Дракон в зефире

— Потрясающе, Ваше Сиятельство! — выдохнул магистр и опустил револьвер в дрожащей руке.

Дима продолжал сидеть на корточках и хмуриться. Марандо спрятал оружие и подошел ближе.

— Дим, твоего навиженца надолго хватит?

— Понятия не имею… И я, кажись, накосячил в расчетах… Тупанул со спектром… Зациклил смену цветов… без прерывания?.. А когда зефир закончится?..

— Друзья мои! — к магистру вернулось прежнее расположение духа. — Давайте радоваться тому, что мы живы. Предлагаю убраться отсюда, пока…

— Свет… Свет… Свет… — теперь зациклило уже Леру. — Ну свет же! Разве вы не поняли? Свет в окошке! Это я… Все из-за меня!.. Свет!

Дима наконец оторвался от изучения своих каракулей и подошел к девушке.

— Лерка, хорош истерить! — встряхнул он ее за плечи.

— Я не истерю! — топнула она ногой. — Вы что, не понимаете? Свет! Их пятеро!

— Валери, давайте вы нам поясните все по дороге, — примирительно сказал магистр. — Предлагаю выбраться из замка…

— Светлана!

— Светы тут нет, — терпеливо начал Дима, беря Леру за локоть и таща вслед за магистром. — Она осталась в Ла-Арке и…

— Дуру из меня не делай! Светлана! Одна из пяти принцесс!.. Да послушайте же! — остановилась она. — Магистр! Это же была южная башня? Это она взорвалась? И там была похоронена Светлана? А я пела ей колыбельную!

— Что? — споткнулся и оглянулся в изумлении магистр. — Вы что пели? Колыбельную? Когда? Зачем?

— Неважно! Это не может быть просто совпадением, понимаете? А все остальные принцессы? Что означают их имена? Тоже свет? Ведь для любой матери ее ребенок — это свет в оконце!.. Леди Антония могла их всех так назвать! Могла петь им, еще нерожденным, колыбельные, а когда я тоже спела, то… Пусть не зиромансия, но… У меня же есть слабенький дар книжницы!.. А еще нам надо найти Жору!

Магистр выглядел настолько ошеломленным, что чуть не провалился в разлом, но Тесса успела вовремя схватить его за плащ и оттащить от края. Нистальф застыл столбом в опасной близости к пролому, бормоча себе под нос:

— Светлая… лучезарная… солнечная… ясная… и сияющая… Действительно… Но почему? Колыбельная… Додуматься же надо было… Все спят… а она им колыбельную… А если они-то как раз и не спят? Если это и стало ключом? Ведь их тела так и не были найдены?.. Или же их нашли, но…

Магистр хлопнул себя по колену и развернулся к своим спутникам:

— Мы должны добраться до восточной башни и проверить мою догадку.

— Я не позволю грабить могилы принцесс! — моментально просек ситуацию Марандо.

— Боюсь, Ваше Высочество, речь идет уже не о грабеже, а кое о чем похуже…

Переходы замка были неустойчивыми, гранит пошел трещинами. Пару раз за окнами пронеслась безумная погоня мехов за зефирным колобком, заставив всех замереть в ужасе. Всех, кроме рыжего плута.

— Мы только взглянем, — уверял магистр, шагая впереди.

— Нам надо найти Жору! Неужели вы все его забыли?

— Валери, уверяю вас, никакого Жоры с нами не было.

— Я не сошла с ума!

— Лер, ну чего ты в самом деле заладила? — влез Дима. — Мы же тоже с ума не сошли, верно? И нас больше… Мажоритарная логика, знаешь ли…

— По дороге заглянем в тронный зал к Неверлингу? — подала голос Маша. — Я уверена, что его разбудит мой поцелуй!

— Маш, прекрати! Лучше попытайся вспомнить Жору!

— Не дам я какой-то бродяжке лобызать моего предка!

— Можно подумать, тебя кто-то спрашивать собирается. Задницу обгорелую прикрой, стыдобой не свети!

— А чего ты на мой зад вообще смотришь? Хотя смотри-смотри… когда тебе еще доведется узреть королевских красот…

— Ой-ой-ой, было бы еще на что смотреть!..

— Пфф… ну почему же вы опять ссоритесь?.. — жалобно спросила кошка, плетясь последней. — Между вами аж искрит, пошли бы пообжимались, что ли…

На бедную эроморфу опять все зашикали. Винтовая лестница восточной башни уходила вверх, но казалась какой-то смятой, как будто из пожеванного картона. Магистр решительно сделал первый шаг, но его нога словно утонула в киселе.

