Страница 4 из 10
— Сначала деньги, — Герт обиделся. С него всегда был только поцелуй, симпатия девушки появлялась из-за заклинания колдуна. А то, что в этот раз поцелуя ждали так долго, целиком на совести старика. Сам, небось, ошибся, а его обвиняет не пойми в чем.
Колдун протянул Герту полотняный мешочек. Герт взвесил его на ладони, затем запустил в мешочек руку, вынул наугад несколько золотых монет, проверил их на зуб и, убедившись в их подлинности, отдал статуэтку. Колдун бережно положил лисицу в карман и довольно улыбнулся:
— Теперь мы потолкуем с твоим папашей!
— Что, прости?
— Это не тебе. До встречи.
Колдун исчез так же внезапно, как и появился. Герт остался стоять на залитой солнцем поляне около входа в Туманный лес. Он кинул беглый взгляд на свои руки.
«Проклятье, плутовка опять умыкнула перстень!» — пронеслось у него в голове.
Глава вторая
Солнце давно заняло положенное ему место на небе, песок нагрелся достаточно, чтобы запечь в нем яйцо, волны несмелыми руками ласкали берег, но колдун не обращал внимания на эти мелочи. Твердыми шагами он шел вдоль берега к своему жилищу. Остался позади исполинских размеров камень, отмечающий границу беспокойной маленькой бухты, где притаился его дом. При виде хозяина, в бурлящей заводи засуетились рыбы, тревожась, в хорошем ли настроении пришел господин. Колдун взмахнул рукой, будто погладил по голове невидимого великана, жест с юности сопровождающий всякое более-менее значимое заклинание. Помощь рук давно не требовалась, силы хватало и без лишних жестов, но от привычки избавиться не удалось. Вода в бурлящей заводи успокоилась, песок осел на дно, а рыбы угомонились: повелитель в отличном расположении духа, значит, визит хищниц им сегодня не грозит.
Недалеко от берега, отступая ровно столько, сколько требуется, чтобы море не смогло достать его, стоял дом: деревянная двухэтажная постройка, старая, но добротная. Колдун напоследок втянул носом запах моря и водорослей и толкнул дверь. Он никогда не запирал вход: защитное заклинание охраняло лучше любых замков. Дверь послушно подалась, и старик вошел внутрь. В доме было прохладно и темно, пахло можжевельником. Хозяин еще раз погладил рукой невидимого великана, разрешая солнечным лучам проникать через окна, и усевшись в кресле, достал из кармана статуэтку лисицы.
Книги говорили, лучшее время для его похода — летнее солнцестояние, и по-хорошему следовало бы оставить Эллу заколдованной до этого срока. Старик, однако, понятия не имел, что будет с девчонкой, проведи она столь долгий срок в таком состоянии, и решил не рисковать. От мертвой от нее не будет никакого толку. Он повертел статуэтку в руках, затем поставил ее на столик напротив кресла и, закрыв глаза, попытался расплести заклинание, наложенное поцелуем Герта.
Все-таки странное было у парня проклятие, на каждую поцелованную им девицу Герт накладывал колдовство, которое хоть и обездвиживало всех одинаково, но со стороны искусства каждый раз было уникальным. И в этот раз старик долго рассматривал узор, и только потом мысленно поддернул крючком нить, окутывающую фарфоровую лисицу, и с силой потянул ее, напевая что-то на древнем языке. Статуэтка забегала волчком на деревянной поверхности стола, чуть подпрыгнула, а затем издав оглушительное' дзынь", шлепнулась на каменный пол. Песнь на древнем языке прервалась ругательством, менее древним, но не менее выразительным.
Колдун нагнулся и вернул статуэтку на стол. Совершенно ясно, они с Гертом перестарались, девчонка долго не поддавалась, и понадобилось приложить чуть больше усилий. Придется смириться, что и расколдовать ее будет не так просто. Старик снова закрыл глаза и, представив, на сей раз, канат вместо нити, что есть мочи потянул его. Сил на заклинание почти не осталось, но тем не менее, колдун снова запел свою песнь. Интересно, получится ли? А если нет? Способы, конечно, есть разные, но девчонка нужна живой, иначе все зря. Колдун вспомнил заколдованную ведьму, которую так и не сумели вернуть к жизни, и громко вздохнул.
