама застанет меня в таком плачевном виде, то с живого не слезет, пока не дознается, как дошел до жизни такой. А объяснять, что да как, не было ни малейшего желания.
Взглянув в зеркало, оценил, что синий цвет мне тоже идет, особенно в сочетании с серебряными витыми наплечниками, напоминающими стебли вьюна. К поясу пристегнута шпага. Волосы начали подсыхать, я попробовал ускорить этот процесс, плюнул и вышел из комнаты. Чуть не припечатав в лоб камердинера.
— Ваше Высочество, вас ждут в тронном зале, — сказал он, загадочно разглядывая меня. Не обращая на его взгляд никакого внимания, я прошел мимо, поблагодарив за сообщение. Кантэль вообще был странным. Он неукоснительно придерживался придворного этикета и тщательно следил за моими манерами, а также за внешним видом, по наущению моей матушки, естественно. Хотя я сильно подозревал, что больше из-за врожденной склонности к педантизму. Кантэль всегда одевался строго, без всяких излишеств, зализывал волосы назад, носил пенсне и часы на цепочке, что ему презентовал мой отец, чем он ужасно гордился. На вид ему было лет тридцать пять, но я сильно подозревал, что он моложе, но нарочито старается казаться старше.
За следующим же поворотом я выбросил его из головы и надбавил шагу. При определенных обстоятельствах папа становился пострашнее лунника в боевой трансформации. А это зрелище еще то! Он не любил опозданий, настаивая на том, что члены императорской семьи должны быть точнее часов, а иногда и быстрее ветра. В конце концов я уже летел по коридорам, не обращая внимания на удивленные взгляды придворных, и чуть было не пролетел мимо дверей в тронный зал — белых, с фамильным гербом нашей семьи, голубой лилией на обеих створках. Перед дверями тоже толпились гости, и все сплошь нарядные.
Поклоны, реверансы.
Я сдержано кивал.
Смешки…
— Ваше Высочество! — подошел ко мне канцлер Араберто. Высокий, черноглазый мужчина лет сорока. На висках белела седина, что не умоляло достоинства его длинных черных волос. — Что с вами случилось? — Он всегда разговаривал со мной, четко осознавая, кто я такой — ребенок, готовый совершать тысячи глупостей, если его вовремя не остановить.
Махнул рукой. Не буду же всем рассказывать про инцидент в саду? А как он вообще узнал, что со мной что-то случилось? И тут меня осенило… Мои волосы! Я ведь даже в зеркало не взглянул перед уходом.
Двери распахнулись, являя взору огромную залу, заполненную гостями. Желто-голубая ковровая дорожка пересекала комнату, подступая к подножью трона. Взгляды присутствующих устремились на меня.
— Его Высочество принц Кармаэль Шо-Вириен ви Миргард, герцог Ринейский, — объявил церемониймейстер зычным голосом и громко стукнул посохом об пол.
Я шагал по ковру, этому сочетанию голубого и ядовито-желтого, словно по раскаленным углям, не представляя, насколько плох мой вид после купания в фонтане. Передо мной катилась волна поклонов и реверансов. И зачем сунулся в этот проклятый сад? Во взглядах подданных чудилась насмешка. Лучше бы завалился поспать на часок для собственного удовольствия, чем вышел погулять.
Добравшись до возвышения, на котором стояли позолоченные кресла с мягкими подушечками и трон, изобразил совершенно дурацкий поклон, соответствующий ритуалу церемонии, исподлобья взглянув на императрицу. При виде меня на лицо матушки набежала грозовая туча, я это резко отметил и остолбенел. Мама в гневе пострашнее отца и лунника вместе взятых и намного опасней. Ну да, не во всем блеске явился на церемонию: волосы дыбом и корона на дне фонтана, так что? Я внутренне содрогнулся, боясь представить, какой воспитательный прием она на мне применит. Пофантазировать на эту тему не пришлось.
Мама милостиво улыбнулась и, встав с места, нежно пригладила мои волосы. Что это? Вот так всегда, она постоянно делает то, чего я совсем не ожидаю. С горячей благодарностью поцеловал ей руку и усадил на место — рядом с императором. По другую руку от нее сидела Патриция. Улучив момент, сестрица приложила ладонь к губам, словно чтобы скрыть зевок, и прошептала одними губами; придурок. Никогда-то она не скрывала своих мыслей!
Я опустился в кресло по правую сторону трона императора, выдохнув напряжение — поторопился. Представление продолжалось!
Как из рога изобилия посыпались подарки и пожелания здоровья и процветания юному наследнику. Ага, сижу тут и цвету, как березовый пень в ясную погоду, выслушивая нескончаемый поток поздравительных излияний. Этот граф с черной куцей бороденкой, кажется, приехал с юга… Ну стоило ли тащиться такую даль, чтобы вручить мне кучку золотых побрякушек, которые я никогда не носил? Представляю, что было бы явись я на тренировку в серьгах и ожерелье, звеня браслетами. Да лунники так бы обалдели, что их и убивать не пришлось — сами бы сдохли от потрясения! А дочка у графа вроде ничего, симпатичная… Надо бы на танец пригласить…