— Осторожно!

— Нда… — пробормотал Нистальф. — Замок пробуждается, и время берет свое, теперь это совершенно очевидно. Друзья мои, будьте смелее! Нам надо успеть до пробуждения громокатов.

— К-к-каких еще громокатов? — испугалась Лера.

— Поверьте, Валери, лучше вам не знать, каких. Вы не захотите увидеть этих чудовищ воочию.

— Я туда не пойду! — заупрямилась Маша. — Что я там забыла? Мне надо в тронный зал.

— Кто тебя туда пустит! А ну пошли!

Марандо схватил ее за руку и потащил за собой по лестнице вслед за магистром. Дима и Лера переглянулись между собой и последовали за Его Высочеством. Эроморфа замыкала их нестройные ряды.

Могильной плиты не было. После взрыва проход в башню уже ничем и никем не охранялся. Пахло пылью и чем-то приторно сладким. Спеленутое узловатое тельце гусеницы висело в коконе из шелковой паутины, которая заполняла собой все пространство в башне. Но через тонкий слой паутины на героев смотрело сморщенное детское личико. Принцесса Елена. Получеловек-полубабочка-полугусеница. В наступившей тишине гулко отдавались звуки маятника.

— Боже мой… — потрясенно прошептала Маша. — Что это такое? Гусеница? Или ребенок?

— Я так и думал, — удовлетворенно кивнул магистр. — Принцесы были не мертворожденными, а нежизнеспособными в том облике, который поддерживался родником этого острова. Недоделки Джулиана Хищного.

Любопытная эроморфа тут же навострила уши и подалась вперед, разглядывая и обнюхивая гусеницу, но тут же отпрянула и расчихалась.

— Принцесса… она живая? Или мертвая? — дрожащим голосом спросила Лера.

— Ни то, ни другое. Морфогенез. Принцессы застыли в незавершенном превращении. Жар-бабочки во время стадии окукливания спят, пребывая в Пречистом Истоке, но… Хм… А если леди Антония сама их здесь спеленала?.. В надежде на то… Да, возможно… Интересно… Валери!

От окрика магистра вздрогнула не только Лерочка, но и все остальные.

— Что ж вы так орете? — поморщился принц.

— Они так и не смогли уснуть! — Нистальф продолжал в крайнем возбуждении наматывать круги вокруг кокона.

— Вот-вот, уснешь тут, когда всякие любопытные бродяжки по замку шастают и лезут целоваться…

— С тобой никто целоваться точно не собирается!..

— Тише! — магистр от избытка чувств схватился за паутину и вырвал из нее клок.

Гусеница-принцесса опасно закачалась, на пол посыпалась серебристая пыль. От сладкого запаха слипалось в носу. Нистальф потрусил вырванным обрывком перед носом у Леры.

— Вы должны спеть еще раз, чтобы убедиться.

— Не буду, — отвела она его руку и поморщилась. — А вдруг и эта башня взорвется?

— Вряд ли, — не согласился Нистальф и колупнул ногтем кокон, пользуясь тем, что принц отвлекся на препирательства с Машей. — Но даже если это случится, то все равно подтвердит мою догадку.

— Магистр, — укоризненно покачала головой Лера, — как вам не стыдно? Держите руки при себе. Имейте уважение к несчастным девочкам.

— Вам не кажется, — опять вмешался Дима, — что разумней проверять любые гипотезы подальше от… эмм… точки эксперимента?

— Гм… Но принцесса может не услышать колыбельной или… — рыжий плут продолжал ковырять кокон.

— Лера пела ту колыбельную вообще не в замке, а на месте крушения «Улитки».

— Вот… А когда пела? Вчера? А подействовало когда? Если принять скорость распространения звука в воздухе… с высоким содержанием зефира… при температуре… — магистр углубился в расчеты, используя кокон в качестве доски и выводя на нем формулы химическим карандашом. — А звукопроницаемость зефирных пленок замка? Вы ее знаете?

— Нет, откуда? — пожал плечами Дима.

— Вот и я не знаю. Ладно. Пусть. Если усреднить, то… примерно десять часов?.. Да, вероятно… Тронный зал. Он равноотстоит от всех пяти… нет, уже четырех башен. Там и проведем эксперимент.

— Я не давала согласие! Быть подопытным кроликом не собираюсь! — возмутилась Лера. — Магистр, да оставьте вы паутину в покое!