Статуэтка начала прогулку по столу. Вращаясь вокруг своей оси и время от времени подпрыгивая, она напоминала лягушку, которая пытается найти свой хвост, напрочь забыв о том, что она уже давно не головастик. Пение колдуна становилось громче, прыжки лисицы все больше походили на заячьи и, в конце концов, случилось неизбежное: статуэтка еще раз упала со стола на пол и разбилась вдребезги.
Колдун открыл глаза и снова выругался. Не должен был этот кусок фарфора скакать как заведенный. Он встал с кресла и, присев на корточки, занялся осколками. Собирал кусочки кропотливо и бережно, а когда труд завершился, аккуратно высыпал их на стол, в надежде собрать статуэтку заново. Только б девчонке хватило энергии, пережить это падение. Хотя, та ведьма тоже была не из слабых.
Слева зашевелился воздух. Колдун настороженно огляделся по сторонам. В кресле сидела Элла и разглядывала его широко раскрытыми глазами, в руках она душила свою торбу. Старик смерил гостью суровым взглядом. Проклятье! С этой девчонкой еще ни одно заклинание не сработало, как положено.
— Кто ты? И как я здесь оказалась? — Элла нашла в себе силы ослабить хватку, и торба, вероятно, вздохнула с облегчением.
Колдун процедил буднично:
— Люди называют меня Кнут. Я принес тебя сюда в своем кармане.
— Спасибо, — Элла кивнула, но по всему было видно, ответ ее озадачил. — Я, пожалуй, пойду.
Девушка направилась к выходу, но колдун схватил ее за руку и усадил обратно.
— Ты не в гостях, — он криво улыбнулся. — И не уйдешь отсюда, пока я этого не захочу.
Элла кивнула и обняла торбу. Колдун подмигнул.
— Я буду твоим учителем. Твой отец нанял меня.
— Почему он сам мне об этом не сказал?
— Понятия не имею, — старик пожал плечами, потом приосанился и напустил на себя суровый вид. — Обычно, я очень строг с учениками, дисциплина — самое главное в изучении искусства. Ты не будешь исключением. Вокруг дома защитное заклинание, дальше большого камня тебе одной не выйти. Твой отец обещал навестить нас в день летнего солнцестояния, попробуем порадовать его приобретенными умениями. Есть вопросы?
Элла покачала головой. Потом оживилась и улыбнулась Кнуту:
— Когда здесь кормят? Я страшно проголодалась.
Хозяин дома ухмыльнулся:
— Как я мог забыть… Семь дней дороги! Сейчас что-нибудь придумаем. Посиди здесь.
Колдун исчез в одной из дверей. Элла посмотрела на осколки статуэтки и задумчиво сдвинула брови.
Она помнила поцелуй и зеленые джунгли, а дорогу сюда — нет. Девушка тряхнула головой, фыркнула и огляделась вокруг. Везде, кроме стола, царил идеальный порядок. Она сидела в кресле спиной к двери, не закрытой до конца, и, вероятно, ведущей наружу. Напротив Эллы стоял небольшой деревянный стол, еще одно кресло, недалеко от которого красовался пустой камин. Слева было окно, зашторенное симпатичной бежевой шторкой из тонкого льна, а справа располагалась дверь, в которую ушел колдун. В самой дальней части помещения, будто играя в прятки, притаилась лестница на второй этаж.
Элла достала из кошелька монету и привычно завертела ее в правой руке. Денежка задержалась на мгновение на фаланге указательного пальца, затем его сосед подхватил путешественницу на спину, оттуда она перекочевала на безымянный и почти упала на мизинец, после поднырнула под ладонь, чтобы еще раз повторить свой поход. Что-то во всей этой истории настораживало. Если старикана послал отец, то отчего он молчит о самом главном? Зачем это возня превращениями? Почему отец не представил ей учителя лично? Девушка вздохнула, переложила монету и проделала тот же трюк левой рукой. Надо уносить ноги, пока цела. Поесть можно и в другом месте. Она спрятала деньги в кармашек на поясе платья и направилась к выходу.
Дверь даже не скрипнула, когда Элла покинула жилище колдуна. Прическу потревожил морской бриз, а девушка застыла в изумлении прямо около дома, втягивая носом запах водорослей и мокрого песка. Она никогда раньше не видела столько воды. Первым порывом было скинуть одежду и погрузится в прозрачную лазурь моря. Элла хорошо плавала, и не прочь была бы бросить вызов стихии, но времени прохлаждаться не было. Она тяжело вздохнула и продолжила свой путь.